занервничал Павел, видимо подсознательно понимая, что я не шучу, - видимо кто-то из подчинённых решил проявить инициативу. Сами должны понимать, какие они бывают, особенно желая выслужиться.
- Ещё минус полбалла, - всё так же равнодушно ответил я, своим искажённым голосом через динамик, - не люблю иметь дела с теми, кто не может добиться от своих подчинённых простейшего выполнения распоряжений.
- Понял, понял, уверяю, больше ничего такого не произойдёт. Вот запрошенные вами деньги, желаете пересчитать? – взяв себя в руки, спросил Павел с лёгкой насмешкой.
- Конечно, - изобразил пожатие плечами я, которое всё равно было не видно из-за искажения изображения, - доверия у меня к вам теперь особого нет, так что придётся поработать руками.
- Тогда я хочу получить носитель информации, - вновь немного не сдержав своё раздражение, ответил мне глава делегации, - надеюсь, он у вас с собой?
- Конечно, вот прошу, - сказав это, я отцепил от спины плохенький ноутбук с килограммом взрывчатки внутри, на котором кроме операционной системы и файла с рецептом производства CHOOHа ничего не было. Ах да, я ещё немного модифицировал экран, так что при попытке сфотографировать изображение вместо него отображалась мешанина из пикселей.
- Вообще-то я рассчитывал на что-то более малогабаритное, а это…
- Ноутбук со всеми необходимыми вам данными. Для ознакомления. Или вы думали, что я передам вам всю информацию и отпущу проверять её в одну из ваших машин? Мне снимать ещё пол балла за столь топорную попытку меня обмануть? – спросил я, и даже через все искажения динамика была слышна моя ирония.
- Нет, нас всё устраивает, - зло произнёс Павел и передал ноутбук, - профессор, прошу.
- Спасибо, молодой человек, - ответил профессор, и повернувшись к сопровождающему сказал, - а вы, не подержите эту тяжеленную штуку пока я буду просматривать файлы? Годы уже не те и сила из рук куда-то делась.
Сопровождающий кивнул и взял ноутбук в руки так, чтобы его экран просматривался из окон машин. Не зря я перепаивал матрицу экрана. Пока профессор знакомился с предоставленной мной информацией, я вскрыл кейсы и начал быстро проверять купюры. Как и ожидалось, и тут не обошлось без подставы. Часть купюр имело химические маркеры на них, некоторые, даже радиационные. Те пачки купюр, которые были помечены, я откладывал в сторону, фиксируя, сумму.
- Ну что я могу сказать, - когда я закончил пересчёт, сказал профессор, - формула синтеза рабочая, все шаги для получения нового топлива описаны верно, ошибок или фальсификации я не заметил.
- Отлично, тогда, сделку можно считать закрытой, - улыбнувшись, спросил Павел, заложив обе руки за спину и давая своим подчинённым какие-то знаки.
- Не совсем, - жёстко ответил я, пнув в его сторону те купюры, которые имели маркеры, - эти нужно заменить, ведь мы не хотим, чтобы моя анонимность подверглась раскрытию?
- Не понимаю ваше недовольство, деньги как деньги, - продолжая улыбаться, ответил мой собеседник, а из машин начали выходить вооружённые люди, - или вас что-то не устраивает? – уже с нотками издёвки в голосе произнёс он.
- Да, химические и радиационные маркеры на этих пачках, - указал я пальцем, на разбросанные купюры, - ну и то, что вы активно не хотите играть честно.
- Увы, но тут я ничего поделать не могу, таковы правила игры, и как я понимаю, совсем скоро мы с вами попрощаемся. Хотя да, жаль, что теперь эти деньги придётся как минимум чистить.
Не говоря ни слова, я дал две команды. Первая полностью уничтожила жёсткий диск ноутбука, а по второй снайперы, оставленные меня прикрывать, сделали дружный залп по ногам приближающихся ко мне мордоворотов. Смена эмоций на лице дяди Паши, когда его охрана почти одновременно ни с того ни с сего начала падать на землю и ругаться матом.
- Неужели вы на секунду подумали, что я действительно приду сюда один и без прикрытия? – источая сарказм, спросил я, - Вы точно знаете правила игры? Короче, слушай сюда, петух, - перешёл на русский я, чем вызвал ещё одну эмоциональную реакцию у моего собеседника, - у тебя есть час, чтобы заменить помеченные купюры и накинуть ещё сотню сверху, или отсюда никто не уйдёт, ни ты, ни твои шавки.
Смотря на белеющее лицо человека, который любил меня тискать, пока
