«Интересно, чем он провинился перед Аврелианом, раз его сослали стирать с полок пыль руками, без использования многочисленных божественных талантов?» — подумала я, шагая в комнату и морщась от усилившегося неприятного запаха гари.
— Ты кто? — спросил парень, скидывая с головы капюшон мантии. Теперь я могла разглядеть его угрюмое выражение лица и неприветливое — глаз — золотых, как у Аврелиана. Выбеленные, словно седые, пряди коротко стриженных волос Майкла торчали во все стороны, присыпанные пылью. На темной мантии остались разводы грязи, а на руках — черные следы сажи.
— Арина, хранительница, — представилась я, теряясь от суровой неприступности, которой огородил себя адепт. От него так и хотелось поскорее уйти, чтобы не испытывать этот дискомфорт, мурашками пробегающий по спине. — Меня послали в седьмую секцию на отработку.
— Только тебя здесь и не хватало! — огрызнулся Майкл, все же впуская меня внутрь. Я не заметила порога и споткнулась, падая вперед и обеими руками упираясь в спину парня, а тот болезненно вскрикнул и отшатнулся от меня, как от прокаженной.
— Осторожно, ты! Крылья! — крикнул Майкл, продолжая болезненно морщиться и неприлично ругаться, вспоминая всех чертей Межмирья.
— Крылья? — переспросила я, недоумевая по поводу такого поведения. Я же нечаянно и совсем слегка в него врезалась. Не малохольный, вроде, а кричит так, словно мои ладони оставили у него на спине ожог.
— Мои крылья повреждены, — процедил Гавр сквозь зубы, и я виновато прикусила губу.
«И надо же было попасть на отработку в компании с архангелом», — подумала я, не спеша извиняться.
За те несколько недель, что я пребывала в Храме, уже успела понять, что архангелы здесь на особом положении. Имея белоснежные крылья и обретаясь в Стрельной — отдельно ото всех остальных, они и в столовой, и в коридорах, и в саду держались вместе, давая понять, что с ними лучше не связываться.
— Тряпки и ведра в углу за полками, начинай отмывать сажу, — буркнул Майкл, больше не кривясь, но все еще болезненно морщась от каждого движения.
— Сажу? — снова спросила я, невольно краснея.
«Архангел точно подумает, что у меня язык к небу присох от одного его присутствия рядом».
— Да, это то, что осталось от книг, сожженных темным заклинанием. Сажа, — спокойно объяснил Майкл, нисколько не походя на тех архангелов, которых я встречала в Храме, — кто-то проник в седьмую секцию и уничтожил все книги о падших ангелах, об ангелах смерти и ангелах мести. Шедевры Поднебесной пропали за несколько секунд, а ректор всего лишь махнул рукой и повелел убраться. Ты можешь себе такое представить?
— Кхм, — прокашлялась я, пожимая плечами.
Майкл явно ожидал от меня другой реакции, удивленно вздернув брови, но я понятия не имела, что ему говорить. То ли он не в курсе, что я здесь на особом положении и не особо печалюсь о сгоревшей литературе, то ли сам по себе настолько переживательный.
«Подумаешь, сгорели книги о падших ангелах или о каких-то там других ангелах. Еще напишут!»
— Завтра кто-нибудь сожжет половину Храма, а Аврелиан, наверное, только поморщиться, — сердито говорил Майкл. — Заметила, насколько ему плевать?
— Ага, — машинально ответила я, не желая поддерживать разговор и погружаясь в рутинную уборку.
Теперь понятно, откуда запах гари, вот только пожарище не походило на то, что обычно происходило на Земле. Магический огонь буквально ничего не оставил от содержимого седьмой секции. Кто-то спалил те книги, в которых хранилась ценная информация, не оставляя и клочка.
«Для кого же они настолько важны, что поджигатель не пожелал поделиться ни с кем информацией, уничтожая всю секцию?» — вдруг подумала я.
— Кто мог сделать такое? — спросила я Гавра, понимая теперь, что хлам, сваленный у стены — остатки книжных полок. Целой секции. Странно, что деревянные перегородки целы, когда от содержимого совершенно ничего не осталось.
— Явно тот, кто замышляет нечто плохое, — ответил мне Майкл, оттирая сажу, как обычный парень, которого вооружили тряпкой и ведром. Я даже уважением к нему прониклась.
— Считаешь, ректор Аврелиан сам это сделал? — зачем-то ляпнула я.
Ну, вдруг повезет, и я «нарою» на ректора провокационный материальчик и прижму к стене, требуя искру. Ему-то, как высшему, жить еще сотни лет, а я свой короткий век хранителя хочу провести с пользой. Пусть, пока не очень представляю, как стану помогать другим людям в каком-то там мире, но без искры меня вообще ждет Межмирье. Стать тенью после всего, что я узнала о Межмирье, мне совершенно не хотелось.
— Конечно, нет, — рассмеялся в ответ Майкл. — Но виноват, определенно, он. Ты хоть представляешь себе ценность этой секции? Книги выкрали архангелы из мертвых земель. Мои собратья рисковали своими жизнями, чтобы обогатить Храм семи ступеней знаниями, а Аврелиан допустил такое… — Майкл обвел взглядом разруху, царящую в седьмой секции. — И после этого он еще присылает сюда хранительницу, которая даже не знает, что у архангелов есть крылья. За что мне такое наказание?
Я демонстративно фыркнула и отвернулась от Майкла. Желание продолжить с ним общение и подружиться пропало начисто, а вместо этого я поклялась, что больше никогда не заговорю ни с одним архангелом, чтоб им всем на Олимпе до скончания века торчать.
Глава VIII
(Аврелиан)
В кабинете царил полумрак. Огонь в камине отбрасывал на стены причудливые блики, и уютно потрескивал ароматными сосновыми поленьями, которыми пространственники обеспечивали меня по первому требованию. Сосновые поленья с Земли, как особый деликатес.
Я любовался земным шариком — голограммой мира, откуда прибыли сестры — Злата и Арина. Он вертелся вокруг своей оси — необыкновенный и такой притягательный.
Сколько раз я попадал на Землю в надежде отыскать самых талантливых хранителей, и сколько раз этот мир оправдывал мои ожидания!
Мелиор, Робус, Карина…
Последняя стала необыкновенным ангелом хранителем, и, при воспоминании о ней, на лице расплывалась невольная улыбка, а радостные и светлые моменты прошлого на короткое время затмевали горькие мысли о настоящем. Моя выпускница сейчас трудилась в одном из миров, но не на Земле. Она не пожелала возвращаться туда, стараясь оградить себя от соблазнов узнавания.
Когда шарик стал затухать, прячась в каменное основание-пресс-папье, в дверь постучали.
— Войдите, — задумчиво поднял я голову, разжигая в камине яркое пламя, чтобы придать комнате подобающий вид. По стенам сразу заплясали тени, и портреты любимых и родных мне людей, что висели напротив, посмотрели на меня приветливо и взволнованно. Я редко встречался взглядом с отцом и матерью, но сейчас позволил себе задержать взгляд на их лицах дольше обычного.
— Аврелиан, нам надо поговорить, — голос Мелиора казался напряженным и серьезным, как никогда, и я приготовился к новой порции плохих новостей. В последнее время они сыпались на меня, как конфетти из хлопушки, быстро и яростно, заставая врасплох количеством и качеством.
«Чего стоит сгоревшая дотла седьмая секция, о которой знало не такое уж большое количество адептов. Если потрудится и вызвать архангелов с Олимпа, то можно найти виноватого и узнать, что он замышляет, но разве я этого хотел?»
— Закрой дверь, — попросил я наставника, — никогда не знаешь, кто может подслушивать с той стороны.
Мелиор плотно притворил за собой дверь, нервным движением взъерошил отросшие волосы и присел напротив, хватая и стаскивая с края стола перо, непрестанно крутя его в пальцах.
— Уно последнее время постоянно вертится рядом, что-то вынюхивает и ведет себя крайне неподобающе ее положению. — Выпалил он на одном дыхании, посмотрев на меня вопросительно. Ждал какой-то определенной реакции или готовился к моему равнодушию?
Мелиор, самый юный из наставников, еще сохранил в себе горячность помыслов и стремлений, и я не хотел, чтобы и он превратился в некое подобие меня — отрешенного и погрязшего в скуке высшего, поэтому придал лицу озабоченное выражение.
