булавкой, а его правнук Нарцифел ослеп от того, что слишком долго смотрел в начищенное до блеска железное блюдо для мяса, не говоря уже о тех неудачниках и болванах, которые сами падали на торчащие и земли ножи, погибали на дуэлях, умирали в войнах, а также задыхались от удушья из-за железной бляшки на плаще, которая вдруг заедала в самый неподходящий момент.
В это Летнее Солнцестояние король втайне приготовил подарок для правнука — корону и трон, и даже придумал, как обойти соответствующие магические ограничения, но все его планы разрушил снова воскресший Гавелерон.
— Когда он уже окончательно умрет. От него живого проблем больше, чем от мертвого, — недовольно пробормотал Аберон и громко позвал:
— Фламиль!
— Да, Ваше Наижесточайшее Величество, — деликатно прошуршал в сером, словно туман, плаще поверенный короля Волшебной страны, сменивший, наконец, розовый камзол с фиолетовыми бантами на привычное скромное и невыразительное одеяние.
— Помоги этому болвану, — отдал приказ король и задумался.
— Какому именно? — деликатно уточнил Фламиль и на всякий случай склонился в вежливом поклоне, всегда помня о том, что король Аберон мог в любой момент оторвать от пола Рубайлорд и раскроить ему череп.
— Хороший вопрос, Фламиль, — вдруг усмехнулся владыка и расплылся в улыбке, — тому, кто станет королем Волшебной страны, хоть выглядит, как девчонка.
— Я вас понял, Ваше Наижесточайшее Величество, — с тонкой улыбкой на губах ответил поверенный короля и скрылся в тени мрачного тронного зала Акульего Пика.
— Кто взял мою расческу?! — крикнула Шильда из ванной комнаты на втором этаже, который с помощью колдовства превратился в спа-отель для молодящихся по интенсивной магической программе Джилианы ведьм.
После переезда ведьмовского табора в дом на улице Тенистой, соседи оборвали телефон полиции жалобами на громкую музыку и оргии, которые устраивает каждый вечер семейство Ван Де Блейк.
Лестер мчался к порогу дома Джилианы, скрывающейся за личиной кузины Джульетты из Шотландии, чтобы обнаружить тишь, гладь да покой, но иллюзия эта исчезала сразу же, как только машина шерифа скрывалась за поворотом дороги.
— Поговори с ним, Джи-Джи, — советовала подруге Батис, помолодевшая лет на пятьдесят благодаря новой внутренней косметологической политике ковена, — ты всегда исчезаешь, ничего толком не объяснив, а парень-то он симпатичный, правда.
Джилиана, с ног до головы измазанная шоколадным кремом и завернутая в пленку, как утренний сэндвич, деликатно промолчала, ведь рот ее был переполнен проклятиями и порчами, готовыми вот-вот сорваться с языка и разнести на части дом вместе со всеми его обитателями.
Почти трехсотлетняя практика по самоконтролю пошла коту под хвост с появлением в ее и без того забитом жильцами доме еще и волшебного принца из противного ее душе рода Белроуз, к которому обиженный Вильмонтейльн себя больше категорически не причислял.
— Кто взял мое полотенце?! Где мой крем?!
В ведьмовской спа-салон ворвалась Шильда, свирепая, как буйвол, намереваясь разорвать на части ковен.
Разомлевшие дамочки лениво переглянулись и отрицательно помотали головами. Только Батис призналась, что тайком мазалась кремом — Джилианы, конечно, ведь он наделен волшебной силой, а на косметику обычных людей ни одна ведьма не посягнет, даже черная и злая, ведь там сплошная химия.
— Кто украл мой халат?! Я на вас в полицию заявление напишу! Ворюги! Бабуль, ну сделай что-нибудь! Твои гости раздели меня до нитки!
Джилиана даже не шелохнулась, ведь пленка с кремом полностью ее обездвижила, превратив в некое подобие египетской мумии.
— Кто-нибудь! Отрубите голову этой грубиянке. Мне дурно от этих крайне неприятных звуков, что издает отверстие в ее голове, — с достоинством произнес принц Вильмонтейльн в белом махровом халате и в тюрбане из полотенца, лицо которого было покрыто густым слоем увлажняющего крема.
— Мои вещи! Отдай немедленно! Это не твое! — истерично заверещала Шильда и сжала кулаки, готовая вот-вот наброситься на волшебного принца.
— Здесь все принадлежит мне, наглая смертная, — степенно произнес Вильмонтейльн и подбоченился, — теперь это мой дом, в котором я на магических правах гостя являюсь божеством, которому надо угождать и прислуживать, а иначе я наложу порчу на порог. Верно хозяйка? — со снисходительной улыбкой обратился принц к Джилиане, замотанной в полиэтиленовый кокон.
— Верно, — подтвердила Батис, которая временно стала глазами и ушами своей Главы, — раньше порчу на порог накладывал только мой пес Бобби, но он сдох в прошлом году. Как хорошо, что Его Наипрекраснейшее Высочество владеет этой редкой магической техникой, поэтому Шильда, будь добра, принеси принцу Вильмонтейльну бокал с родниковой водой, который стоит на кухне, и захвати бутылочку красного полусухого вина из подвала, чтобы выпить за прекрасный внешний вид нашего дорого гостя.
Эльф раздулся от гордости, словно индюк, ведь любил комплименты и откровенную лесть ничуть не меньше, чем красивые и изысканные наряды.
Шильда, проклиная всех волшебных существ и заодно ведьм, поплелась на кухню и ахнула от беспорядка, который теперь царил и в без того грязном, старом, пыльном и ветхом доме прабабушки.
Пол кухни был заставлен пустыми бутылками из-под белого и красного вина, почему-то расположенными в шахматном порядке.
Гора грязной посуды в мойке упиралась в потолок.
Повсюду были развешены платья, рубашки, костюмы, брюки и прочий тряпичный хлам Вильмонтейльна, который он не только запрещал трогать «своими грязными и неизящными руками, созданными исключительно для грубой работы», как он имел наглость выражаться, а даже подолгу на него смотреть, чтобы не сглазить.
В отчаянии девушка открыла холодильник и замерла, уставившись в зияющую пустоту, ведь была опорожнена даже морозильная камера.
Запасы круп и хлопьев также загадочно исчезли из кухонных шкафчиков.
Заглянув в подвал, Шильда убедилась, что и он превратился в черную дыру, в которой вместо ящиков вина стояли только старые ведьмовские метлы, которыми уже давно никто не дырявил ночные небеса, не говоря уже о том, чтобы подметать двор или пол на кухне.
«С меня хватит, — зло подумала девушка, — пойду и добровольно сдамся в социальную службу».
Со второго этажа грохнул женский смех, видимо, волшебный принц снова рассмешил ведьм своей дурацкой манерностью, а потом Батис позвала Шильду, чтобы она принесла завтрак, и нервы девушки окончательно сдали.
Закатив рукава, она отправилась на разборку с ковеном, морально готовясь к тому, что может провести остаток своих дней в образе жабы, но, услышав ее снабженные крепкими ругательствами крики, гостьи отреагировали иначе.
Они задумчиво почесали затылки и предложили призвать из волшебного мира слуг, которые будут убирать, стирать и готовить за регулярные жертвоприношения — благо соседей было полным-полно, и их количество было бы весьма разумно слегка проредить для пущего спокойствия и порядка.
— Никаких жертвоприношений в моем доме! — обрела голос
