Он подождал моего кивка и продолжил:
— Кроме того, нам стало известно, что один из этих изгоев, мистер Кокс, сейчас находится при шведском дворе и убеждает госсекретаря барона Эрика Руута, чтобы тот выдал ему каперское свидетельство против ваших поселений и кораблей.
— Спасибо за предупреждение!
— Пустое! — отмахнулся Ламберт. — Шведский флаг пройдохе нужен лишь затем, чтобы прикрыть торговлю с индейцами. Так вот, люди, которых я представляю, хотели бы положить конец нелегальной торговле. А вам, находясь на месте, это будет сделать проще.
Я кивнул, пережевывая отрезанный с самого края кусок мяса. Он выглядел поджаристым даже подгорелым, зато в нём вряд ли уцелели паразиты. Что до слов баронета, то я всегда занимал противоположную позицию. Мы были заинтересованы в свободной торговле с английскими моряками. А если бы и сговорились с какой-то одной компанией, то только в обмен на встречные преференции. И отнюдь не экономического плана.
— Что люди, которых вы представляете, могут предложить взамен?
— А что вы хотите?
— Политическое признание наших колоний.
— Ого! — баронет качнулся так, что заскрипело кресло. — Это не тот вопрос, который достопочтенные компании могут решить.
— Но они достаточно влиятельны, чтобы поспособствовать решению, разве не так?
Его взгляд изменился. Кажется я немного прибавил в глазах толстого интригана. Хотя возможно он просто думал, как меня лучше сожрать.
* * *
После встречи с баронетом я посетил собрание пайщиков, устроенное Миллером, который вел свою интригу. Она заключалась не столько в том, чтобы оснастить собственный корабль, сколько в создании ажиотажа среди других английских торговцев. Но играть следовало до конца и собрание, конечно же, было самым настоящим.
Благодаря связям баронета, Миллеру удалось добыть разрешение на торговлю, как от компании Южных морей, так и от ОИК. После этого в предприятие пожелало вступить множество мелких торговцев, что подбирали крохи со стола монополий. Одни развозили уголь по британскому побережью, другие ходили в европейские порты, в Средиземное море. Конкуренция была высокой, прибыль низкой, и американская пушнина многих манила возможностью быстро разбогатеть.
— Но какой груз мы повезём туда? — вопрошали пайщики Миллера.
— Господа, мы не ошибёмся, если повезём туда свинец, олово, железо и даже чугун.
— В каких изделиях?
— Не в изделиях, господа, в прутах, полосах, слитках, чушках. Я так же предлагаю везти серу, селитру, каучук.
— Но Англия сама завозит и железо, и серу, и селитру.
— Что с того? Мы набьем кошельки монетой, так или иначе.
— Много ли заработаешь на железе? Даже если по вашим словам мы накинем по пять шиллингов на каждый фунт.
— Зато сбыт гарантирован, господа, а это половина успеха. Кроме того, богатеть мы будем на другом. Подумайте сами. Сицилийскую серу, шведское железо и английское олово мы повезём туда, где их возьмут по хорошей цене. Там мы набьём трюмы дешёвыми американскими и сибирскими мехами. Часть можно привезти сюда, или в Голландию, но большую часть мы с выгодой продадим в Макао, и на выручку возьмем на борт чай, фарфор, ревень. За одну такую поездку свинец превратиться в золото, причём без всякой алхимии, господа!
После собрания я переговорил с Миллером.
— Не могли бы вы устроить мне встречу с кем-нибудь из Компании Гудзонового Залива.
— Попробую.
— Кроме того, меня интересует другая меховая компания, конкурент, как её там…
— Северо-Западная?
— Да.
— Что ж, я попробую помочь и с этим. Но вам лучше бы навестить их главную контору в Монреале.
* * *
Я возвращался в Викторию хмурым. Нас с метрополией разделяли пространства огромные и малодоступные. И пока ни Колычев, ни сама Империя не имели средств помешать развитию, даже если бы увидели в нас опасность. Это британцы могли перебрасывать через Атлантику против мятежников крупные армии и флот. Но даже они, при всей своей мощи, смогли удержать лишь Канаду и некоторые острова. Тем большим шоком стало известие о выходе экспедиции Муловского. Получается, что пока мы осваивали территорию Юкона, заодно пытаясь приручить капитана, к нам зашли с тыла!
Мне так и не удалось узнать подробности. Мои осведомители в Петербурге не были вхожи в Адмиралтейство или канцелярию императрицы. Но и без того было ясно, что флотская экспедиция не подчинялась коммерц-коллегии, скорее составляла ей конкуренцию. Причем у флотских имелись пушки, натуралисты, корабли, а у Колычева лишь небольшой казачий отряд, наполовину разложенный либерализмом.
— Ты же говорил, что экспедиция Муловского не состоится из-за войны! — проворчал я, встретив Тропинина. — А он взял и вышел. Все пять кораблей.
Муловский вышел в поход полгода назад и петербургские новости легко могли добраться до Охотска. Чем я и прикрыл свое знание.
— Этого не может быть! — Лёшка смутился. — Как же он проскочил мимо шведов?
— Не знаю как, но сведения точные.
— Они наверняка зайдут сперва на Камчатку. Мы выиграем время.
— Выиграем, но у Муловского пять кораблей! Это сила нам не по зубам, если придется выступить против империи.
— Историю не объедешь, — печально заметил Лёшка, потом встрепенулся. — Но всё же мы на Ванкувере! Получается, объехали-таки злую старуху?
— Пока ещё нет. Но испанцы обязательно поставят всех на уши. Корветы были только разведкой. А узнав о Муловском, их вице-король рассердится пуще прежнего. Кажется мы движемся к развязке.
* * *
Зима прошла в перемещениях. Мне пришлось предпринять довольно неприятную прогулку от бостона до Монреаля.
Зато весной я встретил в Лондоне Дашу и Ясютина. У них, кажется, обошлось без адюльтера или они хорошо это скрывали. Ясютина я сразу сунул с головой в лондонскую жизнь, познакомил с нужными людьми, посвятил в нюансы местного общества. А с Дашей мы наконец-то смогли прошвырнуться по Европе. Благо Канал был невелик, по документам я значился как представитель компании «Миллер и партнеры», а революция во Франции ещё не началась.
Мы гуляли по европейским столицам и провинциальным городкам, а когда надоедала цивилизация, выбирались на безлюдный южный берег острова Рождества, до которого пришлось доплыть от Оаху. Поселение, основанное Тропиным, располагалось на севере, по другую сторону большой лагуны, а там, где обосновались мы, имелся прекрасный океанский пляж и множество маленьких лагун на любой вкус с чистой водой. Мы купались то в одной, то в другой, лежали на пляже под солнцем или бродили по берегу нагишом. Слушали галдящих повсюду птиц, ловили рыбу. Во время жары прятались от жаркого солнца в тени местного аналога гигантского лопуха, по вечерам жгли костер из привезенных с собой дров, подогревая привезенный же ужин. А потом одевались, садились в лодку и отправлялись посмотреть спектакль в Дури-Лейн или послушать оперу в Сан-Карло.
Муловский, как и испанцы не позволяли мне расслабится полностью. Но сделать я уже ничего не мог. Оставалось лишь ждать, кто успеет раньше и время от времени прерывать отпуск, чтобы наведаться в Викторию и узнать новости.
— Ничего, — сказал я Даше. — Вот проведем ярмарку, я сдам дела и отдохнем по-настоящему. Можем даже забрать себе необитаемый остров. Здесь должно быть неподалеку несколько штук. Как тебе такая идея?
Покачивая бедрами, она направилась к океанскому берегу. Волны накатывали на белый слегка красноватый песок, поднимались до её колен и медленно отступали назад.
— А как же Европа? — спросила она. — Мы еще не всё осмотрели.
Я подошел сзади и обнял девушку.
— На всё нам не хватит и целой жизни. А Европа скоро погрязнет в большой войне.
— Жаль. А что там? — она показала на горизонт.
— Ничего. Такие же острова, вроде этого. А верстах эдак в пятнадцати тысячах расположен огромный ледяной континент.
— Там водятся белые медведи, песцы, моржи?
