Казалось, что даже откушенная рука, и та разрывается от нестерпимой муки.
Я заорал, раздирая пальцами лицо, и принялся кататься по земле.
— Хватит! Хватит!! О, Господи, хватит!!!
Не знаю сколько длилась агония. Секунду, минуту, час, вечность… Но кончилось всё в один миг, точно по мановению волшебной палочки. Вжух… И всё вернулось на круги своя: ночь, тишина, догорающий костёр и наша троица посреди унылой степи.
Боль ушла, точно её и не было никогда, во всём теле ощущалась какая-то неестественная легкость, хотелось вскочить, бежать, танцевать, радоваться…
Эйфория пропала столь же стремительно, как и мучение, оставив после себя лишь опустошённость. Я с трудом поднялся и, шатаясь, подошёл к близнецам. Склонился над ними.
Те дышали ровно и тихо. Да, выглядели бледными и измученными, но, хотя бы, жили.
— Слава Богу, — облегченно вздохнул я, после чего подошел к костру и подкинул в него пару сухих веток, протянув руки к разгорающемуся пламени. Меня трясло, озноб усиливался с каждой секундой, слабость — тоже. Если для близнецов всё закончилось, то для меня, похоже, только начиналось.
Я моргнул и обнаружил, что стою на своем любимом пляже посреди ничто.
— Ah shit, here we go again! — повторил я бессмертную фразу Си-Джея и зашагал к замку.
Снова ад, снова пытки при жизни, снова эта клятая боль.
Ну а на что ты рассчитывал, дружок-пирожок? Что демоны обучат тебя дружбомагии за красивые глаза? Странно, вроде бы, большой уже мальчик, три десятка лет на этом свете, а всё веришь в чудеса. Скажи спасибо, что хоть это есть, и не ной, тебя ждут дома.
Я открыл ворота, вошел внутрь и с удивлением уставился на Айш-нора, сидевшего на ступенях прямо напротив входа.
— А замок твой неплох, о смертный, мне по нраву.
— Ты как тут оказался?
— Сильней ты стал, и наша связь окрепла. Могу в твой иллюзорный мир отныне я входить, отринув тело бренное, лишь дух в эмпирей устремить.
Я вздохнул и, подойдя к камину, уселся в кресло перед ним, снизу вверх разглядывая гостя.
— А сейчас мне придется переться в портал и общаться с твоими родичами?
— Да.
— А сам как, сможешь присоединиться?
— Увы, но не могу. Твой замок — мой предел, ступить ногою за него не в силах.
— Ладно, как там дети? Выкарабкаются?
— Теперь — скорей всего.
Я прикрыл лицо ладонями и задумался.
Несколько минут мы молчали, наконец, я сложил руки на груди, посмотрел на архидемона и задал вопрос, который уже давно назревал:
— Ты ведь не просто так выбрал меня, верно?
— Конечно так, — не стал отпираться Айш-нор.
— Это… моя кровь?
— Да, был уверен я почти, что ты подходишь. И не ошибся.
Я скрипнул зубами.
— Объясни нормально.
— Смертный, — свет в зале как-то поубавился, а архидемон, напротив, прибавил в размерах, в его рубиновых глазах промелькнули отсветы лавового озера, и мне вдруг захотелось оказаться в другом месте, — ты опять забыл, что я тебе не друг. Мы заключили договор священный, но не братались, не мешали кровь. Я не обязан отчитываться перед тобой…
— И, всё же, делаешь это.
— Да, не хочу недопонимания. Я выбрал тебя из-за редкого дара, мутации крови, встречающейся у немногих. Людей, подобных тебе, именуют провожатыми.
— Дай догадаюсь: я сам легче переношу инициацию и позволяю пройти её другим?
— Увеличиваешь шанс выживания.
— И сильно?
— С одного процента, до пятидесяти.
Спина покрылась холодной испариной.
— Хочешь сказать, что близнецы даже с моей кровью могли не выжить?
Айш-нор каркнул, обдав меня почти осязаемым презрением.
— Что с того?
Злоба даровала мне неожиданную храбрость. Я вскочил, и, сжав кулаки, выкрикнул:
— Они — люди!
— Они — грешники, а значит, я властен распоряжаться их судьбами.
— Близнецы не сами выбрали себе такую дорогу!
Демон расхохотался.
— О, нет, сами! Они могли умереть, отправившись к престолу любого светлого бога, в которого верят. Даже Морриган способна подарить чистым душам хорошее посмертие. Но вместо этого дети стали убивать, прелюбодействовать, воровать и лгать. Так почему же я не должен карать их?
Очень захотелось ответить грубо и жестоко, но, если так подумать, Айш-нор, пожалуй, был прав. Он — архидемон, а не добренькая фея. Его задача отделять агнцев от козлищ и наказывать преступников. Без жалости, без снисхождения. Сколько крови на руках детишек? Думаю, немало.
А на твоих ручечках, Сашенька? М-м-м? Понимаешь, что после смерти ты, скорей всего, отправишься в столь пугающее тебя озеро лавы на пару сотен лет! И Айш-нору для этого даже не нужно было покупать твою бессмертную душу!
Эта мысль окончательно утихомирила меня, и я решил перевести тему:
— Почему сейчас? Почему ты пошел на это именно сейчас?
— Удобный момент. Никто не помешает. Никто не возразит. Отчаяние глушит глас разума. Они ведь сами подписали договор, никто их не заставлял. Они обрели силу, шанс подняться над грязью. Так что закрой рот и делай то, что должно.
Я сжимал и разжимал кулаки, стиснув зубы так, что те едва не хрустели.
— А что было бы, не окажись у меня этого дара?
— Тебя бы сожрал волк либо добили паладины. А я потратил бы лишний год на ожидание. Или два года. Или десять. Мне, смертный, некуда спешить.
— Какая же ты все-таки тварь… — прошептал я, не в силах сдержать бессильную ярость. — Ничем не лучше уродов, притащивших меня в Дамхейн.
Архидемон оставил эту мою эскападу без ответа, видимо, сочтя продолжение разговора ниже своего достоинства. Очень хотелось послать его куда подальше, но…
Я вздохнул, бросил короткий взгляд на решетку напротив входа и зашагал по направлению к лестнице. Нравится или нет, но, если хочу выжить, должен становиться сильней. Пора уже научиться оставлять мораль за дверью, в последние месяцы она только мешала. Вот только не потеряю ли я тогда нечто важное, нечто, что делает меня собой?
Я поставил ногу на первую ступеньку и, полуобернувшись, спросил.
— Что теперь будет с близнецами?
— Они сказали, что хотят следовать за тобой. Что ж, я даровал им такую возможность. Воспользуются ей или нет — зависит от них.
* * *
Болело все. Она никогда не чувствовала себя такой разбитой, даже после недавней ночи в подвале.
Морвин со стоном открыла глаза и огляделась по сторонам. Темно, неподалеку догорал костер, рядом валялся брат. Она облизнула пересохшие губы и с удивлением ощутила вкус крови. Затем покосилась на окровавленный нож и миску, валявшиеся неподалеку.
Недоуменно покачав головой, она попыталась найти взглядом Аластара, но того нигде не было. Наконец, пошатываясь и постанывая от боли, она поднялась и увидела
