— А, так это вы недавно звонили, да? — улыбнулась нам в ответ опрятно одетая женщина, что вышла на встречу, стоило нам на войти в здание приюта.
А тут тихо! Где-то в глубине слышны детские голоса, но… воспитанников то тут не много! Может именно поэтому Ванька попал именно сюда? Нет. Нельзя себя обнадеживать.
— Степан — представился мой подчиненный — А это моя жена Маргарита — представил он же меня.
— Евгения — улыбнулась тетка — Пойдемте. — сделала она приглашающий жест вперед по коридору, и я отметил про себя, что в таком узком помещении хватит и лимонки, что бы полностью вывести меня из боя — Вас, как понимаю, интересуют только мальчики?
— Да, всегда мечтал о сыне… — задумчиво, и вполне искренне проговорил боец.
И я понял, что это ни какая не игра, а его искренние чувства. И возможно я зря взял с собой именно его — мы отсюда без сына полка уже точно не уйдем.
— Вы только посмотреть, или… — полуобернулась тетка, продолжая при этом двигать ножками в своей узкой юбке, двигаясь все дальше, в глубины многокорпусного здания.
— Ну вы же понимаете… — улыбнулся я, поняв, что от нас чего-то ждут, ответив на непонятный вопрос так же непонятно.
— Ну да. — коротко бросила мадам, и отвернулась, продолжая при этом идти.
В этот момент, дверь позади нас приоткрылась, заставив нас двоих напрячься, сгруппировав все мышцы в теле в кучу, готовясь к броску. В укрытие — непонятно только куда тут прятаться?! Ближайшая дверь, та, что открылась, до другой недопрыгнуть даже мне, а больше в прямом как спичка коридоре ни где и не спрячешься. Даже если использовать тетку как щит — она худая как струнка! А уж если там пулемет… Ну или же атаковать, что куда более реалистичный вариант — до двери всего-то метра три!
Но вместо ожидаемого нами дула автомата, оттуда высунулась озорная детская мордашка. Затем еще одна. Впрочем, мы уже остановились, и оглянулись, пряча своё напряжение за любопытством.
— А, это дети… — заговорила тетка, но я дальнейшее уже не слушал.
Одна из «мордашек», та, что показалась первой, резко распахнула дверь на полную, заставив вторую упасть и больно ударится об плитку пола, и с визгом кинулась ко мне.
— Саша! — провизжало это чудо, за три метра бега умудрившись начать плакать, пускать слюну, сморкаться, и размазывать выделения по лицу рукавом.
Добежало, заглянула мне в глаза… и кинулось в объятья.
— Ванька… — едва слышно прошептал я, прижав к себе мальчугана и гладя его по волосам — Живой… — прижал я его к себе покрепче, в то время как тетка, вещала о какой-то там бедности данного ребенка, а двести пятый, достал из-за пазухи носовой платок вместо пистолета.
— Живой, — повторил я вновь, подхватив пацана на руки, подкинув разок, словно игрушку, и зафиксировав на уроне своего лица. — и все такой же плакса!
— Не правда! — с трудом возмутился он, сердито насупившись — Неправда… — повторил вновь тихонько, и вновь вытер лицо рукавом, на этот раз не размазывая, а именно вытирая — Я вообще никогда не плачу!
Что вообще-то правда! Исключая младенческий возраст, он вообще у нас стойкий мужчина. Но сейчас — можно! Да и он, в конце концов, всего лишь ребенок…
— Сестрица, ты все же пришла…
— Да… — тихонько ответил на это я, улыбнувшись уголками губ, в то время как тетенька перешла с бедности, на травмы, но все тем же жалостно-безразличным голосом.
— Все время говорит о какой-то сестре, которой у него никогда не было. При этом путается в именах и фамилиях… эх! Бедное дитя. Как хорошо, что…
— Мы забираем его. — бросил я через плечо, усадив шкета на другое плечо.
Оно, плечо, у меня конечно маленькое узкое, и на нем особо не покатаешься, но я достаточно силён, чтобы удержать вес юного барашка тупо на руке. Так что — не упадет!
— Что? — выронила тетка, а я пошёл на выход. — Стойте! Вы не можете! Документы… — двести пятый показал ей корку — Да даже так всё равно не можете! — прочитав содержимое корки, вновь переключилась она на меня, и я был вынужден остановится и обернутся. — Существует установленная процедура, правила… да и к тому же данного мальчика уже ждет семья!
— Э! — выдавил я, вместо того, что хотел сказать, и взглянул на братца.
Пацан в ответ — прижался поближе к моей голове.
— Отвечай по уставу! — шепнул я ему тихонько — Летчик недоделанный…
— Я их не знаю. — шепнул он мне на ушко, перегнувшись через голову — лишь мельком видел. И мне не кажутся они хорошими людьми.
Хорошими? Плохими… тоже мне устав! Хотя и вопрос то был не по форме…
— Я и есть его сестра — улыбнулся я, взглянув на тетку — Хваткова Александра Николаевна. — тетка чуть не прикусила язык на этой фразе — Документы вам пришлют позже. Всего доброго. — и вновь развернулся к выходу.
— Стойте, так не положено! Все равно не положено! — все же догнала меня тетка, несмотря на свою не предназначенную для бега одежду, пусть и уже у самого выхода — Есть установленная процедура! Правила! Иначе НЕЛЬЗЯ! Вы должны понимать! — взглянула она на подошедшего сзади бойца, толи ища в нем поддержку, толе давя ему на чувство справедливости, что в прочем одно и то же — Закон, он один для всех! И правила для всех. И вовсе не для того, чтобы их нарушать! — посмотрела она на меня сурово, взором учительницы на нашкодившею младшеклашку.
— Да, вы правы. — вздохнул я, и отошел от уже успевшей открыться двери — Закон, есть закон — и снял со своего плеча мальчишку.
— Нет! Сестренка, нет! — сообразил, что сейчас будет мелкий, и вцепился в меня мертвой хваткой.
— Поэтому я посижу здесь, пока мне не привезут документы — и я вместе с вцепившимся в меня братом, отошел к примеченной у входа лавке.
Попутно командуя «отбой» спецназу, и посылая пятнадцатого метнутся в типографию за бумажками. Распоряжаясь, чтобы в типографию направили запрос на распечатку нужного уже сейчас, а не когда туда ввалятся люди, ну и так, по мелочи.
— Эм… может… чаю? — поинтересовалась тетка, видя, что я не собираюсь никуда уходить, а к ней «на подмогу» уже пришли еще две женщины, вырулившие откуда-то из глубин коридоров здания.
— Нет, спасибо — улыбнулся я, усадив Ваньку к себе на колени.
— Ну… вы может и против, но мальчику то нужно поесть. — среагировала на это одна из новоприбывших — У нас сейчас как раз обед будет… да и потеряли его небось в своей группе.
— Вот, вот! Дайте ему хотя бы по попрощаться! — поддакнула другая.
— Не пойду! — среагировал на это Иван, прижавшись ко мне сильнее, и почему-то на его глаза, проступили слезы.
Он конечно попытался их скрыть, но… в моих волосах, от меня не спрячешься. Вот только почему?.. он вдруг опять заплакал? Испугался? Отберут? Что я уйду… пропаду? Или… ему это все… напомнило родителей.
— Ваня… — погладил я его по спине, и он, пусть и без звука, разревелся навзрыд.
— Ой — вдруг ойкнул мелкий, и отстранился.
А я зыркнул на беспардонно пялящихся теток, тип «че встали? Чё пялитесь?!» но они и не собирающихся уходить даже с прямой угрозой в моём взгляде. Тип «че ты нам сделаешь, мымра!?». Двести пятнадцатый плюхнулся на лавку рядом.
— Эт чё, реально твой брат? — шепнул мне боец, предварительно шугнув теток взглядом, что в его исполнении дало два метра лишнего пространства.
— Ага. — улыбнулся я в ответ, следя за начавших «бурную деятельность» мадам, типо «у нас и своих дел вагон!», но все так же неотрывно за нами следящих. — Единоутробный.
И чуть не пискнул, когда Ванька нашел в волосах моё ухо — чего это оно такое чувствительное?!
— Прости. — вздохнул боец.
— За что? — удивился я, повернувшись к нему лицом.
— Мы должны были…
— Да не обязаны. — усмехнулся я. — Там же была такая неразбериха, да и дел было по горло без всяких личных мелочей.
— Ага — улыбнулся мужчина, и положил свою огромную руку на спину моего маленького брата.
Брат тем временем, продолжал неотрывно изучать моё ухо.
— Что ты там нашел? — не выдержав, поинтересовался я у него.
