«Великий князь Дмитрий Павлович Романов на связи».
Манипуляция над приборами и запись в журнал.
«Дмитрий, что происходит? Кем ты себя возомнил? Немедленно вернись в штаб первой армии. Далее с первым разъездом в Барановичи. Как принял?»
Бледные связисты явно не готовы к семейным разборкам.
— Александр Васильевич, вы кому-нибудь будете сегодня передавать сообщения?
Мой вопрос к генералу Самсонову застал его врасплох.
— Нет, но…
Взмах шашкой и один из тянущихся к радиостанции проводов был разрублен.
— Случайно провод порвался или замкнуло что-то. Так утром и передайте в штаб. Если что, ссылайтесь прямо на меня.
На меня смотрели со страхом, возмущением и одновременно восхищением. Не сказать, что мне понравилось портить казенное имущество, но война и не такое спишет, а лишний провод всегда найдется. Или нет…
— Вы меня поражаете, Дмитрий Павлович. Каков план? — теперь генерал Самсонов был максимально серьезен.
Скинуть решение на плечи другого человека, который не боится брать ответственность за свои действия, что может быть проще.
— Проблема правого фланга никуда не делась. И раз мы с генералом Гурко здесь, то грех не воспользоваться ситуацией. Предлагаю совместно обсудить дальнейшие действия.
Сказано сделано. Присоединившийся к нам Василий Иосифович, внимательно выслушав мой план, задумался. Прямо сейчас лезть тигру в пасть ему совсем не хотелось.
— Ночь опасное время для боя, — наконец ответил Гурко.
— Пострелять, пошуметь, взорвать орудия и сразу же уйти назад под защиту шестого корпуса. Донские казаки у вас, Василий Иосифович, не разучились дозорных снимать?
Казаки времен Первой Мировой Войны и казаки времен атамана Платова совсем разные воинские соединения. Слова Наполеона о двадцати тысячах казаков, с которыми он завоюет весь мир говорили не только о храбрости, но и уровне подготовки. И все же в Первую Мировую Войну казаки сражались в целом хорошо. Героев среди них хватало. Зато в наше время все изменилось. Непонятная форма, купленные медали и невероятное самомнение. Да и выполнение функций правопорядка лучше отдать полиции, а самим вновь вернуться к истокам военной службы.
— Вырезать патрули донцы смогут. Сам не раз видел, но…
— Подтянем полевые гаубицы с трехдюймовками и вдарим пару раз. Покидаем гранаты и уйдем. Нам бы до артиллерии главное добраться. Если что, и я могу за пластунов поработать.
— Исключено! Есть у нас умельцы в первом донском казачьем полку. Если получится по-тихому избавиться от дозорных, то может, что и выйдет. Нас здесь не ждут, так что шансы есть, — загорелся моей идей генерал.
Командующий второй армии слушал наш с Гурко разговор и не понимал, шутят над ним или нет.
— Сплошной авантюризм, а не военный план. Пострелять, пошуметь… что делать шестому корпусу и конной дивизии? Наступать? — с трудом сдерживал себя Самсонов.
— Нет, пусть отдыхают, и не трогайте артиллерию. Это плохая идея. Если у нас все выйдет, мы немцам спать не дадим, а вы утром к ним заглянете с подарками. Попытайтесь выйти на связь со вторым корпусом, пусть направляется на усиление шестого. Сами возвращайтесь в штаб армии и никуда не уходите. Без вас войска быстро потеряют управление.
Без понятия, сколько продержится внушение на Самсонове и насколько разозлен великий князь Николай Николаевич. Поэтому надо делать все быстро. Каждую секунду я чувствовал, как у меня уходит время. Нельзя останавливаться!
Тихая ночь и ветер с Балтики еще не такой холодный, как будет осенью. Брр, как вспомню, так до костей прошибает. Самое сложное ждать, когда сам участвуешь в акции все намного попроще. Не замечаешь течения времени и полностью погружен в процесс.
Птичья трель как сигнал, что можно идти вперед. Мертвые патрули немцев вызвали чувство уважения к донским умельцам. Не перевелись на Руси специалисты.
— Мы бы и сами не хуже смогли, да Карелин? — тихо прошептал унтер Паршин.
— Мало ножом глотки резать. Скрадываться надо уметь, чтобы тебя никто не заметил, — ответил старший унтер.
— Меня отец с десяти лет учил охотиться. Зверь, он человека за версту по ветру чует. Говорю, получилось бы у меня. Ей богу не вру!
— Тихо вы! Смотрите в оба.
Наша цель артиллерийская команда или на худой конец сами орудия, остальное не так важно. Со мной «на дело» пошли шесть бойцов Паршина с гранатами и двумя ящиками пироксилиновых шашек. Карелин божился, что проходил саперную подготовку, поэтому справится без привлеченного специалиста, и сделает все сам.
Артиллерийские расчеты скорее всего спали в расположенном рядом Коршене. Пушки и гаубицы располагались за городом под охраной пехоты, чтобы в любой момент можно было доставить расчет. Жаль, что склад снарядов находился отдельно от орудий, поэтому наш отряд разделился. Я со своими занялся артиллерией, а казаки Гурко вместе с саперами отправились искать склад.
Самое опасное на войне потерять бдительность. Слишком привыкаешь бегать под пулями, и часто даже опытные солдаты погибают из-за какой-нибудь мелочи или невнимательности. Кто-то решил проверить трофей и подорвался на растяжке. Или почувствовал себя всемогущим, после чего пуля снайпера положила конец твоим геройствам. Сплошь и рядом такое происходит.
— Аларм! Аларм!
У казаков прошло не так все гладко. Выстрелы, взрывы и крики разозленных немцев. Пока не состоялся главный взрыв, который оглушил всех в ближайшей округе и осветил ночное небо, как днем. Молодцы казаки. Теперь надо и нам дело сделать. Закрепленные на орудиях шашки и детонирующий шнур, над которым колдовал Карелин. Надо разместить заряды так, чтобы они взорвались одновременно.
— Карелин, готово?
— Почти. Докручиваю. Нет, чтобы запалы дать. Собаки жадные, — злился Карелин на саперов.
Черт. Не успеваем. Немцы уже совсем близко.
— Крути быстрее. Отделение, подготовить гранаты к бою.
Шум приближающейся пехоты был все ближе, но первыми на нас выскочили казаки с сапером. По счастливой случайности мы не закидали своих готовыми к применению гранатами.
— За нами германцев целая толпа бежит. Солдат на пару рот точно наберется, — махнул рукой в сторону леса чубатый казак. — Ваше благородие, уходить бы надо.
Попытавшийся исправить казака Паршин был мною резко остановлен. Меньше знаешь — крепче спишь.
— Ефрейтор, помогите Карелину с взрывчаткой, — приказал я саперу, а после обратился к казакам. — Урядник, подготовиться к отражению атаки.
Приказы немецких офицеров гнали на нас пехоту. Вскоре густая цепь солдат, гремя сапогами, показалась из-за леса. Пришло время проверить работу русского изобретателя в деле.
— Гранатами, огонь!
Сильные броски вперед. И через несколько секунд раздались взрывы, что буквально скосили первые ряды немцев. Казаки с винтовками тоже не скучали.
— Сделал. Через пару минут рванет, — доложил Карелин.
Сапер хоть и морщился от дилетантского исполнения, но утвердительно кивнул мне, подтверждая выполнение работы.
— Уходим!
Без тяжелых ящиков ноги сами несли вперед, да и немцам нелегко пришлось после взрыва склада. Стоило об этом подумать, как череда новых взрывов за спиной наконец ослабила натянутую пружину нервов. Мы полностью выполнили поставленную задачу. и осталось только вернуться к своим.
Подготовленные кони ждали нас вместе с Демьяном и группой прикрытия на тачанках. Запрыгнув на верного Принца, который всегда был рад меня видеть, я почувствовал себя намного увереннее. Вот так и привыкаешь к кавалерийским замашкам и превосходству над пехотой.
Неожиданно заработали пулеметы, отправляя град пуль в сторону наших преследователей. Немецкая пехота ложилась словно густые колосья под ударами серпа. А те немногие выжившие боялись поднять голову от земли. Попытка догнать нас кавалерией тоже провалилась, нарвавшись на заслон из бойцов Гурко. Недолгая встречная рубка, и враг решил отступить.
— Получилось! Ну вы… у меня просто слов нет, — радовался вместе с нами подошедший генерал Гурко.
