К завершению обучения в школе мне удалось перечитать несколько тысяч домашней, всё интересное, расположенной в соседнем доме общественной библиотеки, где мне всегда выдавали остро дефицитные книги, зная, что верну их в образцовом порядке и через пару дней.
Но настоящим Эльдорадо являлась поселковая библиотека. Таких сокровищ я более не видал ни в одной другой. И главное, книги стояли на полках, а не находились у кого-то на руках! Там я ни разу не уходил без стопки штук двадцать. Благо до нашего дома было пару сотен метров и можно было легко дотащить стопку, придерживая верхний край подбородком.
Здесь же пришлось вспахивать почти нетронутую целину и бросать семя в подготовленную почву. Соседу нравилось слушать о занимательных приключениях героев книг, и я конечно же подбирал их под уровень начинающего читателя, не став грузить глубокомысленными произведениями. До них тому предстоит ещё очень долгий путь, и на данном этапе они могут совсем не понравиться слушателю.
Моей же задачей стало увлечь его чтением и открыть новые горизонты в познании мира. Не тратить же своё время впустую, просто валяясь в лазарете. Да и по понятиям поступал очень верно, развлекая дедушку своими рассказами, что мне позволяло не отвлекаться на всякие житейские мелочи вроде подбрасывания дров в печку, и прочих забот у выздоравливающих больных.
Но пока я находился на больничной койке наш замполит исходил нетерпением. Так как из бригады дали добро на передачу кинопроекционной техники в нашу часть, и мне срочно пришлось на своей тумбочке набрасывать всё что может потребоваться для показа фильмов. Там насущно необходимы далеко не один кинопроектор и раздвижной экран, а ещё многое попутное. Не мотаться же вновь за всем этим в бригаду.
Так что бравый капитан пока был занят переговорами с политотделом бригады, где большинство из необходимого оказалось наличествующим на складе. Оттого совсем неудивительно, что как только меня выписали из санчасти, так мы спустя пару дней ранним утром выехали в дорогу. На машине части, отвозящей письма на почту и доставляющей почтовые отправления в часть.
Политотделу бригады пришлась по душе инициатива снизу, и возможность избавиться от докучного геморроя, с направлением дефицитного киномеханика и кинопередвижки в дальние ебеня, что доставляло ощутимые неудобства, и затрату изрядного времени на дорогу туда и обратно.
Сам показ фильмов, при отсутствии должного помещения, становился возможен только в тёмное время суток, с чем в зимнее время года проблем пока не наблюдалось. Однако возвращение по подобным дорогам в ночное время представляло реальную опасность для путника, так что следующий день вынужденно выпадал на путь обратно.
Понятно, что передвижка не сразу возвращалась в бригаду, а перемещалась в соседнюю часть. В результате киномеханика практически нельзя было застать в бригаде, на месте прохождения службы. В изменившейся ситуации отпадали эти дальние поездки, и можно было удержать его поблизости и для собственных нужд.
Так что сбагрить все хлопоты на инициаторов — это святая обязанность командиров, и её чтут в войсках. Нашему же замполиту это прибавило немало очков в глазах его непосредственного начальства из политотдела, но и для части также появились определённые плюсы.
С командованием соседних частей постоянно приходилось договариваться по разным вопросам. Например, при откомандировании мощной техники из мехбата для проведения ряда работ в нашей части. А за подобные услуги необходимо предоставлять встречные с нашей стороны. Так что подобные показы фильмов и командирование своего специалиста также могут пойти в этот зачет. У них-то в части такового не имеется, и это жирный плюсик нам.
В целом все оказывались в немалом плюсе, и как излагал монтёр Мечников — «согласие есть продукт при полном непротивлении сторон». Данного согласия мы и сможем проще добиваться от командования соседних частей, когда есть что предложить им взамен. Мне правда придётся часто мотаться к ним для показа фильмов, но и в этом есть свои плюсы, так как получится наладить ещё более тесные связи со своими коллегами-связистами этих частей.
Единственным, что омрачало мне горизонт, была поездка в бригаду. Куда и пришлось с неудовольствием прокатиться, что лишь в дороге отнимало не один час. Расстояние вроде бы не сильно большое, и по хорошей трассе потребовало бы в районе часа, но при здешних дорогах и зимней обстановке заняло более двух часов.
И в то время, как наш бравый капитан находился в тёплой кабине шишиги[1] вместе с водителем, то мы с почтальоном части мёрзли в крытом тентом кузове машины. Хорошо, что тот прикрывал нас от ветра со всех сторон, а то доехали бы две ледышки, несмотря на две теплых дохи, что выдали нам в дорогу. Мы не преминули поспешно полностью в них укутаться с головы до самых ступней, и разлеглись в кузове на мешках.
Я дополнительно повязал шарф на рот и нос, чтобы не дышать стылым зимним воздухом, так что на лице доступным морозу остались только глаза, а всё остальное покрывала тёплая ушанка северного образца с длинными, дважды полностью покрывающими шею ушами. Собственно, вне части я всегда зимой так странствовал, пока нам не выдали танкистские утеплённые куртки, где уже была предусмотрена возможность прикрыть нижнюю половину лица от холода и ветра.
Наш разговор с почтальоном явно не заладился с самого начала, так как тот привык ездить в кабине шишиги, а не мёрзнуть тут в кузове. Отчего и находился в дурном расположении духа. Я плюнул на все попытки завязать разговор с сослуживцем, и завернувшись получше впал в глубокое раздумье, лишь время от времени проверяя не заснул ли товарищ.
Это правило заучил давным-давно. На холоде спать нужно в полглаза, а то рискуешь больше не проснуться, а в тайге ещё и не заметить приближение нежелательных соседей. Это явилось одной из лесных наук, вдолбленных нам нашим якутом. Истина вроде бы очевидная, но далеко не всем, как оказалось, понятная.
И самыми малыми проблемами стали обморожения, если не сказать о худшем. Оказаться в тайге без опытного спутника — это ещё одно из проявлений кретинизма или суицидальных наклонностей. И относится абсолютно ко всем за исключением лишь опытных лесовиков. Те умеют где угодно устроиться на ночлег и создать при этом минимальный уют.
Однако несмотря на полное укутывание в доху, к нашему приезду все члены настолько одеревенели, что из кузова спрыгивали словно троица в «Кавказской пленницы» из рефрижератора при замедленных кадрах. Скорее бы нам сменили эти полушубки и ватные штаны, на танкистский утеплённый прикид. Там черный цвет замечательно виден на снегу, хорошо обогревается солнечным светом, и отлично продуман покрой и утепление куртки.
Те утеплённые штаны с брезентовыми чехлами я никогда не носил, так как в них неудобно взбираться на столбы, а вот в той куртке наоборот куда удобнее чем в полушубке, чьи полы болтаются, как не пришей кобыле хвост. А ещё лицо с носом можно от холода прикрыть специальным покроем куртки, что исключает обморожение носа и щёк.
Свои дохи и прочее барахло мы пока оставили в кузове, вместе с почтой и прочими грузами, а сами отправились греться в помещение. Капитан сразу поспешил рапортовать о прибытии в штаб. А меня туда нисколько не тянет. Вот ещё, вытягиваться перед каждым встречным и козырять, как заводной. Мне и в отведённой для нас комнатушке тепло и приятно.
Постепенно удалось расшевелить и нашего почтальона, но долго кайфовать в тепле нам не дали. Капитан отправил почтальона заняться отправлением и получением почты, а мы поспешили на смотрины оборудования. Так как процесс обещал затянуться на достаточно долгое время. Так что почтальон к нашему возвращению успеет исполнить все свои задачи, и ещё покемарить в тепле.
Он уже служит изрядно и прекрасно усвоил основополагающий принцип — солдат спит, служба идёт. Да и мы все во взводе связи были обучены этому с самого начала. Поднять могли среди ночи и послать на устранение повреждения. А чтобы нам скучно не было — выдать армейский фонарик с посаженной батарейкой.
