Кимарис повернул руки ладонями вверх. На его пальце сверкнул перстень с огромным рубином. В ту же секунду неведомая сила подняла приятелей вверх. Андрею показалось, будто из него вырвали глоток воздуха. Грудь на секунду сжалась, сердце замерло. Но через мгновение спазм прошёл, и он снова мог дышать. Прямо перед ним возникла воронка. Она, как маленький смерч, поглотила людей и растворилась во мраке. Король вскочил на коня и провалился в расщелину. Через мгновение разлом начал затягиваться, а вскоре и вовсе исчез. На чёрном песке осталась лишь печать короля Кимариса и обугленная палка, воткнутая прямо посредине рисунка.
Двоих заклинателей вышвырнуло на берег большой реки. Андрей приподнял голову и увидел, что их окружили чёрные люди с копьями наперевес.
Глава 10.
В дверь постучали. Братья повернулись на звук.
- Кто там? – бросил Михаил.
В проёме возник охранник.
- Прибыл гонец от патриарха Фотия, - доложил он. - Говорит, что привёз письмо.
- Пусть войдёт, - в голосе Константина появилась тревога.
Он ждал известий от первосвященника, но не думал, что это произойдёт так скоро. Философ боялся, что им с братом не хватит времени на то, чтобы завершить работу.
Караульный подал знак, в комнату вошёл человек. Половина его лица было скрыта под маской. Переступив порог, посыльный слегка поклонился и замер. В задумчивости Константин поднял со стола полоску с нарисованным на ней скоморохом и подошёл к курьеру:
- Ты привёз послание. Где оно?
Гонец повернулся к охраннику.
- Ты можешь быть свободен, - кивнул солдату философ.
Тот развернулся и вышел. Как только дверь за ним закрылась, посыльный сунул руку внутрь своего плаща и выхватил нож. Константин отступил на один шаг и вскрикнул. Пергамент с шутом выпал из его рук. Злодей замахнулся и приготовился нанести удар, но наступил на закладку. Поскользнувшись, он потерял равновесие. Этого мгновения Михаилу хватило для того, чтобы, подлетев к убийце, свалить его с ног. Он придавил негодяя к полу и попробовал выхватить у него клинок.
- Охрана! - крикнул философ и бросился на помощь брату.
Неожиданно гонцу удалось высвободиться. Он хотел ударить архиепископа в бок, но подоспевший философ подставил руку, и клинок ткнулся в его ладонь. Кровь брызнула на пол. Как раз в то место, где лежала полоска с шутом. Вбежавшие солдаты в мгновение ока обезоружили негодяя и, связав руки за спиной, накинули на его шею петлю. Слегка придушив посланца, им удалось повернуть его лицом вниз и сорвать маску. Высокие скулы и хищный взгляд чёрных глаз говорили о его арабском происхождении. Посланец хрипел и что-то повторял на незнакомом языке.
Константин прижал руку к одежде, пытаясь остановить кровь, отчего туника на его животе взмокла и стала красной. Он нагнулся и поднял с пола закладку. Полоска с нарисованным скоморохом вся была в бурых пятнах, а изображение шута потемнело. Философ бережно положил своего спасителя на стол.
- Послать за лекарем! - распорядился Михаил, его глаза сверкали. – Командира тагмы ко мне!
Вскоре пришёл медик. Он обработал пахучим раствором руку философа и, перевязав её лёгкой тканью, замер в ожидании дальнейших распоряжений.
- Ты можешь быть свободен, - махнул рукой архиепископ, и маленький человек в белом удалился.
Михаил медленно подошёл к пленному. Тот, придушенный петлёй, лежал на полу. Каждый глоток воздуха давался ему с трудом.
- Обыскать! – приказал священник.
Охранники повернули связанного на спину и принялись обшаривать его одежду. Посланец пытался сопротивляться, но верёвка ещё сильнее стянула его горло, и он обмяк. Один из солдат достал из-под плаща убийцы свиток и подал его архиепископу. Тот развернул пергамент, пробежал глазами и передал брату:
- Это письмо от Фотия.
Затем Михаил снова повернулся к убийце.
- Поднимите его, - велел он охранникам.
Солдаты подхватили лже-посланника и, чуть ослабив удавку, поставили на ноги.
Злодей набрал воздуха в грудь, его лоб покрыла испарина. Но в глазах не было страха. Там горел огонь ненависти.
- Говори, кто тебя послал, - велел Михаил.
Араб посмотрел прямо в глаза архиепископу.
- Кто меня послал, я тебе не скажу, неверный, - прохрипел пленник. - Я, конечно, умру, но не это сейчас меня тревожит. Я жалею только об одном – что мне не удалось исполнить задуманного. Но, видно, всевышнему сегодня так было угодно.
- Почему же ты хотел зарезать меня? – подошёл к нему Константин.
Злая ухмылка скривила губы убийцы.
- Потому что ничто не должно мешать праведной вере и учению Великого Аллаха.
- Разве господь не един для всех? – посмотрел на араба философ. – Разве не говорит он нам, что убийство является тяжким грехом?
- Иногда и убийство может служить праведным целям!
- Твой разум затуманен злобой, - Константин покачал головой. – Твой фанатизм не имеет ничего общего с Верой. Он отвергает возможность других взглядов и не допускает компромиссов. Ради достижения своих целей ты готов забыть главные заповеди, которые обязан соблюдать любой человек.
- Я не буду больше с тобой говорить, неверный, – голос посланца сделался тише.
- Ты убил гонца и захватил письмо! - подал голос архиепископ. – Зачем?
- Для того, чтобы легче было добраться до вас, - усмехнулся араб. - Звание посланника патриарха открывает многие двери. И если бы не случайность, я смог бы выполнить свою миссию до конца.
- Тебя отправят в Константинополь, - произнёс Михаил, - там ты будешь сговорчивее. Увести! - повернулся он в сторону стражи.
Солдаты вывели несостоявшегося убийцу за дверь. Не успела она закрыться, как в неё вошёл рослый воин. Это был командир караульной тагмы.
- Почему не обыскали посланника?! - сдвинул брови священник.
- Его обыскивали, - ответил начальник охраны, - но кроме письма ничего не нашли.
Михаил вплотную подошёл к командиру.
- Смотри мне в глаза! – велел он солдату.
Тот подчинился. Он поднял голову, и взглянул прямо в лицо архиепископа. Это было непростым испытанием для воина. Ему казалось, что взгляд священника пронизывает его насквозь.
- Если бы ты обманул меня, - наконец произнёс Михаил, - тебя ждала бы немедленная смерть. Но ты сказал правду. Поэтому ты возьмёшь нескольких человек и доставишь пленного в Константинополь. Передашь его патриарху, а сам предстанешь перед военным судом. Иди!
Лицо командира не изменилось, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он развернулся и вышел.
- Зачем ты так? – Константин подошёл к брату. – Ведь он ни в чём не виноват.
- Он отвечал за твою безопасность, - ответил ему священник, - а ты едва не погиб!
- Меня спас этот клоун, - философ достал из-под складок одежды закладку. Вдруг его брови приподнялись. – Посмотри – здесь были пятна крови, они исчезли. Да и полоска будто стала толще.
Михаил подошёл ближе и взял в руки рисунок с шутом.
- Ничего странного, - произнёс он, - просто пергамент впитал в себя влагу и оттого немного разбух.
- Не оставив пятен? - в голосе Константина послышалось сомнение.
Архиепископ пожал плечами и вернул “скомороха” философу. Тот взял его здоровой рукой и положил на азбуку.
- Скажи лучше, что пишет Фотий, - вспомнил о письме Михаил.
- Он говорит, чтобы через неделю мы были готовы отправиться в путь. Время для прений назначено. Нас ждут в каганате.
- Значит, следует спешить.
- Да, нужно торопиться. Мы придумали первую, светлую часть азбуки, - сказал Константин. - Теперь нам нужно создать её тёмный кусок.
Михаил с удивлением посмотрел на брата.
- Для чего? – спросил он. – Разве не должны мы внести в новый порядок букв ясный и простой смысл? Зачем нам пятнать своё творение?
- Потому что без тьмы нет света, а без ночи никогда не наступит день, - ответил философ. – Праведные вещи становятся более привлекательными на фоне плохого и нечестного. Так мелом лучше всего писать на чёрной поверхности.
Константин покачнулся. Его лицо сделалось бледным, он опёрся о стол. Михаил поддержал брата за руку.
- Тебе надо отдохнуть, - сказал он, - ты потерял много крови.
Философ отрицательно покачал головой.
- У нас мало времени, - он взял в руки “шута” и склонился над листом с набросками новых литер. – Низшая часть азбуки начинается с буквы “Ша”. Её смысл можно выразить такими словами, как шваль, ничтожество или врун.
- Мы не будем присваивать этим буквам числовые значения, – поморщился Михаил.
- Конечно, - согласился с братом философ, - но одна цифровая особенность у них всё же есть.
- Какая? – встревожился священник.
- Их ровно тринадцать, - произнёс Константин, и в комнате потемнело.
- Чёртова дюжина, - Михаил перекрестился.
