который твоего друга от пьянства вылечит?
- А как же не помнить?! – забегали глазки директора.
- В общем, они мне один надёжный рецепт по секрету подсказали.
Николай жестом показал, чтобы торгаш наклонился к нему и шёпотом прошипел ему над ухом.
- Воруй поменьше, Яков Григорьевич, и страх попасться не надо будет водкой заливать. Ты понял меня?
Директора аж в пот бросило, но Демьянов абсолютно дружелюбно ему улыбнулся и уже во весь голос добавил.
- Доктора говорят, что в ста процентах случаев помогает!
Обслуживал он Николая лично и вне очереди, так что бывший грузчик возвращался домой с очень даже непустой авоськой (оказывается, это название сетчатой сумки уже в ходу!). Хлеб, колбаса, завёрнутая в серую рыхлую бумагу, кусочек сала, мороженая рыба (холодильников нет, так зимой можно и за окошком хранить), кру́пы в мешочках, захваченных из дома, пять банок разных консервов, ломтик масла. Небольшой вилок капусты, пара килограммов картошки и две бутылки красного вина. Еле поднялся по лестнице на второй этаж! Увидев его, Матрёна мгновенно шмыгнула в свою конуру.
Замок уже был вставлен, паркет сиял чистотой, а постельное бельё сохло на растянутой межу стенами верёвками. Так что, раздевшись до галифе и нательной рубахи, пришлось плюхаться на голый матрас. Нет, не плюхаться, а садиться, после чего аккуратно, как привык ещё в госпитале, прислоняться к стене, подложив под неё для мягкости подушку. Сначала отсиделся, а уж потом занялся сортировкой продуктов.
Раз пообещал Фёдору выпивку, значит, и закуска должна быть посытнее. Картошка с тушёнкой будет самое то!
За чисткой «картофана» его и застала Лизавета. Влетела на кухню с кастрюлькой какого-то супчика и замерла.
- Не бойся, я не кусаюсь.
- Тесновато у вас тут с малышнёй, - осмотревшись в комнате Фёдора и Лиды, покачал головой Николай, когда, наконец, все расселись за выдвинутым на середину комнатёшки столом. – А подрастут они, и вообще тесно будет. На работе улучшения жилищных условий не обещают?
Сосед только махнул рукой.
- Может, в ближайшее время и расширимся. Мотька собирается съезжать, куда-то к родне на юг решила уехать. Напугал ты её, - поделился он новостью, в ожидании, пока Лида разложит по тарелкам паря́щую картошку.
- Не думал, что я такой страшный.
- Да не ты. Из-за тебя её муровцы в такой оборот взяли, что она взывыла. Особенно – когда стали таскать по поводу её несостоявшегося мужа. А уж когда ты сам такой красивый нарисовался, вообще струхнула. Боится, что ты ей мстить начнёшь.
- Я с женщинами не воюю. Ну, давайте, соседушки, поднимем бокалы и сдвинем их разом. За моё возвращение. Не пьянства ради, а здоровья для. Врачи говорят, мне красное вино полезно для восстановления потерянной крови. Не напрягайся, Лида, этой бутылкой и ограничимся: вам же завтра на работу.
- Да ничего страшного не будет, если и подождёт утром работа, - загорелся было Фёдор.
- Отвыкай от такого подхода, Фёдор Гаврилыч. С таким настроем нам капиталистов никогда не догнать и социализм не построить. Хоть у нас пушки не грохочут, а всё равно война идёт. Тихая, но самая настоящая: они, гады, нас экономически задушить пытаются. То ввоз наших товаров запретят, то, когда у нас с хлебом плохо, откажутся продавать нам технику за всё, кроме зерна, то порты для наших кораблей закроют. На заводах и фабриках надо работать, как на фронте, чтобы у нас в магазинах всё было. Я слышал, что там, - ткнул Николай вилкой в потолок. – Подумывают о том, как прижать нынешнюю вольницу и навести дисциплину на производстве. Надоело им, что планы срываются из-за прогулов, опозданий и брака. Сами же видите, сколько некачественных товаров в магазинах. А всё советское должно стать отличным. Так что, лучше уж заранее начать привыкать к порядку, чем потом плакать и свои привычки ломать.
- Честно говоря, давно пора, - поразмыслив, согласился хозяин. – Мы же, опытные кадры, не успеваем вытягивать план за всяких охламонов. Оно, конечно, тоже не совсем плохо: платят нам больше, чем им. Но ведь и мы не семижильные: как конец месяца, так начинается беготня. Мастер, начальник цеха, директор, парторг. Все – давай, давай, давай! А придёт начало месяца, как сейчас, сидим, курим. Слушай, это из-за тебя нам в квартиру позавчера телефон провели?
- Может, и из-за меня, - пожал плечами Николай. – Так что если будут к трубке звать Демьянова Николая Николаевич, знай – это по мою душу.
- Имя, что ли, сменил?
- Частично, - усмехнулся Демьянов, раскрывая новенькое служебное удостоверение. – Не спрашивай, почему. Так надо.
- И как же к тебе теперь обращаться? – поскрёб затылок Фёдор. – Николай, Степан или… товарищ лейтенант госбезопасности?
- Ну, товарищем лейтенантом пусть зовут те, кому я по службе нужен. А дома… Да как больше нравится, так и зовите.
То ли вино подействовало, то ли действительно Николаю ещё рано такие физические нагрузки давать, а вырубился, как только вернулся к себе и застелил постель свежим, ещё чуть влажноватым бельём. Проснулся от того, что во входную дверь тихонько поскребли. Раз, другой, третий. Но подниматься, чтобы открыть дверь, не было ни сил, ни желания. Поэтому, пока засыпал снова, пришлось слушать всхлипывания Лизы за стенкой.
17
Середина декабря ознаменовалась выходом на службу. Это не значит, что Николай почти две недели бездельничал. Нет, кое-какие заметки по технологиям и техническим вопросам он делал. Припомнил методики подготовки бойцов ДШБ, рисовал эскизы экипировки. Но только после того, как ему домой привели небольшой сейф, в котором он и хранил свои наработки. Дверной замок дверным замком, но всё, что он делал, без всяких напоминаний он относил к категории секретной информации.
Это всё, в основном, по вечерам. А днём хватало забот по обустройству быта. Оставшиеся от Шеина носильные вещи были рассчитаны на летний сезон, а прикупленные во время работы в магазине уже осенью никак не могли спасти от морозов. Так что пришлось «прибарахлиться»: пошить костюм, прикупить башмаки и тёплое пальто с подкладкой, носки, рубашки, галстук. В итоге деньги утекли, как вода, и снова пришлось перейти с хорошей колбасы на каши и косточки с едва заметными следами срезанного мяса.
Очень разочаровали сапоги и ботинки. «Натур-продукт» оказался неимоверно скользким даже на натоптанном снегу, не говоря уже о льде, появляющемся во время кратковременных оттепелей. Пришлось снова браться за карандаш и рисовать подошву, напоминающую ту, что спроектировал Витале
