В одиннадцать дня — примерно десяток немецких «альбатросов» на небольшой высоте не выше пятидесяти метров по указанному маршруту пролетают в наш тыл и примерно через час возвращаются тем же маршрутом и на той же высоте обратно. Вот на этой высотке можно устроить позицию и с расстояния в сто метров поохотиться на «немецких» уток. Предложение немедленно стали обсуждать — заказали кофе и выпивку сигары и так были на столе. Стояло только два вопроса — из какого ружья стрелять и что готовить на банкет после охоты. Мелкие вопросы — мои заявки просто не глядя подписали и отправили на исполнение. Эти заявки уже никого не волновали — ведь впереди охота.
Охотничьи позиции выглядели — как стрелковые ячейки на холме, который был на маршруте пролета. В этом месте немецкие самолеты летели вровень с гребнем холма и стрелять можно было с расстояния метров двадцать — тридцать, практически в упор. Самолеты находились около минуты на такой дистанции облетая холм. Для прикрытия там же устроили позиции трех станковых пулеметов.
Вечер и ночь пятницы ушло на подготовку позиций и подготовку банкета для празднования успешной охоты. Пять генералов и несколько полковников заняли свои позиции в десять часов утра и стали ждать в засаде. В одиннадцать часов утра появился клин немецких самолетов и быстро приблизился к нашей позиции. Захлопали выстрелы и появились подранки. Кто-то из охотников стрелял в двигатель самолета, кто-то в летчиков. Но попали все стрелки, только последний немецкий самолет в строю успел развернуться и попытался уйти из-под огня охотников, но уйти не смог — трассы пулеметных очередей скрестились на этом беглеце и самолет рухнул на землю. В этот раз с трофеями были сложности. Снять лопасти воздушных винтов не так-то и просто, но мои специалисты справились и охотничьи трофеи заняли почетное место в поместьях наших генералов. Но сначала опять был банкет, со мной общались как с равным и наконец мне удалось использовать свои знания человека из будущего. Опять возник спор — что будет делать дальше Германия. И я решился — начало февраля 1917 года, я прекрасно помнил, до отречения Российского императора остались дни. И я решился и выступил с предположением, что немцы основные силы бросят на Западный фронт, так как Восточный фронт развалиться и боевые действия в основном там прекратятся. Мои слова о революции в России не приняли и с удовольствием заключили пари. Реально большие деньги поставили на кон. Для меня большие для тех, кто владеет десятками тысяч акров земли не очень. Сумма пари была в общей сумме на миллион фунтов. Меня решили проучить не генералы тем было всё равно что будет с Российской Империей, проучить меня решили полковники и поставили по четверти миллиона каждый на то, что в России не будет отречения императора в этом 1917 году и смело так это утверждали, что даже я засомневался, но рискнул и заключил пари. Если не будет отречения императора в России, то моя жизнь закончена. У меня не будет столько денег, и я не смогу оплатить пари. И значит мне останется только стреляться. Глядя на эти довольные лица, явно уверенные, что мне конец я слегка мандражировал, вдруг здесь в этом мире история пойдет по-другому. Зря переживал. Февраль 1917 года ознаменовался отречением Императора Российской Империи от своего места и созданием буржуазной республики в России. Я получил газеты с новостями из России и сразу же поступил вызов в штаб.
В штабе меня встретили каменные лица моих противников по пари, и я ожидал споров по сумме и по времени оплаты проигрыша. Но надо отдать должное британские аристократы не бросают слов на ветер — мне вручили предписание на посещение военного ведомства в Лондоне и четыре конверта с чеками на получение выигрыша. И я отправился в Лондон, чтобы перекинуть на свой счет деньги и слегка отдохнуть от фронта. Можно было отправиться в одно лицо, но я решил, что компанией будет гораздо веселее и безопаснее и прихватил с собой свой экипаж. Проезд в Лондон не запомнился ничем особенным, те же сидячие места в поезде и тот же прогулочный пароходик, который перевез нас в Дувр. Приключений не было, подводные лодки германского флота охотились на конвои союзников и им не было никакого дела до нашего небольшого каботажного пароходика. С банкирами всё прошло без приключений, мне просто и без затей перечислили деньги со счета на счет, и я стал миллионером. Какое прекрасное чувство — иметь хорошие деньги и знать после войны, тебе не придётся думать и гадать, чем заняться и что делать, чтобы прокормиться в мирное время. У меня оставалось несколько дней, и мы отправились в пригород Лондона в гости к моему офицеру у него там имелось небольшая усадьба, где проживала его семья. Остальные, получив трехдневный отпуск рванули к своим семьям. Я не имел здесь не семьи ни каких-либо родственников и отправился в гости. Усадьба представляла из себя строения водяной мельницы с небольшим домом на территории. Жилые постройки переходили в несколько жилых комнат на уже не работающей водяной мельнице. В первом этаже шумит вода, на втором этаже жилая комната и кабинет. Ночью в этом кабинете на нас и напали. Слишком хорошо всё шло, и я уже ждал плохого. Я уже вычислил очередность событий — сначала всё идет хорошо, но как только у меня собирается много денег, то пространство и время искривляется и происходят события, меня время пытается выкинуть из этого пространства. Ну нет в истории этого человека, то есть меня и история хочет восстановить старый ход событий. Именно нападения я и ждал, большие деньги и возможность эти деньги украсть, часто привлекают внимание преступников. С офицером, который меня так настойчиво звал в гости никогда не было приятельских отношений. И вот такая настойчивость в приглашениях в гости. Не к добру. О том, что я не переводил деньги в наличность не знал никто и у любопытных могла сложиться уверенность, в моем саквояже крупная сумма денег и сам саквояж выглядел плотно набитым деньгами. Но такое впечатление было полностью ошибочным — в саквояже лежали два револьвера с запасом патронов и четыре ручных гранаты.
Почему я согласился на эту поездку в гости, если подозревал там ловушку. Причин было две — не хотел иметь за спиной человека, который может выстрелить в спину и если уж, меня убивают, как только я получаю деньги, то встретить опасность надо готовым и на своих условиях. Потому я согласился поехать с этим ненадежным офицером в гости в пригород Лондона. Вот и поэтому у меня в саквояже лежали пара револьверов и гранаты. Нападение я собирался встретить лицом к лицу и во всеоружии.
Встретили нас неплохо, но пить я отказался, сославшись на плохое самочувствие и потому так же рано отправился в свою комнату на втором этаже водяной мельницы. Место для нападения идеальное. Убить и скинуть в реку и концы в воду. Реально концы в воду и никаких следов. Поднявшись в гостевую комнату на втором этаже, я не стал ложиться. Теперь надо было подготовиться к нападению. Будет очень смешно, если мои рассуждения и времени и пространстве — плод моего воображения и никакого нападения не будет. Но здесь уж лучше перебдеть, чем недобдеть и меня просто убьют и попытаются ограбить. Кроме револьверов у меня в багаже была кольчуга и я с трудом одел на себя эту защиту. Сверху одел для маскировки ночной халат и сев за стол стал чистить револьверы и готовиться к схватке. Меня мучили сомнения правильно ли я всё понял и рассчитал. Час шел за часом, и никто не шел меня убивать. Кольчуга тяжело давила на плечи. Хотелось просто лечь в кровать и поспать. Я всё больше приходил к мысли, что я не только смешон в своих подозрениях, но ещё и глупо выгляжу в этой кольчуге и с приготовленными револьверами и гранатами. Уже было три часа ночи и никаких поползновений в мой адрес, и я подумал — все мои рассуждения чушь собачья и надо ложиться спать и больше доверять хорошим людям. Я же веду себя как параноик и смешон до слез в своих доспехах. Выглядеть смешным не хотелось и спать уже хотелось очень сильно. Убаюкивающий шум воды сбивал с ног и просто как снотворное наводил сон. Я хотел уже ложиться спать и вдруг понял, я не слышу шума воды. Вода больше не бежала, кто- то закрыл заслонку, и вода перестала бежать. Меня покинул сон…
