Кто это? Откуда? Морща лоб, я порылся в памяти, но не нашел никого похожего. Неужели я забыл о такой симпатичной девчонке? Странно…
— Здравствуйте, — пробормотал я.
— Здравствуйте, Тёма! — откликнулась она.
— Простите, но разве мы знакомы?
— Нет, — сказала девушка, — хотя мы с вами родственники…
— Ого! А как вас зовут?
— Надя…
— Честно говоря — не припоминаю.
Насколько я был осведомлен, родственников у меня не осталось — даже переписываться не с кем.
— Ну, мы не совсем родственники, — смутилась незнакомка Надя. — Я дочь от первого брака Василия Павловича Федорова, мужа вашей тети Зины.
— Ага…
О муже тети Зины, которая жила в Куйбышеве, я имел весьма смутное представление. Тем более — о том, что у него есть дочь. Как бы то ни было, эта девушка в некотором смысле приходилась мне кузиной, так что простая вежливость требовала выяснить, что именно привело ее ко мне.
— А вы, выходит, приехали из Куйбышева?..
— Да, но не сегодня. Я учусь здесь, в Мичуринской академии, — принялась объяснять кузина. — На первом курсе… Я давно хотела к вам зайти, но столько всего надо учить… Я первые месяцы с ног валилась, а потом еще и сессия… Вот только сейчас вырвалась.
— Ну и правильно сделала! — кивнул я и спохватился: — Ничего, что я на «ты»?
— Конечно! — обрадовалась Надя. — А то я чувствую себя как на экзамене…
— Считай, что ты его уже сдала! — улыбнулся я. — И если не возражаешь, пойдем, познакомлю тебя с соседями, они очень милые люди… Ну и заодно поужинаем.
— Что? — переспросила она.
— Поедим. Я там кое-что принёс, был хороший повод. Вот только ужин еще надо приготовить…
— Ну так я и приготовить могу! — обрадовалась девчушка.
— Неудобно как-то. Ты же гостья.
— Очень даже удобно, — пробормотала она и метнулась из комнаты.
Я отстал всего на десяток шагов, но когда вошел в кухню, там уже дым стоял коромыслом. Бедняга сосед приткнулся за своим столиком и с недоверием старого холостяка наблюдал, как моя новоявленная родственница хозяйничает. Надя быстро рассортировала мои покупки, сваленные на столе. Заглянула в холодильник, безошибочно угадав, который мой, принялась вытаскивать из него то, что, с ее точки зрения, могло пригодиться в приготовлении ужина.
— Познакомьтесь, Савелий Викторович, — несколько запоздало произнес я. — Это моя кузина Надя…
— Очень приятно, — пробурчал тот.
Вряд ли по нему бы кто сейчас сказал, что ему приятно.
— Мужчины! — почувствовав неловкость, объявила девушка. — Вы можете пока заняться своими делами, а когда все будет готово — я вас позову!
Телепнев пожал плечами, поднялся и поплелся к выходу из кухни. Я его перехватил в коридоре.
— У меня сегодня небольшое событие, — сказал я, — так что буду рад отметить его с вами.
Савелий Викторович округлил глаза:
— Вы имеете в виду — это⁈ — он мотнул головой в сторону кухни.
— Нет, что вы! — хохотнул я. — Боже упаси!.. Я сегодня с завода уволился.
— Уф, — выдохнул сосед, — а я уж было подумал…
— Нет, она мне и в самом деле кузина, — поспешил его заверить я.
— В прошлом веке женились и на кузинах, — парировал Телепнев.
— Мы все-таки не в прошлом веке, а в нынешнем, — сказал я, не желая развивать эту шутку. — И потом, мы с нею знакомы минут пятнадцать, не более…
— Надо как-то предупредить Марианну Максимовну, — пробормотал сосед. — До сих пор она хозяйничала на нашей кухне безраздельно.
Чувствовалось, что это вторжение в святую святых нашей домашней гастрономии он и вправду переносит с некоторым шоком.
— Буду держать дверь в комнату открытой, — пообещал я. — Услышу, как она входит, и успею ее предупредить.
— Правильно! — одобрил Савелий Викторович и поспешил укрыться в своем обиталище.
Столь стремительное появление Нади Федоровой, о которой я прежде и не слыхал, немного спутало мои мысли. Нет, никаких планов менять я не собирался. Еще чего! Сейчас вот посидим с соседями, поедим, выпьем шампанского, поболтаем, и отправлю гостью в общагу. У себя мне ей постелить негде, а в комнату родителей я ее не пущу — и сам там не лягу. И вообще — мне нужна полная свобода. Зря я, что ли, с завода увольнялся?.. Ну, может, пару раз погуляем с кузиною, сходим в театр, в кино, в галерею какую-нибудь, покажу ей город. Все-таки я его хорошо знаю, за столько-то лет.
Чтобы не терять времени даром, я уселся за стол и принялся записывать следующую «откровенную сказку». Я взял листок бумаги и вывел заглавие «ЛЕДЯНОЙ ДОМ ПЕНСИОНЕРА МИТЬКИНА». Всякий, кто читал роман Ивана Лажечникова «Ледяной дом», помнит эту страшноватую историю о потешном дворце, который построили в Петербурге для развлечения императрицы Анны Иоанновны. В моем рассказе никаких императриц не было, зато был предприимчивый пенсионер Митькин, который решил построить домик изо льда.
Митькин считал, что соседские детишки уж слишком увлекаются наукой и техникой и не верят в чудеса. Близился Новый год, и Митькин торопился совершить задуманное, но ему начали вставлять палки в колеса представители дворовой общественности, которые на поверку оказались лешими и кикиморами, принявшими человеческий облик. Тогда пенсионер привлек к воздвижению сказочного сооружения местных детишек и неравнодушных взрослых. Дом был построен, и в Новогоднюю ночь в него вселились Дед Мороз со Снегурочкой. Самые настоящие, из сказки!
Я так увлекся работой, что пропустил всё-таки приход соседки. А когда спохватился, было уже поздно. Видимо, услыхав возню на кухне, Юрьева решила полюбопытствовать, кто же это там орудует, в её царстве? Нет, скандала, достойного «вороньей слободки» не возникло. Марианна Максимовна слишком воспитанная женщина для того, чтобы поднимать шум, обнаружив незнакомую бесцеремонную девицу. Уж не знаю, что она подумала, но как истинная леди принялась помогать незнакомке. А потом, пусть и с опозданием, на кухне появился я.
— Марианна Максимовна, познакомьтесь, это Надя — моя родственница! — выдал я.
Соседка взглянула на меня с благодарностью. У нее явно отлегло от сердца. Видимо, поначалу она решила, что эта бойкая девица — пассия Телепнева. Хотя вроде и не по возрасту, но мысли у нее такие явно успели проскочить.
И словно в подтверждение того, что все сегодня пройдет на высшем уровне, мне было объявлено, что мужчины приглашаются за стол. Я отправился за Савелием Викторовичем. Оказалось, что тот давно готов выйти к столу, ибо когда я постучал в его дверь, на нем уже был светло-серый костюм и синий с алой искрой галстук.
Пришлось и мне переодеться. Правда, надевать пиджак я не стал. Ограничился выходными брюками, рубашкой и галстуком. А когда я опять появился на кухне, стол поражал красотой сервировки и обилием яств. Уж не знаю, сама ли Юрьева поделилась своими запасами или моя внезапная кузина вытащила их из ее холодильника без спросу, но к купленным мною в гастрономе докторской колбасе, сыру и селедке добавилась жареная курятина, салат оливье, отварная картошечка и маринованные грузди в только что порезанных кольцах лука.
Телепнев от себя добавил свою изысканную наливочку и баночку красной икры. В общем, пир вышел на славу. Я вкратце рассказал своим сотрапезникам об изменениях, произошедших в моей жизни, и своих планах. Они меня искренне поздравили. Марианна Максимовна поделилась впечатлениями о моих стихах, которые уже успела прочесть в сборничке, а Наденька, не желая отставать от нее в литературных познаниях, поведала, что, ожидая Тёму, прочитала не только его — мои, то есть — стихи, но и очень смешной и в то же время грустный рассказ.
По своему немалому писательскому и жизненному опыту я хорошо знал, что похвала близких немногого стоит, когда речь идет литературных произведениях, ведь они — самые предвзятые читатели. Но мне все равно было приятно. Давненько я не слышал теплых слов о своем творчестве. Давненько отгремела моя слава. В конце концов, и соседка, и моя кузина — те самые простые читатели, ради которых только и стоит браться за перо.
