Я не убеждала их в обратном — зачем? Не каждому доступен такой смелый шаг. Подвиг даже.
Многие, кстати, предлагали свою помощь: с маленькими, как Маргаритины, или с более старшими. Почему бы и нет? Любая лепта ценна. Таких я отправляла к Марине, наказав ей подойти к вопросу со вниманием.
Но были и семьи, изъявившие настойчивое желание усыновить «подросших волчат». Таких в моей специальной тетрадке значилось уже четыре, все — будущие переселенцы в Бирюзу.
С каждой семейной парой (пока шли только пары) я беседовала детально.
Проговаривали ещё раз, что по нашим законам эти усыновлённые-удочерённые будут считаться взрослыми, но на испытательный срок — не вполне полноправными, так скажем. Где-то детьми. Выясняла предпочитаемый пол, возраст, а главное — количество. Один ребёнок, два? Или сколько?
Не знаю, что сыграло: пламенная речь Марины или мои рассуждения о фронтире, но напротив фамилий в колоночке «кол-во детей» значилось: 4, 4, 5 и 3.
Что-то это меня даже немного напугало.
К утру шестницы выяснилась причина столь смелых решений. И что́ я тупанула и не догадалась сразу? Евгения Валерьевна же.
Женя-фигуристка не просто рулила кланом из троих своих детей, их жён-мужей, их детей и даже внуков, а так же целой кучи боковых родственников. Она ещё и входила в совет будущей деревни. И, конечно же, вела пропагандистско-разъяснительную работу среди своих переселенцев.
Женя тоже умела убеждать и зажигать сердца, и к утру четырнадцатого августа практически сидящие на чемоданах бирюзинцы пошли ко мне целой демонстрацией. И все с такими же заявками. А что? Усыновление троих-четверых детей на фоне Жениных двенадцати выглядело вполне обыденным поступком.
Кроме старших пришли ещё и молодые. Нет, они, конечно, в курсе, что ограничения по возрасту, но раз уж они уезжают, можно заранее записаться?
И я записывала. Отсчитывала, как мы установили, минус четырнадцать лет от возраста младшего супруга и записывала.
…хотим одного ребёнка взять… двоих… одного пока… пятерых… Что, реально — пятерых? Заглядываю внутрь. И правда, эти справятся. Где тут нужная страница?
Тетрадка моя оказалась исписана и исчёркана с разных сторон вдоль и поперёк. Никогда не могу рабочие записи сразу красиво оформлять, не мой талант. Вечером буду в чистовик переписывать.
А ещё я подумала, что если всё срастётся, то Бирюза года через три вырастет в мощное и хорошо защищённое поселение. И это не могло не радовать.
То ли глядя на эту делегацию, то ли просто потому, что время подошло, потянулись и наши, островные. Тут энтузиазм не был таким зашкаливающим, в основном напротив фамилий значилась цифра один, иногда — два. Это меня даже как-то успокоило. К вечеру предварительный список почти оформился, остались считаные единицы неопределившихся, ну да у них время ещё есть.
К вечеру же снова пришли мои неугомонные Ивановы. Попросили себе двух девчонок и ещё мальчишечку. Лет чтоб по восемь-девять. Валя смотрела на меня с надеждой.
Ну вот, такой расклад мне гораздо больше нравился! Ангелине пятнадцать, Серёжке тринадцать и Дёмке одиннадцать. Младшие братья-сёстры должны неплохо вписаться в семью!
Получили добро, обрадовались! Интересный у нас народ, всё-таки.
СОБРАНИЕ ДЛЯ МОЛОДЁЖИ
Тем же вечером было собрание для тех, кому меньше тридцати. Семейных и нет. В том же амфитеатре было много народу, гораздо больше, чем в прошлый раз, почти в два раза — практически все, кто старше четырнадцати и моложе тридцати разве что бирюзинцам, с кем уже поговорили, мы разрешили не являться. Новости касательно возможных усыновлений уже третий день обсуждались на каждом углу — никто ведь не делал из этого секрета, и собрание было слегка взбудораженным.
Мы с мужем переглянулись — время — и Вова поднялся со своего кресла:
— Прошу тишины! Добрый вечер всем! Большинство из вас хотя бы краем уха слышало последние новости. Если кто не слышал, рассказываю. Администрация города Иркутска признала, что бывшие воспитанники детских домов получили в нашем баронстве хорошие условия для жизни. Скажу больше для тех, кто не в курсе: на сегодняшний день все они обрели свои новые семьи!
Кто-то захлопал, хлопки быстро переросли в овацию и приветственные крики, и барону пришлось некоторое время переждать, прежде чем он смог продолжить.
— Белый Ворон принял в свои ряды шестьдесят семь новых братьев и сестёр, чему мы чрезвычайно рады! Но сегодня речь идёт о гораздо более масштабном предприятии. Нам с баронессой было предложено принимать под своё попечение всех желающих детей, без ограничений. Фактически — организовать детский дом для переселенцев, не имеющих опеки старших родственников. Детям не придётся сбегать и переправляться тайком, маскируясь под овец, как некоторым из вас, — в некоторых сидящих группках засмеялись и завозились, подталкивая друг друга в бока, — Всё будет организовано правильно, по уму. Всё здо́рово. Но! Мы с баронессой серьёзно обсуждали этот вопрос. И не только мы: целая комиссия. Думаю, все знают этих людей и относятся к ним уважительно. Мы решили, что будем всеми силами добиваться, чтобы каждый ребёнок нашёл новую семью! Именно… — из-за дружного одобрительного рёва пришлось снова сделать паузу. — Именно поэтому сейчас проводится опрос семей: кто сможет принять к себе детей и сколько.
Снова начался гвалт, и барону пришлось поднять руку, чтобы успокоить народ.
— Слово госпоже баронессе!
Теперь встала я.
— Дети мои! Сейчас я скажу вам кое-что, и некоторые расстроятся. А некоторые — обидятся. Прежде чем вы соберётесь дуться и обижаться — подумайте хорошенько, дайте себе время. Итак, для тех, кто захочет усыновить ребёнка, будут действовать ограничения. Во-первых, усыновляет семья. Не одиночки! Если вы захотите пересмотреть свои отношения до того момента, когда ребёнку исполнится пятнадцать лет, нужно будет устроить всё так, чтобы усыновлённый мог свободно общаться со всеми родителями, неважно сколько их — двое, трое, пятеро. Это понятно? В идеале, конечно, не разрывать союз. Но тут уж и на Старой земле никто никаких гарантий дать не мог, так что… Думайте, одним словом. Второе. Это вы, должно быть уже слышали. Ребёнок должен быть младше самого молодого родителя минимум на четырнадцать лет. Я думаю, тут пояснений не нужно. И третье. Усыновлять разрешается только тем, кто имеет собственный опыт родительства. Мы с бароном будем настаивать, чтобы все усыновляемые были младше родных! Отдельные случаи — по особому рассмотрению и только в виде исключения.
Чувствуя, что собрание собирается забурлить, барон хлопнул ладонью по подлокотнику и гаркнул:
— Тихо!
— Спасибо, милый. Я говорила, что многим будет это сложно принять. Вам даже может показаться, что вас отодвигают от жизни общества. На самом деле это далеко не так! Мы много думали, и не
