— Ну, ладно, — решительно сказал он, наконец. — Я дам тебе мамино… оно очень красивое и почти новое. Она его и не носила почти.
— Может, не надо? — тихо произнесла я. Нутром почуяла, как мальчишке трудно расставаться с тем, что ему дорого. Что ему так напоминает мать.
— А кому оно теперь, — вздохнул Карл. — Залежится, истлеет. А на тебе… может, мне ненадолго покажется, что она снова вернулась. Оно правда красивое и богатое. Знаешь… она была первой красавицей в нашем городе! А когда нарядится, так и вовсе глаз от нее было не оторвать!
Мои губы дрогнули, глаза налились слезами.
— Что с ней случилось? — тихо спросила я.
Карл вздохнул.
— Упала с лестницы, повредила голову. Да и бок сильно зашибла. Надо было врача позвать. А папаша сказал — само пройдет. Нечего деньги тратить. Он говорил, ей просто надо полежать. Но не прошло. Неделю она пролежала почти без памяти. То прихода в себя, говорила, то снова засыпала и бредила. И…
— Вот же старый сморчок! — ругнулась я. — И ты его еще защищаешь?!
— Вот и я теперь думаю, что зря, — вздохнув, ответил Карл. — Просто у меня не было друга, такого, как ты. Отец был мне единственным близким человеком… Хоть кто-то близкий, понимаешь? Это грело мне сердце.
— Ничего, Карл, — положила ему руку на плечо. — Вот выберемся из-под его командования, и все у нас иначе будет.
Платье матушки Карла действительно было очень красивое и мне почти впору. Пришлось его немного подогнать, но это не то же самое, что сшить новое, не так ли?
И оно было просто шикарное! Бархатное, темное, почти черное, с яркой вышивкой на корсаже и на талии. В нем я была похожа на статную хозяйку таверны, а не на жалкую замарашку-прислугу.
Надев его, завязав на талии яркий, пестро вышитый пояс, я даже устыдилась, какая ходила до сих пор. Серая, растрепанная, небрежная.
Я прибрала волосы, сплела их в косы, умылась. Взяла немного масла, чтоб смягчить натруженные руки. И не без опаски глянула в зеркало.
Из зеркальца на меня смотрела симпатичная девушка с ясными глазами и милой улыбкой. Не похожая на запуганное существо, каким я себя помню на том помосте, на базаре.
— Тебе очень идет, — со вздохом произнес Карл, когда я вышла к нему, неловко одергивая пышную юбку. — Как будто для тебя шили. Ты очень, очень красивая в нем.
— Спасибо! — тихо произнесла я.
— Знаешь, — осмелев, произнес Карл. — Глядя на тебя, я думаю, что старые времена возвращаются!
…Наутро, как обычно, пришел на завтрак Бъёрн, а вместе с ним несколько шумных, круглых типов. Один со скрипкой, тщательно упрятанной от дождя под плащ, второй с дудкой. Третий был с лютней, еще один — со старыми барабанами.
Они весело оповестили меня, что готовы играть на нашем празднике, да хоть сейчас, если, конечно, им нальют пивка.
— Сейчас не надо, — ответила я. — А вот к обеду будет в самый раз. Пива, пожалуй, получите. Но совсем немного, чтобы мы без музыки не остались.
— Нам бы подкрепиться, — нахально и задорно выдал скрипач. — В счет оплаты. Чтоб были силы перед весельем!
Я оглядела их.
Ну, видно, звезд они с неба не хватают. Одежда их, когда-то бывшая праздничной и яркой, сейчас была штопанной и потертой. Не так часто в нашем городишке бывает веселье. Так что они голодны, это уж точно.
— Что ж, и это можно, — согласилась я. — Завтрак подам, так и быть. Отдыхайте, набирайтесь сил. Но чтоб к обеду были готовы играть!
Музыканты оживились, весело уселись за стол. Карл принес им похлебки с жирными кусками мяса, добрых кружек с пивом.
— Угощайтесь, — сказала я. — Надеюсь, ваше веселое настроение передастся и нашим гостям.
Ливень все шел; в лесу, наверное, все елки были мокрыми. Ни костра не развести, ни сухого хвороста собрать. Самое время для того, чтоб погреться у огня, выкурить трубочку и запить добрым пивом!
И к обеду потянулись первые гости.
Конечно, первым явился Бъёрн в парадном воскресном платье, в шляпе с пером и с супругой.
Жена Бъёрна, молодая, сильная высокая женщина — это почти Бъёрн, только без бороды. Не знаю, как коня, но Бъёрна на скаку она точно остановит. И заломает.
Этакая пара орков.
Но, несмотря на внушительные габариты, женщина ужасно волновалась и стеснялась, отчего ее щеки пылали багровым румянцем. Она все время оправляла свое зеленое яркое платье и оглядывалась по сторонам.
Видно было, что платье достали из сундука только сегодня. И лежало оно там долго. Не часто же она ходит на увеселения.
Чтобы ободрить нашу первую гостью, я сама к ней вышла и дружелюбно ей улыбнулась.
— Какое прелестное платье, — сказала я. От этой немудреной похвалы женщина расцвела, заулыбалась. — И бусы вам очень к лицу.
Бусины были выточены из дерева и окрашены ярким красным соком растений. Видно, Бъёрн сам постарался порадовать жену. Ужасно мило.
— Проходите же!
Пара важно проплыла мимо меня, устроилась за облюбованным Бъёрном столиком.
Тут же к ним подскочил Карл, улыбающийся до ушей, и поставил пару кружек с пенящимся пивом.
Женщина заглянула в шипящую кружку, потом выразительно посмотрела на Карла и почти застенчиво произнесла:
— Мальчик… нам бы водочки.
Я чуть не упала, тихонько захрюкав по одной только мне понятной причине.
А Карл молодец, и бровью не повел! Тут же рванул в погреб и притащил одну из бутылей с самогоном. Налил в стопочку и понес гостье.
— Прошу!
А дальше…
Огонь запылал ярче, прогревая таверну, прогоняя весеннюю сырость.
На решетках над рдеющими углями мы выложили мясо, присыпали его маринованным луком, и приставили к нему одну из девиц, сбрызгивать его водой с уксусом. Мясо жарилось и шипело, жир капал на угли, и пахло божественно.
Подтягивались гости.
Оркестранты наши, приняв еще немного пивка, настроили свои инструменты, и полилась веселая мелодия. Гости, еще не успев стряхнуть с плащей дождь, у самого порога начинали притопывать, приплясывать. И в зал уже вбегали, готовые танцевать, пока Карл с помощницей готовили им столы.
Деньги… что ж, деньги лились рекой.
Пять бочонков с пивом было осушено почти сразу, испечено и съедено пару свиней. А праздник только начался!
От топота ног трещали полы, дым от трубок плыл над головами, смешиваясь с запахом жареного мяса.
Бъёрн отплясывал со своей женой так, что ее юбки взлетали вихрем, являя миру нарядную кружевную нижнюю юбку и панталоны до колен. А раскрасневшаяся женщина радостно взвизгивала, когда Бъёрн ухватывал ее за талию и кружил.
— Ну, прелесть же! — пробормотала я, глядя, как запыхавшаяся пара промачивает горлышки холодненьким пивком. — Много ли людям для счастья надо? Всего лишь куда-то сходить и пообщаться. Ну, и потанцевать.
На запах жареного мяса и музыку, казалось, сбежался весь город.
Пришли те, кого я уже привыкла видеть, и те, кого я не знала.
И, кажется, даже знакомые из той, прежней жизни, тоже явились, с удивлением посматривая на меня. Что, не ожидали?! Думали, я буду ползать в грязи, влачить жалкое существование?! Да вот фигу вам!
Но вслух я ничего такого не говорила.
Я гордо смотрела на гостей, приветливо — в меру сил своих, — им улыбалась и выполняла их заказы, наливая пиво и шлепая на тарелку еще шипящие, горячие и ароматные куски мяса.
Они были такие нежные, такие сочные, что так и таяли на языке, истекая вкуснейшим соком.
Гости брали угощение, но на лицах их оставалось какое-то сконфуженное выражение.
Ну, еще бы! На том помосте многие из них пожалели пару серебряных за меня.
А теперь, глядя, как преобразилась таверна старого скряги Якобса, понимали, что зря пожалели.
…В толчее, в шуме и гаме, возбужденная, улыбающаяся и абсолютно счастливая тем, что удалось много заработать, я и не заметила, как ко мне подошел главный гость.
Гвоздь вечерней программы, так сказать.
Бывший муж.
Да я и узнала его не сразу. Со второго взгляда, когда ставила перед ним на стол кружку пива.
