Неизвестным фактором оставались американцы. При примерно равном раскладе они могут бросить свои ресурсы на вражескую чашу весов, чтобы получить от испанцев преференции.
— Значит надо сделать так, чтобы наше преимущество выглядело подавляющим, — сказал Шелопухин.
* * *
Волонтеры прибывали в Эскимальт, где стояла «Паллада» и вооруженные шхуны, небольшими партиями. Погрузка, разработка деталей и распределение ролей заняли несколько дней. Пока суть да дело, Тропинин сводил меня на секретный полигон. Он располагался в одной из небольших бухт Эскимальта и предназначался для испытаний как надводных, так и сухопутных прототипов.
— Торпеду до ума еще не довели, — Лёшка похлопал по сигарообразному «изделию», стоящему на тележке под навесом. — Боюсь, с ней еще будет много возни. Запаса сжатого воздуха едва хватает на сто морских саженей.
— Это тоже немало, — заметил я. — Сейчас корабли по большей части сражаются борт к борту.
— Да, для начала было бы неплохо, если бы она ещё шла напрямик. Но проклятая штуковина плывет куда попало, только не в цель. Выныривает на малейшей волне, сбивается с курса. Как я не бился, придумать рабочую систему стабилизации не удалось. Тут нужен гироскоп или что-то типа того.
Зато второе изделие было полностью готово. Долгие годы Лёшка пытался разработать не только многозарядную винтовку, но и орудие, превосходящее артиллерию потенциального противника по дальности, точности и могуществу. И кажется был уже близок к цели.
Изделие под номером два представляло собой длинный стальной ствол трехдюймового калибра с массивным дульным тормозом на конце. Ствол размещался в ложе с противооткатным и наклонно-поворотным устройствами на чугунной станине. Предполагалось намертво укрепить станину на палубе ближе к носу корабля и стрелять по курсу или в обе стороны, в том случае конечно, когда не мешают паруса и такелаж. Некоторым образом схема походила на китобойную, только стреляла пушка не гарпуном и выглядела намного сложнее.
— Вот, — Лёшка открыл ящик, в котором лежало три продолговатых снаряда. — Пока всего три штуки. Очень сложно воспроизводить продукцию с большой точностью, а без этого толку будет немного. Но мы уже налаживаем оборудование для максимальной повторяемости деталей.
Пушка стояла на массивном помосте, изображающем палубу, и была уже направлена в сторону мишеней в виде ростовых фигур, мачт и снастей, что стояли на другой стороне гавани примерно в километре от нас.
— От нарезов я отказался. Слишком сложно сейчас для нас, мы и гладкий-то ствол сверлили и шлифовали два месяца. Поэтому я остановился на танковой схеме, когда при выходе из ствола снаряд распускает оперение на хвостовике. Для начала мы использовали обычные ножевые лезвия, а дальше посмотрим, какая форма лучше. Оперение обеспечит прямой полет и вдобавок при попадании порежет снасти или запутается в них. А там, если не сработает контактный взрыватель, он рассчитан только на прямое попадание, то сработает дистанционный запал.
Двое помощников достали снаряд из ящика и зарядили с казенной стороны пушки. Затем наложили винтовой затвор (он хранился отдельно) и провернули рукоятку несколько раз. Подцепив спусковой шнур, они протянули его к кирпичному убежищу. Мы спрятались за стеной и Лёшка предложил мне конец шнура.
— Дёрнешь?
— Сам дёргай, — отказался я. — Твоя игрушка.
Он осторожно потянул. Раздался выстрел, а мы, едва поняв, что орудие уцелело и осколков не будет, высунули головы.
Снаряд летел не особенно быстро, его можно было легко разглядеть на подлете к мишени. Он врезался в то, что изображало ванты, но не прорвал их, как возможно надеялся Лёшка, а повис вниз головной частью.
— Если в таком положении рванет, то сломает мачту, как минимум, — сказал с надеждой Тропинин.
Но снаряд не рванул на весу, а вывалился из плена и упал вертикально на помост, изображающий палубу. Вот тогда-то он и взорвался, согнав с ближайших камней стаи птиц. Доски и щепки взметнулись ввысь, мачта повалилась на бок, мотая оборванными канатами, точно пьяница хлыстами. Обломки падали на берег, в воду. Затем вся конструкция мишени осела и накренилась, словно действительно собралась затонуть, несмотря на твердь под ней.
— Впечатляет, — сказал я.
— Жаль на это раз придется обойтись старым вооружением, — Лёшка вздохнул. — Ради двух выстрелов вряд ли имеет смысл монтировать пушку на корабле. Тем более, что это потребует изменить некоторые снасти на носу.
* * *
Тем временем от разведки поступили сведения, будто испанцы собираются отправить пленных британцев в Сан-Блас (или в Святой Власий, как называли его наши обыватели). Это заставило вооруженные силы Виктории поспешить с выходом, так как британцев, тем более находящихся в бедственном положении, мы собирались использовать на возможных многосторонних переговорах для продвижения собственных целей.
Не все было готово, но к войне никогда не бывает готово всё.
На метафорический флагманский мостик поднялся старик Окунев. Я пытался отговорить его от участия в походе, но на этот раз товарищ настоял на своем. Он сказал, что стал слишком стар и скорее всего больше никогда не выйдет в море. Ему захотелось напоследок тряхнуть стариной. До пролива же здесь было всего ничего — пара сотен верст. Такое завершение карьеры ему было по силам.
Появление Окунева стало не единственным сюрпризом. Подтянулись почти все ветераны, а с последней партией волонтеров прибыл Колычев и с ним десятник Бушков, Белоконь, и еще пара казаков.
— Я решил отправиться с вами, — заявил капитан.
— Не боитесь, что в случае стычки, ваше присутствие поставит империю в неудобное положение? Все же вы официальное лицо, а мы только торговцы, которые защищают своё.
— Не боюсь. В мои обязанности входит присматривать за купцами. Буду присматривать.
В Эскимальте Колычев впервые увидел фрегат. Столь крупный корабль в этих водах произвел на него впечатление.
— Сами построили?
— Купили на торгах в Англии, — сказал я. — Вернее в Шотландии. Впрочем, это не важно. Постройка французская. Корпус прочный, скорость высокая. Мы заменили на опердеке девятифунтовые пушки шестифунтовыми ради сокращения обслуги и улучшения мореходных качеств. А кроме того, поставили на открытой палубе восемнадцатифунтовые карронады собственной фабрикации. Они легче английских, весят всего пять английских центнеров.
— Любопытно, — сказал капитан.
* * *
Флотилия состояла из фрегата, трех вооруженных шхун, одной транспортной, экспериментального парового буксира, способного когда необходимо идти под парусами, и дюжины баркасов, на которых перевозили девятидюймовые орудия. Перегружать их на лодки в открытом море было рискованно, а подойти близко к берегу в нужном месте корабли не могли — побережье у южного входа в пролив изобиловало подводными камнями.
Сухопутную часть операции предстояло возглавить Шарлю. Его силы были высажены вечером на южной стороне полуострова Хескиайт. Отряду предстояло пересечь полуостров, перетащив пушки на небольших тележках (полевых лафетов для них не имелось) и поставить их напротив испанского городка. Ширина пролива в том месте составляла около трех верст и, за счет смешанного с пироксилином пороха, девятифунтовки могли обстреливать крепость по навесной траектории, пусть не особо прицельно.
Вместе с Шарлем на берег высадился Раш. Его легкому отряду предстояло перевались через горы и выйти к фабрикам и поселению в устье Моойи, чтобы прикрыть их от возможной атаки испанцев. Шелопухин остался на флагмане и возглавил морскую пехоту на случай десанта или отражения вражеского абордажа.
Попрощавшись с армейскими силами, флотилия отошла мористее и сам вход в залив прошла уже ночью. На то чтобы обогнуть остров Нутка и пройти проливами в тыл испанцам планом отводилось два дня.
