и бледнел. Но всё ещё держался молодцом.
— Не-нельзя в дом, — фотограф заупрямился.
А теперь тем более мне захотелось попасть туда. Что эта рыбка скрывает в своей норке?
— А мы всё равно пройдём. Важные разговоры всегда проводятся в помещениях, — шёл я вперёд, не обращая внимания на попытки паренька остановить нас. Аня немного отстала, рассматривая цветочки на клумбах и всевозможных деревянных истуканов с изображениями различных монстров изнанки.
Наконец, мы зашли в просто огромную прихожую. И теперь я понимал, почему Рыбкин не пускал нас домой.
По центру большая многоспальная кровать, на ней густо накрашенная жгучая брюнетка в кожаном костюме, в руках у неё плётка. На спинке кровати прикреплены наручники. Вокруг разбросаны порванное нижнее бельё и различные предметы интимного характера.
— Рыбкин, ну, удивил, чертяка! Так вот ты как проводишь творческие будни! — воскликнул я. — Тогда лучше и правда — на улице.
Мы устроились в беседке в летнем саду. Довольно уютно здесь. Да плодовых деревьев много. Какой-то прудик в стороне.
Я повернул голову к прячущему стыдливый взгляд прыщавому фотографу:
— Значит так, Р-рыбкин. Сразу к делу! Это ведь ты снимал? И вот это? — я бросил перед ним местную газету с фотографиями моего рудника, а рядом — сфабрикованное фото обнажённой «как бы Анюты».
— Ну да, моя работа.
— И текст писал?
— Точно, я это делал. Я почти всегда пишу тексты к своим фотоматериалам. Так вы не заказывать пришли?
— Мы сжигать тебя пришли, Р-рыбкин! — не выдержал я. — И мне кажется, что после того, как мы выйдем отсюда, не появится ни одной статьи под твоим авторством. Ясно излагаю?
— Да ккак вы смеете… В моём доме⁈ — начал приходить в себя фотограф, и встал со скамьи.
— Сядьте, пока я ещё добрый, — кивнул я ему на сиденье.
— Да что вы себе…⁈ — возмущённо выдохнул он.
— Я и есть Драконов, — ответил я этому уроду. — Рудник которого вы запечатлели на первой полосе. А здесь… ничего не узнаёте? — я кинул ему с фото из борделя.
Рыбкин сощурился, затем посмотрел на Аню. Затем побледнел ещё сильней.
— За такое на дуэль вызывают, знаете ли… — резюмировал я.
— Мне угрожали, — пискнул Рыбкин, резко осунувшись. — Со мной связались, когда я работал над следующей статьёй. Затащили в машину. Меня заставили. Угрожали моей семье. На следующий день с утра мы поехали на рудник. А по поводу этой девушки — ничего я не делал. Это подстава.
— Ань, ну что, он правду говорит? — повернулся я к блондинке.
Она внимательно смотрела на фотографа, её радужка горела зелёным:
— А если я выдам заказчиков? Что те сделают со мной? Уж точно разрежут на куски как и обещали… и как бы по этой девке отмазаться, — усмехнулась Аня. — Вот это он и думает. Слово в слово.
Рыбкин побледнел ещё сильней.
— Ты солгал мне! — крикнул я. — Знаешь, что с такими делает один мой хороший знакомый?
Это, если что, я про себя сказал. Не буду же я так откровенно палиться, что попаданец.
— Ннет, — тот побледнел и начал дёргаться. — Что?
— Память всю выжигает со всеми нервными окончаниями! И это точно пострашнее, чем та лёгкая смерть, которую тебе обещали! Ходить всю оставшуюся жизнь овощем. Пускать слюни, доживая свой век… Кстати, могу познакомить.
— С кем?
— Со своим знакомым.
— Н-не надо. Мне сказали не задавать лишних вопросов. Написать про бордель — я написал. А так как все там страшные — сфотографировал на улице красивую девушку.
— Слышь, Анют, — улыбнулся я Ане. — Лови комплимент.
Аня улыбнулась в ответ.
— Что насчёт меня? — угрожающе посмотрел я на Рыбкина.
— Сказали написать про Драконовых. Привезли, отснял, увезли. Сказали, что Драконовы уже, считай, уничтожены.
Я поднялся:
— Так вот он я, Драконов. Перед тобой стою. Как видишь, живой и неуничтоженный… Кстати, как они открыли замок⁈
— Какой-то мужик там копался долго, — промямлил Рыбкин. — А затем распахнул нам двери.
Вот же седьмое пекло! Я ставил обычное запорное заклинание. Понадеялся, что спасёт от мародёров. А не подумал, что могут задействовать опытного взломщика. Да и маны не особо было, чтобы строить многослойные барьеры.
— Я вот думаю, что же с тобой сделать? — действительно задумался я.
— Ничего не надо делать, — выдавил Рыбкин. — Просто уходите. Иначе я пожалуюсь кому надо. И вас найдут.
Я кивнул.
— Хорошо. Как знаешь, извращенец. Анют? — обратился я к девушке, и она подошла к фотографу. А затем добавил: — Ты даже не представляешь, какую боль может причинить опытный лекарь. Ань, начинай.
То, что лекари могут найти нервные окончания и «случайно» сдавить их или повернуть в сторону — это я понимал. Они действительно способны причинить ужасающую боль. И не каждый её выдержит. Другой вопрос — может ли это делать Аня.
Но я заметил на симпатичном лице Анюты злорадную ухмылку юной мстительницы, и понял, что она способна и не на такое.
Моему лекарю нужны были всего лишь три секунды. И фотограф завизжал, словно поросёнок.
— Я всё скажу! Всё! Всё скажу! — выпучил он глаза, бормоча под нос и обливаясь потом. — Только не надо больше этого делать. Прошу.
— Слушаю, — нетерпеливо ответил я. — Кто?
— Это всё Тукановы. Я узнал их.
— По татуировкам?
— Да!.. Да! Татуировки! — выпалил Рыбкин и зарыдал, спрятав лицо в халат.
— Кстати, расскажи, как пользоваться фотоаппаратом? — обратился я к фотографу, и он затих, вытаращившись на меня.
— Я не буду себя снимать! Вы больные люди! К вам придут. Сначала ко мне, потом к вам!
Тогда я шепнул пету:
— Искра, можешь сделать какое-нибудь чёрное облако, в верхнем углу комнаты? Чтоб оно оставалось ещё дня три.
— Да без проблем, — весело откликнулся дракончик. — Отпечаток сделаю. Пусть чернеет там потихоньку.
— В общем, Рыбкин, ты мне надоел. Если не подчинишься — будешь иметь дело с ним, — я щёлкнул пальцем.
В верхнем углу его комнаты заклубился дым, и фотограф попятился назад, упав через спинку дивана.
— Я вызвал специально для тебя демона преисподней. Он тебя не тронет, если ты сделаешь всё как надо. Всё это время он будет наблюдать за тобой. И неважно, куда ты пойдёшь. От него не спрячешься… Понял меня?
— Ппонял, — кивнул испуганный фотограф, косясь в угол комнаты.
А затем мы перешли к делу.
После такого увлекательного визита, Аня совсем развеселилась, да и Тихон, когда ему рассказали, ржал, как сивый мерин всю дорогу пока мы ехали за мобилетом.
А уже через полчаса я был обладателем достаточно дорогого средства связи. Три тысячи рублей — это внушительная сумма. Но если экономить на всём — какой же из тебя аристо?
Как только я включил устройство, тут же на него пришло сообщение: «Запиши мой номер. Череп». И дальше — цифровой код.
Я внёс номер. Затем мой палец некоторое время повисел над кнопкой «Вызвать». И всё-таки я нажал на неё.
— Алло? — раздался вальяжный слегка приблатнённый голос Черепа.
— Привет, Череп. Нужно встретиться.
— Не, сегодня занят! Тем более, уже поздно.
— А если хорошо подумаешь?
Думал Череп недолго.
— Лады. Подъезжай в парк недалеко от меня, через полчаса, — ответил он. — Как раз Герду прогуливать буду.
Человек, одетый в сшитый на заказ чёрный костюм, был похож на тучу, шагающую по мощёной камнем тропинке. Забавно было то, что он держал на поводке немецкую овчарку, которая по сравнению с ним выглядела мопсом.
Люди Черепа всё время торчали неподалёку. Территория была хорошо освещена, а они особо не прятались в тенях. Притом их было сложно не узнать по дерзким взглядам и одинаковым кожаным плащам.
Точно так же его бандиты стояли на рынке, который контролировали. Конспираторы из них были такие себе. Но они и не собирались скрываться.
Никто не претендовал на «бизнес» Черепа. Конкуренты из преступной среды уже давно пропали без вести, а люди из их числа присоединились к группировке авторитета. К тому же он щедро делился с кем надо, и все были довольны.
Но времена изменчивы, и Череп опасался лишний раз вмешиваться в разборки кланов. Я могу его понять, но если он не даст информацию, возможно погибну я и все, с кем я успел сблизиться в этом мире.
Он отпустил овчарку с поводка:
— Гулять!
Герда рванула с места и выскочила, мелькая под светом фонарей, на газон, вздымая лапами комья земли и забегав между редкими деревьями.
Впереди летали на ветру первые жёлтые листья. Стихия шумела кронами деревьев, гремела неплотно закрытой железной калиткой у входа в парк, и пыталась сорвать кожаную кепку с лысой головы авторитета.
— Ты ж понимаешь, Драконов, — тихо промычал Череп, вновь хватаясь рукой за головной убор, —
