– Выбирай, – усмехнулся вождь, показывая на клинки.
– Надеюсь, это настоящее оружие, и они не сломаются от первого же хорошего удара? – ответил Генри, подходя к торчащим их песка саблям.
– Это лучшее оружие моей родины, – гордо ответил вождь. – На них нет ни монохромной заточки, ни виброрезака, ни прочих извращений, придуманных для мягкотелых. Только добрая сталь. Это оружие ковалось вручную, в давние времена, еще когда мать моей матери только мечтала отложить свое первое яйцо. Это настоящее оружие воинов.
– Что ж, если это правда, то сражаться таким оружием честь для любого воина, – кивнул Генри, выдергивая из песка ближайшую к себе саблю.
Отойдя в сторону, он быстро снял френч и рубашку. Отдав одежду Заку, он тихо сказал:
– Как только начнем, уходи в пещеру и приготовься. Я этим зверям не верю. Постарайся спасти их.
– А ты, брат?
– За меня не бойся, – улыбнулся Генри. – Я же берсерк.
Молча кивнув, Зак перекинул одежду Генри через локоть и быстро отступил в сторону. Увидев его исполосованный шрамами торс, вождь несколько минут внимательно рассматривал их, а потом медленно склонил голову.
– Я не ошибся. Ты действительно воин и вождь. Мне жаль, что мы стали врагами, и я горжусь, что у меня есть такой враг.
– Жаль, что не могу ответить тебе так же, вождь. Для меня ты и твои соплеменники не больше, чем просто людоеды. И клянусь первородным яйцом, я не хотел этой вражды. Потому и не ответил на твое приглашение, – со всей возможной учтивостью ответил Генри.
– Я знаю. А что касается еды, едите же вы яйца, так почему бы нам не есть людей? – криво усмехнулся грендалианин.
– Наш разговор становится философским, – усмехнулся Генри.
– Тогда давай начнем, и пусть все увидят, какая раса сильнее, – ответил вождь, делая шаг вперед и вскидывая саблю.
Прыгнув вперед, Генри нанес ему несколько быстрых рубящих ударов. Несмотря на крепкую, жесткую шкуру, грендалианин оказался гибким и очень быстрым. Он ловко парировал все удары и быстро перешел в атаку. Противники закружили по песку, стараясь поставить противника лицом к солнцу.
Внимательно следя за противником, Генри краем глаза успел заметить, что все его бойцы успели сменить места дислокации и теперь держат под прицелом бластеров всех пришельцев. Даже Дик умудрился перебраться на другую скалу, оставшись незамеченным.
Генри легко взмахнул тяжелой саблей, выписывая ее кончиком длинную петлю. Вождь решительно принял удар на сильную часть клинка и, отбросив саблю противника, нанес резкий горизонтальный удар по груди Генри.
Прогнувшись в пояснице, Генри попустил удар над собой и тут же нанес ответный, возвращая клинок из того положения, в котором тот оказался после толчка. Раскрывшийся грендалианин не успел ничего сделать.
Старинный клинок распорол ему кожу на ребрах, оставив длинный, кровоточащий порез. Отскочив в сторону, вождь бросил быстрый взгляд на рану и одобрительно кивнул головой:
– Хорошо сделано, мягкотелый, но это ничего не значит.
– Это только начало, вождь. Поверь, сегодня ты будешь сильно удивлен, – зло усмехнулся Генри, чувствуя, как красный туман застит глаза.
– Клянусь первородным яйцом, ты все больше мне нравишься, – рассмеялся вождь, делая шаг вперед.
– Не могу ответить тебе тем же, – усмехнулся Генри и, шагнув навстречу, сделал то, чего в бою холодным оружием делать не стоит.
Не дав грендалианину разорвать дистанцию, он шагнул еще ближе и, перехватив предплечье с оружием на левую руку, ударил противника эфесом в лицо. Рухнув на песок, вождь потряс головой и, выплюнув на песок выбитые зубы, криво усмехнулся:
– Похоже, ты сказал правду, мягкотелый. Я действительно удивлен.
Резко вскинув ноги, он одним движением извернулся и вскочил на ноги. Не прекращая движения, он стремительно бросился вперед, пластая воздух стремительными ударами клинка. Отпрыгнув вбок, Генри начал быстро парировать удары, стараясь отбросить саблю противника в сторону, чтобы самому нанести удар.
Но этот грендалианин был действительно силен. Несмотря на текущую из раны кровь и разбитый рот, он упорно продолжал наступать, стараясь измотать противника и нанести смертельный удар. Почувствовав, что теряет над собой контроль, Генри сделал то, что всегда дела в таких случаях.
Отбросив все посторонние мысли, он просто погрузился в свою злость с головой, отдавшись не мыслям, а чувству. И эта злость превратила его в машину для убийства. Внезапно пропали усталость и беспокойство за семью, все волнения за друзей. Осталась только ярость. Чистая, не тронутая никакими эмоциями и волнениями.
Яростно взревев, Генри стремительным ударом отбросил клинок противника и нанес два резких удара. Грудь вождя в очередной раз окрасилась кровью. Не давая ему опомниться, Генри пошел в атаку. Взмахи его сабли стали резче и короче, словно он не сражался, а рубил какое-то препятствие.
Грендалианин с трудом успевал отводить его удары, с каждым разом делая шаг назад. На это Генри применил другой прием, который в сабельном бою не применяется. Как только вождь пытался увести его клинок дальше необходимого, он не тратил время на замахи, а просто старался достать противника обратным движением клинка.
Это стоило грендалианину еще нескольких царапин. Окончательно рассвирепев, он выкрикнул что-то на своем языке и бросился вперед. Нанося удары каждый раз на другом уровне, он старался любой ценой дотянуться до противника.
В какой-то момент Генри раскрылся, и вождь успел полоснуть его по груди. Не обращая внимания на рану, Генри снова перешел в атаку. Удары сыпались на грендалианина как град. Еле успевая парировать удары, он бросил быстрый взгляд на рану на груди Генри и растерялся.
Рана, нанесенная его саблей, не кровоточила. От удивления вождь не успел вовремя развернуть клинок, и сабля Генри перерубила ему руку, как сухую ветку. Хрипло вскрикнув, грендалианин упал на колени, сжимая обрубок правой руки левой.
Не останавливаясь, Генри вскинул саблю и сделал шаг вперед.
– Ты сам маракс, – прохрипел вождь, вскидывая голову.
Хрипло рассмеявшись в ответ, Генри размахнулся и одним ударом снес ему голову. Следившие за поединком грендалиане дружно вскрикнули и разразились грозными криками. Один из молодых воинов вскинул лучевую винтовку и тут же рухнул, сраженный метким выстрелом Алекса.
Это стало сигналом. Десантники уничтожали всех грендалиан без разбора. Спустя несколько минут все было кончено. Быстро обойдя всех уничтоженных противников, бойцы убедились, что все в порядке и правки не требуется. Быстро собрав все оружие, они направились было к стоящему на пляже Генри, как вдруг, слегка покачнувшись, он рухнул на песок лицом вниз.
– Командир! Генри! Брат! – раздался над бухтой разноголосый крик, и к лежащему с разных сторон бросились друзья.
Как ни странно, но первым к нему успел подбежать огромный герд. Упав на колени рядом с телом Генри, Зак осторожно перевернул его на спину и, прижав огромные пальцы к артерии на шее, облегченно вздохнул:
– Живой. Отойдите, я сам, – рыкнул он на столпившихся рядом бойцов и, взяв Генри на руки, быстро понес его в пещеру.
Вбежав в гостевой зал, он одним движением смахнул с дивана все вещи и, осторожно уложив Генри, выскочил в соседнюю комнату. Услышав, что в пещеру кто-то вошел, из арсенала выглянула Лана. Увидев встревоженных бойцов, она тихо спросила:
– Что?
– Там все закончилось, но командир… – растерянно ответил Алекс.
– Что командир? – шагнула к нему Лана.
– Рана пустякова, а он как труп лежит, – быстро ответил ей Эндрю.
Круто развернувшись, Лана стремительно направилась в зал. Услышавшая только последние слова Натали выскочила из арсенала и с криком «Генри!» бросилась следом за ней. Ухватив ее за плечи, Лана просто передала Натали на руки Заку и склонилась над лежащим Генри.
Быстро осмотрев рану и нащупав пульс, она осторожно оттянула ему веко и, медленно выпрямившись, облегченно улыбнулась:
