— Нихерово, короче. Сатана, б…ь, подкузьмил… Наградил способностью, за которую сначала плетьми отхлещут, а потом в тюрягу отправят, — недовольно пыхтел Дмитрий, ворочаясь с одного бока телеги на другой. Дорога, по мере приближения к столице, окончательно превратилась в болото, что совсем не прибавляло настроения. — Козел рогатый! На, мол, дружище тебе способность, пользуйся. Шутник, мать его…
Выходило, что промышленное самогоноварение тоже было не для него. Что же тогда? Что он, вообще, умел такого, что можно было быстро и легко сейчас монетизировать⁈
От избытка невысказанных чувств Дмитрий даже деревянную слегу борта с такой силой лягнул, что Михайла, повернувшись, на него очень укоризненно посмотрел. Что, что же вы такое творите, господин хороший? А еще дворянин…
— В печали, господине? Может сами хлебнете? Больно уж вино хорошо, — Михайла похлопал по полупустому кувшину, что притерся к его бедру. — Говорите, поза называется? Хороша поза.
Дмитрий покачал головой. Рано ему еще пить. Да и голова сейчас нужна ясная и свежая. До приезда в Москву ему нужно было уже иметь более или менее четкий план или хотя бы его часть. На месте размышлять может быть уже поздно.
— Ты на дорогу смотри, Шумахер… — буркнул парень, видя, как холоп все порывается повернуться и передать ему кувшин с самогонкой. — Свалимся в какой-нибудь овраг еще.
— Не бойтесь, господине. Все будет хорошо. А что за сие Шумахер? По церковному, чаю, что-нибудь? — прицепился он к незнакомому слову. — А по мне хоть горшком называйте, лишь кормите и наливайте… Ха-ха-ха, — рассмеялся Михайла и так громко залихватски свистнул, что их лошаденка испуганно дернулась. — Ха-ха-ха, — одной рукой удерживая вожжи, он схватил кувшин и от души приложился к нему. — Ха-ха-ха.
Сразу было видно, что человек счастлив. А почему бы и нет? Войны нет, крыша над головой есть, кормят до сыта, поят до пьяна. Вдобавок, его господин, сам архангел Гавриил. Как тут не радоваться жизни⁈
— Потише, черт усатый, — рявкнул Дмитрий на рассвестившегося холопа. Хватит свистеть и так денег с гулькин нос.
— С гулькин? А что за Гулька такой? Уж не с нашей ли деревни Гулька Сивый, что бабу свою так оприхо… — снова «завел было свою пластинку» Михайла, как парень на него зло шикнул. Тот, чувствуя, что хватанул лишнего, сразу же заткнулся. — Все, все, молчу…
На хорошую мысль его натолкнуло, как это ни странно, одно происшествие, что с ними приключилось на дороге. У какой-то развилки они пытались разъехаться с торговым фургоном, который своей тушей закрыл большую часть дороги — не пройти, не проехать. Дорога сплошная грязь и болото, отчего сбоку фургон не объехать. Михайла, конечно, попытался, но едва в кювет не улетел. Часть барахла вместе с Михайлой с телеги ввалились. Вдобавок, на парня опрокинулся кувшин с остатками самогонки.
— Б…ь! Вонять теперь будет, как от бухаря какого-то, — фырнкул Дмитрий, чувствуя как «благоухает». — Что же ты, баран, наделал? У меня же запасной одежды нет. Помыться тут негде, одеколона тоже…
И тут его осенило! Одеколон, а точнее духи! Это же была гениальная идея! Ведь, что такое духи? Духи — это, прежде всего, спирт!
— А-а-а! — Дмитрий издал громкий восторженный вопль. Сдерживаться не было никаких сил. — Михайла, б…ь! Ты гений! Слышишь⁈ Ты настоящий гений! — ничего не понимающий, Михайла удивленно дергал головой. Он-то ждал гневного ора, оплеух, а тут его хвалят. — Тебя же поить вином нужно до пьяна за это! Стой, стой! Позже, — холоп было оживился, заслышав про вино, но сник, увидел грозное выражение лица у господина.
Идея казалась решением всех его проблем. Ничего похожего на реальные духи в стране сейчас просто физически не было от слова «совсем». Россия здесь не просто пахла, а воняла лошадиным или человеческим потом, чесноком и луком. Последним, вообще, некоторые специально натирались, чтобы разные насекомые не кусали. Чтобы перебить неприятные запахи очень состоятельные люди использовали благовония — восточные ароматные масла и приправы, которые стоили просто немыслимых денег. Бояре, некоторые дворяне с их вторыми половинками источали аромат миндаля, мускатного ореха, корицы, кориандра, шафрана, ванили и… меда. Другого здесь совсем не знали.
Словом, простор для деятельности был безграничным. С его способностью делать спирт и знанием о духах из будущего, можно было деньги не столько лопатой грести, сколько настоящими камазами возить. К тому же это было не запрещено, а, значит, разрешено.
Осталось только понять, точно ли он знает, как эти самые духи делать. Хотя, кто смотрел фильм «Парфюмер» или читал одноименную книгу, может и не задаваться таким вопросом. Там максимально подробно, с леденящими душу подробностями, изложено, как, из чего и с помощью чего производить основу для духов. Нужно было, по факту, лишь три вещи — спирт, с которым проблем в принципе не было, выжимка из пахучих цветов и некий животный ингредиент, мускус. С последним была небольшая проблема. Насколько Дмитрий помнил, ее получали из железы кита и какого-то нашего животного.
— С китом задница, если не ехать в Архангельск. А вот со вторым животным… — парень задумался, путаясь вспомнить, что это было за животное. В уме почему-то крутилось слово пыжик. — Пыжик, пыжик… Б…ь, при чем тут пыжик⁈ Хорек что ли так называется? Пыжик, пыжик. Черт! Шапки из пыжика, пыжиковые шапки! Бобровые шапки! Вспомнил! Бобер!
Неисповедимы те извилистые пути, которые проходит мысль, прежде чем оформиться в нечто стоящее. То самое животное, из железы которого добывался мускус для духов, было самым обыкновенным бобром.
— Михайла! — заорал он, вскакивая и распугивая ворон на деревьях.
— Ась? — мигом отозвался тот, прибирая вожжи и заставляя лошадку сбавить ход.
— Бобры здесь есть?
— Где? — не сразу понял вопроса Дмитрий, с недоумением посматривая на лесок и видневшуюся возле него деревеньку из десятка избенок. — Дык… Речку смотреть надоть.
— Бобры, говорю, нужны. Штук пяток, для начала. Есть такие охотники? — он был ' не в зуб ногой' в этой теме. Вполне возможно, что его холоп что-то знал.
— Коли нужно, найдем Митрий Ляксеич, — кивнул тот, оказавшийся просто кладезем информации. — Есть людишки, которые и ловлей, и разведением бобров занимаются. Бобровники прозываются. Токмо дорогова-то. Они ведь на шубы очень хороши, а боровая струю от ломоты в спине хорошо помогает. Вот помню, как ваш батюшка энтой самой бобровой струей мазался, когда спиной в походе маялся. Там ведь ждать никто не буде…
Под негромкое бормотания Михайлы, становилось ясно, что вопрос с добычей бобров решить можно. Нужно найти специальных ловцов и дать им задаток, после чего половина дела была сделана.
Вскоре они уже въезжали в Москву, виду которой Дмитрий, надо признаться, довольно сильно удивился. Он, конечно, не ожидал увидеть грандиозных башен Москва-сити и чего-то подобного, возведенного на средневековый лад. Тем не менее, думал и внутренне ждал чего особого, впечатляющего и захватывающего дух. Скорее всего, воображение парня было «испорчено» воспоминаниями из его заграничных поездок по старинным германским городкам с рыцарскими замками и средневековыми домишками. Видно, подсознательно и здесь ждал примерно такого же — каменных домов с черепичными крышами, кованых решеток, брусчатки под ногами, мушкетеров с огромными шляпами и со шпагами. Только ничего из этого он здесь так и не увидел.
— Б…ь, походу, я «Властелина колец» пересмотрел… Гондорский Минас-Тирит ищу, что ли, — всплыло в голове название эпического города-крепости Гондора. Дмитрий растерянно вертел головой по сторонам, привыкая к виду средневековой Москвы.
Встретила столица его по-особому — свистом и матерками возниц, ядреными запахами навоза и свежевыпеченного хлеба, грязными брызгами и многочисленных зловонных луж. Словно застроенную хаотично, Москву пересекало большое число узких, кривых улочек, ведущих от одной боярской усадьбы к другой. Богатство одним соседствовало с нищетой и безысходностью других. Здесь проезжаешь мимо роскошного двухэтажного деревянного терема с резными воротами, украшенными бронзовыми набойками; там — возле покосившегося, почти вросшего в землю, дома с провалившейся крышей. Всадники в богатых собольих шубах, с оружием в золоте и самоцветах обгоняли сгорбленных стариков и старых в ветхом тряпье, высокие кареты с мордастыми слугами на запятках теснили старенькие крестьянские повозки. Собственно, все, как и всегда. Ничего не менялось.
