— Мы победили, лорд Болтон? — Послышался уставший и надтреснувший голос хозяина Осгилиата.
— Да, лорд Темпер. Рейегар Таргариен убит лично Робертом Баратеоном. Сражен в честном бою и сейчас лежит на дне Трезубца с проломленной грудиной. — Ответил Русе, знаками отдавая приказы своим людям, начавшим медленно подходить к хозяину Рогового холма.
— Слышали, лорд Рендилл? Вы проиграли. Давайте вы сейчас без сопротивления сдадитесь, а взамен вам сохранят меч и вылечат. Все равно вас выкупит Королева Шипов. — Сказал Феликс, к которому уже побежал один из его людей и начавший быстро растирать какую-то мазь ране.
— Иди в пекло, мальчишка. — Со злостью сплюнул Красный охотник, понимая, что сегодня он проиграл. Но проиграл достойно. Такая битва была у него впервые в жизни, и он был рад, что единственное, что он потерял, была всего лишь левая рука, а не жизнь или Губитель сердец. Так что сейчас единственное, что ему оставалось это усмирить свою гордость, покорно сдаться и ждать, пока у него появиться шанс вернуться домой, где у него недавно родился сын.
Эта битва была им проиграна, но жизнь продолжалась и шанс, что она даст реванш были очень высоки.
Так завершилось генеральное сражение всего восстания Роберта Баратеона, которое позже назовут Сражением у Рубинового брода.
Примечание автора — для полноты картины советую посмотреть видюшку по ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=4lkeiQEnrFU
Глава 39
Горечь
283 год от З. Э
Королевский тракт, земли между замком Хейфордом и Королевской Гаванью, Королевские земли.
— Бле-арх! Гребаный имбецил! Руки ему мало оторвать за то, что так криво кишки сшивает! — Выругался в который раз, схаркивая в уже ставшую бурой ткань очередную порцию крови.
— Сами виноваты, милорд. — Сказал Торхен, подавая мне еще одну бутылочку с лечебным отваром и поправляя подушку, опять сползшую от слишком сильной тряски в телеге. Все же Королевский тракт ремонтировали последний раз еще при Эйгоне Невероятном и представлял он из себя печальное зрелище. — Нечего было приказывать прирезать того мейстера из Дарри. За исключением его и личного мейстера лорда Аррена тут никто не владел лекарским искусством.
— Ага. Только это был единственный способ перекрыть информацию о нашем предательстве. Если бы Эйрис узнал об этом Элии и её детям было бы не жить. — Сквозь зубы прошипел я, поправляя в очередной раз сползшее от тряски одеяло. Мышцы от такого простого движения в очередной раз прострелило, отдавшись тупой болью во всем теле.
— А король не узнает? — Удивленно посмотрела на меня эта здоровая северная детина, исполняющая роль моей сиделки, пока я прикован к постели и даже встать нормально не могу.
— Откуда? — Саркастично поднялись моя правая бровь. — Единственное место, откуда он мог сразу получить известие о ходе сражения, это Дарри, а тамошнего мейстера прирезали. Ты же сам видел что наемники сейчас одеты в одежду под стать штормовикам, долиникам и северянам. Наверняка весь остальной Вестерос думает что дорнийская армия полностью уничтожена.
— А как же дезертиры и шпионы? Вы же сами рассказывали что уши и руки у королевского мастера над шептунами раскиданы где только можно.
— Пока до него дойдут известия от перебежчиков, войско Баратеона уже будет пировать в Королевской гавани. — Сказал я, отпивая заживляющий отвар, ощутимо морщась. Горький, зараза. — Ведь Варис тоже человек, как и мы все. Пропустили же мы каким-то образом войско Тайвина Ланнистера, быстрее нас прибывшего к столице.
«Не победа, а сплошная головная боль». — Устало поглаживая перевязанный бинтами бок, пропитанный зеленой пахучей мазью.
Битву у Рубинового брода, который так красиво назвали солдаты за посыпавшиеся в него рубины с нагрудника Рейгара, когда Баратеон пробил ему грудину, можно было смело называть пировой. Из королевского войска выжили максимум десять тысяч, при этом пять из них приходились на просторцев и наемников из моего войска. Такова была цена окружения и последовавшей за ней массовой бойни, учиненной мартелловской и долинской тяжёлой кавалерией.
Потери мятежников тоже были велики — все же задача атаковать хорошо укрепленный брод по сложности едва отстает от штурма замка. Так что убитыми и ранеными Роберт и его союзники потеряли почти пятнадцать тысяч человек.
Гигантские потери, ясно показывающие, насколько суровым и кровавым выдалось это сражение.
Да и Роберт получил от Рейгара шикарный шрам на всю грудь и один отрубленный рог на шлеме, упавший на дно Трезубца, как и сам принц.
Мне тоже не удалось выйти сухим из воды.
Под конец моего и Тарли сражения мы оба допустили ошибку, позволившую обойти чужую оборону и нанести удар. Ему это стоило руки, а мне опасной раны на боку, едва не ставшей фатальной. Не подставь я вовремя древко, то меня бы располовинило.
Все же моя секира, как и копье подаренное Мартеллам, не была полностью из валирийской стали. Еще во времена, когда я купил в И-Ти четыре слитка драгоценного металла, у меня оставалось две маленькие чушки. Именно они, вместе с многочисленными валирийскими украшениями, купленными у коллекционеров за баснословные деньги, два года назад тайно отправились в Квохор, где и были перекованы в новую секиру. Металла хватило лишь на крылья и внешний слой, так что пришлось местным мастерам заливать один из своих экспериментальных сплавов, превосходящий многие металлы, но до полноценной валирийской стали не дотягивающий. Получилась точная копия моей старой секиры, с немного удлинённой рукоятью, защитившей меня от атаки.
Именно благодаря ей я отделался лишь рассечённым кишечником, отрубленным аппендиксом и повреждением нескольких вен и артерий. Будь это средневековая Европа, то можно было сразу заказывать гроб, но это Вестерос. Один из мейстеров, сопровождающий Джона Аррена, имел два звена из серебра и смог меня прооперировать, удалив аппендикс, сшив кишки и кровеносные сосуды, почти ничего не повредив. Почти.
— Бле-арх! — В очередной раз вырвало меня, оставив во рту привкус свежей крови.
Что-то это придурок не так сшил и из-за этого
