через тридцать или сто.
По его виду можно сказать, что он не сильно мне верит. А еще я могу сказать, что он непростой Абсолют.
Я вижу перед собой парня, который обычно спокоен и весел, и ведет себя так, словно ему всего пятнадцать лет. А сейчас он собран, и местами даже серьезен. Запоминает все, что только можно, и постоянно осматривается вокруг.
Я уже уверен, что он здесь не просто так… На всякий случай, дал сигнал Шнырьке, чтобы он активировал протокол «Вторжение».
Мелкий нырнул по Тени к старшему по караулу, который, как всегда, находился в спец.помещении и нарисовал на его экране цифру 3. Это означает повышенная боевая готовность ко всему, что только можно.
Стоит говорить, что уже через минуту мне позвонил Волчара и стал материться, почему его не дождались. Есть у меня предположение, что сегодня на поместье могут напасть. Но, черт возьми, как же это глупо. С другой стороны, всякое может быть.
Дальше горничные вежливо и учтиво провели моего гостя в его комнату, где он смог привести себя в порядок и переодеться в домашнюю одежду.
В богатых поместьях аристо всегда был гостевой гардероб на все случаи жизни. У нас его не было до недавних пор. Анна хотела сделать, но я вечно твердил, что гости должен иметь свою одежду. А когда появилась Катя, то моя защита пала, и пришлось изрядно потратиться.
Не откладывая в долгий ящик, я приказал Шнырьке следить за гостем, хотя он думал, что самый умный, раз активировал какой-то артефакт, который начал создавать помехи. Возможно, еще полгода назад и сработало, но не сейчас. А все почему? Потому, что «Ш-ш-ш-ш-шнырька хорош-ш-ший мальчик, еще и ш-ш-шильный». За последнее время он поднабрал в силе, и теперь от его присутствия не так легко избавиться.
А я пошел к Анне, где и провел следующие три часа, хотя и планировал не больше тридцати минут. Но как по другому, если наш гость, который точно имел какой-то план, вдруг взял и просто уснул. И я тут был ни при чем. Кажется, наш Абсолют вымотался сильнее, чем предполагалось, а потому у меня появилось время уделить внимание делам Рода. В любом случае, банкет не начнется, пока гость не проснется.
Поднимаясь в свой кабинет, я едва успел понять, что происходит что-то не так… Мое внимание мгновенно перенаправилось на Шнырьку, и тут я еле успел его ментально огреть.
— НЕЛЬЗЯ!!! БРОСЬ МАРКЕР!!! — на секунду отвернулся, называется, а Шнырька уже решил устроить самосуд.
Хорошо, что не успел. А то мне пришлось бы долго и нудно объяснять, что случилось с гостем в моем доме. И что я понятия не имею, чем смывается этот гадкий маркер. Честно-честно!
Шнырька совсем не был доволен такому раскладу, и пришлось вызвать его в кабинет на разговор.
— Вот зачем? — спрашиваю я у него.
— Ш-ш-шкет… Щ-щ-щ-щенок! — захихикал Шнырька. — Не нравится он Ш-ш-шандру!
— Мелкий, не подставляй меня. Ты бы еще Затупка позвал, чтобы он его обоссал, ну, честное слово! Мы же не узнали еще, что он хочет. Вдруг, он нам союз предложит?
— Хм… — сразу задумался Шнырька.
Ну, все! Чтобы я дальше не говорил, он уже меня не слушал. Кажется, он реально задумался, как туда затащить Затупка. Вот так и живем. Ничего святого у них нет. Задумали Абсолюта обоссать. Хотя, если с Вербицким получилось, то эти гады явно не видят в этом никакой проблемы.
Ладно… С Шнырькой решили, теперь приступим к делам Рода.
Вначале принялся разбирать накопившуюся бумажную почту и устал, наверное, на двадцатом листе. А там было от чего устать, только одни счета на оплату. Затем решил проверить уже электронную почту, куда обычно приходит что-то важное. И тут моя чуйка меня не подвела. Первое письмо было благодарностью от Императрицы и обещание поспособствовать в некоторых моих делах. Кроме того, она заверила, что оплата моих услуг по Арктике вскоре поступит. Просто пока проблемы в казначействе, ага!
А вот второе письмо… Оно меня заинтересовало больше всего, и тоже было из Императорской Канцелярии. Открыв письмо, я чуть чаем не подавился.
«Присвоить Потапову Андрею… титул барона и земли… под Хабаровском за заслуги перед Родиной»
Мое лицо расплылось в улыбке. Кажется, теперь не только мне придется этикет соблюдать. Осталось только дождаться Волчару и обрадовать его. Хм… А есть в природе аристократические курсы? Я бы его отправил туда и поржал. А может мне теперь его лучше женить? Ну, а что? Ведь завидный жених у меня имеется!
Я специально не ложился спать, ожидая какой-нибудь подставы. Ещё посмеялся про себя, что типа сам себе нашел на жопу неприятности, в буквальном смысле этого слова, пригласив Алексеева в гости. Если что-то произойдёт, связанное с ним, Катя обязательно скажет: «Я же говорила!»
Вот только, несмотря на всю странность Абсолюта, не чувствовал я исходящей от него угрозы. Да-да, снова моя хвалёная интуиция. Вот только если бы не она, то Сандр никогда не стал бы Сандром, сдохнув в глубине столетий героическим, но безвестным Охотником, а возможно, вообще не дошёл бы до этого гордого звания.
Когда Шнырька мне показал, что Алексеев, особо не скрываясь, выходит из усадьбы и уходит куда-то в темноту, я подумал, что я, возможно, поторопился с выводами, и этот молодой самоуверенный Абсолют что-то задумал. Но он шёл, совершенно не скрываясь, дружелюбно кивнув ночной охране в ответ на приветствие. Так же не торопясь, как будто прогуливаясь, он пошёл дальше по асфальтированной освещённой дороге, не сворачивая в сторону тёмных кустов и деревьев.
Около караулки боец торопливо затушил бычок, видя, что подходит гость. На что Алексеев с улыбкой стрельнул у бойца сигаретку и минут пять развлекал караул разговорами о том и о сём, не задавая никаких странных вопросов.
Аккуратным щелчком отправив бычок точно в пепельницу и вежливо поблагодарив гвардейцев, он пошёл дальше. Отойдя примерно на полкилометра, картинка внезапно пропала.
— Ш-ш-шука! Ш-ш-шабака! — тут же возник рядом со мной Шнырька, яростно потирая свои четыре глаза.
— Что такое? — озаботился я.
— Выш-ш-швырнул меня, поц! — продолжал возмущаться Шнырька.
— Вот как? Интересно… Какао? — я протянул руки к уже привычно стоящему рядом дежурному термосу с горячим напитком. — Зефирки?
В вазе также про запас были насыпаны вкусняшки.
Шнырька наконец-то проморгался, посмотрел на угощение и отрицательно покачал головой.
— Не-а… морош-ш-шенку хочу!
— Ну, слава Кодексу, — вздохнул я облегченно.
Всё-таки задолбался я постоянно таскать повсюду с собой какао. Ведь мороженым все камеры в морозилке забиты на год вперёд.
— Только недолго, — предупредил его. — Чувствую, что-то намечается, и будет нужна твоя помощь.
— Ш-ш-шделаю, — пробормотал малыш и куда-то быстро смотался.
Скорее всего, в персональную морозилку. Не проявляясь в реальном мире, он сейчас находился где-то рядом, ведь я услышал его довольное чавканье. Мелкий прямо сейчас заедает стресс.
Я нажал на коммуникатор, связываясь с Центром Управления обороной поместья, который находился у меня на чердаке.
— Ваше благородие, — тут же отозвался дежурный.
— Как обстановка? — уточнил я.
— Периметр не нарушен, всё в порядке, — тут же ответил боец и, зная меня, поинтересовался. — Ожидаете каких-то проблем?
— Необязательно, — сказал я. — Но держите ухо востро.
Я ещё немного посидел перед монитором, переключая камеры тут и там. Время было четыре утра, скоро уже вставать. Жёны отдыхали, а у меня сна ни в одном глазу.
— Пожалуй, нужно прогуляться, — сказал я сам себе, поднимаясь.
Спортивный костюм, высокие ботинки, сверху практичный военный пуховик. И шапку-ушанку, которую мне презентовал ещё Доброхотов. Он шутливо поздравил меня с прибытием в Сибирь и сказал, что здесь все так ходят. На самом деле, удобная штука оказалась, и даже немного стильная.
Я глянул на себя в зеркало и хмыкнул. Ну, реально, бомж. Единственное противоречие, что все вещи были чистыми. И даже невыспавшееся лицо у меня было слегка помятым, а белки глаз красными. Ну и Аквила на поясе также несколько выбивалась из образа бомжа. Хотя, можно сказать, что бомж только что гоп-стопнул аристократа. Ха-ха!
— Догоняй! — крикнул я Шнырьке.
Откуда раздалось.
— Хорош-ш-шо.
Я быстро спустился вниз. На первом этаже слегка притормозил и подошёл к големо-двери, положив на неё руку для лучшей связи.
— Что думаешь? — уточнил я у старого голема, который через своих детей контролировал все окрестности.
В силу своей природы
