тип Чистильщика? Что это за функция?»
«Охотник». — буркнул я.
«Мультикласс, олень ты северный! — взорвалась Кукла. — Единственный тип в Иерархии, способный действовать без Структуры. Совмещающий в ослабленной форме все другие типы. Лидера, Дипломата, Аналитика, Воина и Наставника».
«Ну и?»
«Почему меня не подобрал в Африке какой-нибудь нормальный тип, а? Лидер, например…»
«Для цифровой личности ты слишком эмоциональна».
«С кем поведешься! — фыркнула девушка. — Короче, в тебе есть функция Наставника, усеченная, но есть. Понимаешь, к чему я клоню?»
Только тут до меня и дошло. Наставники — это же целители функций. Способные создавать в своем разуме что-то вроде виртуальной реальности. В которой проводили диагностику и лечение пострадавших частей Структуры.
«Предлагаешь мне зайти в этот самый виар Наставника?»
«Да, блин! Дошло, наконец! Я же сразу так и сказала!»
«Ты сказала помедитировать…»
«Вот придираться к словам не надо! Любой бы понял!»
Пришло сделать глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться. Кукла обладала потрясающей способностью выводить меня из равновесия. Еще бы, для нее ведь мои мысли — открытая книга.
«Ладно. И как это сделать? Ты же в курсе, что я почти ничего не помню.»
«Сядь и слушай мой голос. Замедли дыхание. Настройся на ритм биения своего сердца. Растворись в нем».
Некоторое время ничего не происходило. Нет, расслабиться-то как раз удалось — то самое медитационное состояние разума я смог поймать довольно быстро. Но вот дальше…
«Посмотри на меня!» — вдруг потребовал голос.
Я рефлекторно распахнул глаза и вдруг увидел, что напротив меня, на краешке кровати, сидит девушка. Европейский тип лица, короткие рыжие волосы. Россыпь веснушек вокруг носа и глаз, личиком сердечком. Натуральная куколка. Фигурка миниатюрная, но очень гармонично сложенная — знавал я мужиков, которые велись именно на этот тип.
— Кукла?
— Е-е! — вскинула она руку. — Получилось!
— Что получилось? Как ты выбралась у меня из головы?
— Ой, ну какой ты трудный, Лях! Никуда я не выбиралась. Мы оба сейчас в твоей голове. Ты создал реальность Наставника!
В этой самой виртуальной реальности Наставника я сумел продержаться меньше минуты. Сорок одну секунду, если быть точным — Кукла потом сказала. Она же потом и объяснила, как мне этой новой возможностью пользоваться.
На словах звучало не слишком сложно. Нужно было смоделировать искусственную среду, структурировав ее удобным для себя образом. Грубо говоря, визуализировать или представить такое место, где моему сознанию и подсознанию будет комфортно.
Затем сделать его настоящим. Настолько, чтобы разум одновременно понимал, что находится в виаре, и верил в его реальность. И после этого начать наводить там порядок. Такое вот виртуальное управление своими собственными мозгами. Чужими — нет, эта функция реализована у Наставников, а Чистильщики получили, со слов девушки, усеченную версию. Достаточную, чтобы поддерживать в работоспособном состоянии лишь себя самого.
Как я уже говорил, простым это казалось лишь на словах. На деле же, оказалось вовсе не таким уж и легким занятием. Нужна была постоянная практика, чтобы добиться хотя бы небольших успехов. Я ведь, в прошлой своей жизни этой фишкой не пользовался.
«Потому, что пуля в голове мешала! — хихикнула Кукла. — У тебя вообще половина функционала псионика была заблокирована этой травмой. С Крика, если переусердствуешь, голова начинала болеть, нас с девочками когда к себе подключил, создав подобие Структуры, чуть было с ума не сошел. Статуэтка, помню, тебя раз в три дня в принудительную перезагрузку отправляла, чтобы мозги не спеклись. Но ты не переживай. Теперь все легче будет! Сейчас же у тебя травмы мозга нет».
Так-то да. Травмы нет. Но и памяти толком тоже нет. Я ведь большую часть своей прошлой жизни так и не помнил. Знал о ней лишь со слов самой девушки. Остальное же порой всплывало в виде неясных образов, обрывков фраз, голосов и картинок.
Но это было уже что-то, с чем можно было работать. Путь, а не невнятное ожидание озарение, в результате которого я внезапно пойму, как получить свои силы обратно.
Начал я, как и советовала помощница, с моделирования среды. Первый раз в виар я вошел ничего такого не делая. Просто, как потом оказалось, скопировал свою же комнату прямиком в разум. Теперь нужно было ее превратить в некое осмысленное место.
Войдя туда второй раз, я попытался мысленным усилием убрать кровать. Ну, не нужна она была в моем хранилище, туда куда больше требовались шкафы и стеллажи. К моему удивлению, предмет мебели послушно испарился. Но на этом успехи закончились. Как я понял, это произошло потому, что я не знал, что делать дальше. Не имел плана своего внутреннего пространства.
«Да попробуй ты его для начала нарисовать — посоветовала Кукла, когда я второй раз вывалился из виара. Потный и уставший так, будто мешки с мукой разгружал. — На бумаге».
«Хорошая мысль!» — похвалил я девушку.
И принялся за чертежи.
Это быстро меня увлекло. Сперва я нарисовал все ту же комнату на восемнадцать квадратных метров — копию своей. Но потом понял, что изначально встал на неверный путь. Зачем мне вообще было привязываться к чему-то существующему? Втискивать туда что-то, а потом еще выясниться, что стеллажи нужны на два пятьдесят, а у меня потолки всего два сорок. Куда проще создать все с нуля.
Взял циркуль и изобразил на листе бумаги ровный круг. В центре поставил стол, а по внутренней окружности нарисовал книжные полки. Так, чтобы до любой можно было дотянуться, не вставая с места. Затем…
— Дэн?
Я с удивлением поднял голову. Что, я снова провалился в виар, и не заметил этого? А Кукла опять материализовалась? Но оказалось, что это младшая сестра зашла в комнату, чтобы позвать меня на ужин. И уж в который раз повторяет мое имя, пытаясь дозваться.
— Понял, иду.
За столом собралась вся семья. Я был настолько погружен в мысли, что даже не заметил, как расправился со своей порцией. Некоторое время смотрел на пустую тарелку, после чего попросил добавки.
— Читала в новостях, что совсем рядом с нашим домом Козыря взяли. — произнесла в этот момент Анна Алексеевна.
— Да, Зевса. — буркнула Алина. — В километре от нас.
— Ужас! — вздохнула мама. — Совсем ведь рядом. Денис, ты ничего не видел, когда гулял?
— Слышал только. — пожал я плечами. Рассказывать о том, что Амазонка и этот Зевс рубились у меня над головой, я никому не собирался. Запрут, нафиг, дома со своей гиперопекой! — Ну и оцепление видел. Охранки.
— Нужно быть осторожнее!
«И как, интересно, это поможет? — захотелось ответить мне. — Они же в любом месте могут драку устроить! У них какие-то свои планы, и никого из обычных людей они в них посвящать не собираются. Ни они, ни охранка! Единственный вариант — это не осторожность, а сила. Нужно стать настолько сильным, чтобы эти уроды для своих разборок выбирали места подальше!»
Про Козырей, кстати, я уже все узнал. Ну, то, что можно было найти в свободном доступе в интернете. В принципе, все, как и рассказывала мне Лида в день выписки из госпиталя. Террористы и повстанцы, причем, не единое движение, а куча разных течений со своими лидерами и целями. А назывались они так странно из-за карт. В смысле, игральных.
Все началось с самой первой группировки новусов, бросивших вызов новой аристократии. Их было четверо — очень сильных одаренных, и они называли себя Козырными Тузами. Потом пошли подражатели, которые желали той же славы, пусть и дурной, но народ их уже не тузами называл, а по аналогии — Валетами, Дамами, Королями. Некоторых и вовсе Шестерками.
И прилипло. Теперь все, кто шел против власти, и обладал сверхчеловеческими возможностями, назывались Козырями. Вот такой вот изгиб логики. Впрочем, я и более странные вещи встречал в прошлом.
— Я осторожен, мам.
— К школе готовишься? — тут же сменила она тему, услышав недовольство в моем голосе.
— Да.
— Он с комнаты почти не выходит! — тут же доложилась мелкая. — Обложился бумажками, чертит что-то. Когда я его есть позвала, он не сразу услышал.
— Вот как? Молодец! — похвалила Анна Алексеевна. — А то ведь послезавтра занятия начнутся. Выпускной класс…
Последнюю фразу женщина произнесла с оттенком легкой печали. Мол, как быстро растут дети. Я воспринял это, как сигнал валить из-за стола. Надо же было отыгрывать подростка, а меня, насколько я помню свои первые пятнадцать лет, такие
