Машина с легкостью преодолевала препятствия, кренила и ломала деревья, таранила выступающие из земли булыжники, перемалывая их в пыль. Так что за мной оставалась широкая просека. Не слишком удачное решение для соблюдения тайны, но терять время и заряд на осторожное продвижение возможности просто не было. Раз меня нашли один раз, с большой долей вероятности найдут и снова. Или и того хуже — это мог быть лишь передовой отряд, и тогда следовало ждать визита в ближайшие дни, а то и часы.
Добравшись до ближайших обломков, провозился почти час, чтобы выгрести останки машины из грунта. Часть конструкции сплавилась с камнем, пришлось раскаливать его плазморезом, чтобы высвободить металл. Дорога обратно легче не стала — пусть путь я и проложил, но ехать с тяжелым остовом, болтающимся на тросе, нисколько не проще.
Заряда хватило как раз до песчаного берега. Батарея умерла, напоследок мигнув фарами — наступили сумерки, снаружи ощутимо похолодало, небо затянуло тучами. Отцепив каркас древней машины, вместе со строителем приступил к нарезке подходящих для репликатора кусков.
За время работы начался мелкий дождь, плавно переходящий в ливень. Особых проблем я в этом не видел — вездеход с легкостью должен пройти по тому болоту, что появится на оставленной мною просеке. А вот саму систему питания пришлось демонтировать — крышу машины я спилил в самом начале. К восходу местного солнца от древнего каркаса остались только глубокие рытвины на мокром песке. В кузов рабочей машины налило воды по щиколотку, и прежде чем заново устанавливать заряженную систему питания, решил заняться ее улучшением, а заодно заказал репликатору новую крышу.
Закусив рационом, осмотрел получившийся результат трудов, и устало усмехнулся. Напряжение понемногу уходило, за пару дней мы смогли установить выдвижные площадки под турели у входа, приварили к ним защитные пластины, чтобы уберечься от возможного огня. Также я доработал систему подачи энергии, снизив расход на тридцать пять процентов. Оставалось лишь порадоваться, что дурагары не используют двигатели внутреннего сгорания, иначе пришлось бы собирать всю конструкцию с нуля. Про рельсотрон и говорить нечего — доработанная машина на плече повиновалась помощнику, а тот в свою очередь реагировал на мои указания, записав заложенную реакцию. Теперь при виде врага у меня будет чуть меньше секунды, чтобы предотвратить стрельбу.
Записав программу для строителя на завтра, я в последний раз глянул на небо, а потом лег спать в полностью отстроенном бытовом блоке. Даже из брони выбрался на этот раз. Не то чтобы в этом была реальная необходимость, скорее возможность психологически расслабиться. В кои-то веки удалось почувствовать себя дома.
После короткого сна я, сопровождаемый разведчиком, направился за следующей машиной. Небо окончательно расчистилось, над джунглями клубились облака выпариваемой из земли влаги, видимость серьезно упала. Решив не тратить понапрасну заряд, чуть сбавил ход. Руль в руках ощутимо потряхивало, несколько грубых переработок не прошли для машины даром. В транспорте гремело все, что только могло греметь. Полимер, используемый вместо стекол, я пустил на переработку, вместо этого навесил дополнительные листы брони. А с помощью компьютера еще и воссоздал примитивную камеру, через нее и следил за дорогой.
Этот рейс от предыдущего почти ничем не отличался. Разве что управился я быстрее, да заряд в батарее еще остался. Но ее все равно пришлось ставить на зарядку, пока работал на пару с дроном по разделке добытой туши. Разобрав на бруски древнюю машину, перекусил, заправил в двигатель батарею и тронулся в обратный путь.
До вечера мне удалось притащить еще две машины. В одной даже уцелела приборная панель, без самих приборов, естественно. Заодно сделал небольшую петлю, чтобы заглянуть к бункеру. Обвалившаяся на гараж земля хорошо была заметна сверху, так что, раздобыв экскаватор, смогу добраться до относительно сохранившейся техники. Как готовое изделие они меня не интересуют, а вот как сырье…
Загрузив помощника конструированием соответствующего оборудования, рванул за очередным каркасом. Склад на базе медленно заполнялся материалами, но все равно после каждого возвращения видел, как стремительно уменьшается запас. Обустройство базы все еще съедало больше, чем я добывал. А ведь впереди еще столько работы!
Когда доехал до последнего за этот день остова и вылез наружу, чтобы зацепить лебедку к обломкам, разведчик доложил о надвигающейся опасности. Посмотрев на транслируемую картинку, выругался и полез обратно в кабину. В отличие от моего ведра с болтами, машины приближающихся дурагаров вели себя тихо и аккуратно. Если бы не шорох трав и потрескивание деревьев, их было бы невозможно услышать.
Нагнетая в себе адреналин для будущей перестрелки, я замер в кабине, высматривая врагов. Копия моего броневика, каким он был у Джаргара. Еще один явно облегченный вариант, лишенный вообще каких-либо защитных пластин. И последний — длинный, похожий на сигару, тягач с краном на прицепе.
Мы с разведчиком базировались на достаточном удалении от зоны проседания почвы. Фары я отключил вместе с двигателем еще по приезду, чтобы не тратить батарею. Так что единственный способ нас заметить — наткнуться. Но здесь полно других останков техники, и вычленить нас из их числа можно лишь зная, что мы тут вообще есть.
А потом я наблюдал, как высаживается трудовой десант. Эти были одеты в простые тряпки, все измазанные грязью и даже внешне уставшие. Их везли в облегченной машине. А вот в главном броневике передвигался отряд солдат в уже виденных мною доспехах.
Распределившись между заключенными, пока назовем эту группу трудяг именно так, солдаты провели их под конвоем к тягачу. А потом работа закипела. Дурагары, нисколько не смущаясь, подгоняли своих собратьев плетьми. Крики и шум над раскопками стоял оглушительный — в окрестных джунглях стало тихо, звери затаились.
Грубый ковш снимал разрыхленную почву большими гребками, а рабочие в это время обрабатывали землю каким-то раствором. Наблюдая за ними глазами разведчика, я гадал над вопросом, откуда им стало известно об обрушении. Ведь наверняка не случайно приволокли с собой технику. Уж не они ли сбросили потолок мне на голову?
Направив дрона поближе к ведению раскопок, активировал встроенные в нем микрофоны и помощник тут же включился в работу. Разумеется, многого я таким образом не узнаю, но общие слова и без того станут понятны. Когда один подгоняет второго, размахивая кнутом, тут вариантов не много. Так, затаившись, мы наблюдали за работой дурагаров, пока те не докопались, наконец, до гаража.
Солдаты, следящие за порядком, нагнали заключенных на тягач, и в считанные минуты вместо ковша появилась лебедка, почти точная копия моей. Следом воины погнали рабочих вниз — цеплять стропы. Первую машину вытаскивали с огромным трудом, кто-то умудрился неверно нацепить крючья, и броневик наказал рабочих, в одно мгновение опустив задний мост на голову сразу двум заключенным. Солдаты покричали на своих подопечных, но на том все и кончилось — стропы перецепили, и тягач вытащил броневик наружу. Дальше дело пошло быстрее.
Наблюдая за этим процессом, прикинул, имеет ли мне смысл вмешаться. По всему выходит, что местных охранников раскидать будет не так уж и сложно — по-прежнему стрелкового оружия не заметно. Станина на крыше броневика пустует. Главное ведь не лезть в ближний бой самому, остальное будет несложно. Опять же — заключенные знают, как управляться с техникой, наверняка хоть один да найдется, кто сможет на ней работать.
Мелькнула мысль, что рабство это не хорошо. Но я отмахнулся от нее, продолжая следить за работой дурагаров.
Компьютер продолжал усваивать чужой язык, а потому я уже частично понимал разговоры солдат. По понятным причинам трудяги особой болтливостью не отличались, их сюда не языками трепать привезли. Так из обрывков разговоров узнал, что выкапываемые машины это «драджар», а труженики внизу «радж». Счет дурагаров, похоже, почти полностью совпадал со счетом гра. Только акцент добавился, порой серьезно искажая речь. То ли у них всех проблемы с речевым аппаратом, то ли разные диалекты. Ни один солдат произношением не повторял другого, но сказанное понимали все.
