меня сложилось такое впечатление, что Лена что-то хочет доказать своей маме. Что, догадаться было нетрудно — показать, что она самостоятельно решает свои матримониальные планы, без маминых советов и поучений.
После того, как была заменена входная дверь в квартиру, сразу прекратились посещения страждущих купить отвар, или настойку. Они и так в последние полгода были единичными, но сейчас вообще никто не стучал и не звонил в дверь по вечерам. Что очень даже радовало.
С октября начались занятия в медучилище, В отличие от дневного потока в нашей нынешней группе коллектива не сложилось. Я, естественно, был единственным мужчиной в группе, и притом самым младшим по возрасту. Женщины учились в основном замужние, их кроме семьи и детей ничего не интересовало. Немногие девушки также не обращали на меня внимания. Что можно взять с молодого фармацевта, кроме молодости, а так никаких перспектив. Тем более что я особо о себе не рассказывал. И никто не подозревал, что я живу один в благоустроенной квартире.
Знала об этом только Ленка Иванова, регулярно навещающая меня раз, или два в неделю и периодически вытаскивающая на концерты в филармонию.
— Интересно на сколько у неё хватит терпения? — иногда думал я, когда она приходила с очередными билетами.
В октябре я получил первую зарплату фармацевта. Целых сорок восемь рублей. Это притом, что налог за бездетность с меня еще не высчитывали. А еще через два дня Соломон вызвал меня к себе, усадил за стол и начал свою речь издалека.
— Виктор, надеюсь, ты понимаешь, то чем мы занимаемся незаконно и грозит штрафом, а возможно, даже тюремным сроком.
Сделав паузу, он посмотрел на меня, пытаясь понять, проникся я таким вступлением, или нет. Я же сидел с невозмутимым видом и делал вид, что внимательно слушаю своего гуру.
Коган вздохнул и продолжил.
— Я к чему тебе это говорю? Да к тому, что люди, получившие впервые приличные деньги, бросаются во все тяжкие, как говорится.
Я улыбнулся.
— Соломон Израилевич, так я же еще никаких приличных денег не видел. С чего бы мне бросаться во все тяжкие. Живу спокойно, на свою зарплату, сорок восемь рублей вчера получил. С авансом всего семьдесят восемь рублей получилось, хорошо еще с меня налог на бездетность пока не высчитывают. На квартплату и еду хватит, да проездной на месяц куплю.
Коган почесал лысый затылок.
— Витя, я этот разговор начал к тому, что просто боюсь давать тебе сразу все деньги по нашему договору. Переживаю, что начнешь их тратить направо, налево, привлечешь лишнее внимание. Нам этого не нужно. Давай, договоримся так…
Я возьму под контроль твои расходы, и буду держать в курсе, сколько денег осталось у тебя на сегодняшний день. А на руки выдавать по мере необходимости. Ну, там костюм сшить в ателье, в дом что-нибудь купить. Если возникнет какая-нибудь экстраординарная ситуация, всегда можно будет её обсудить со мной.
Как тебе моё предложение?
— Нет, Соломон Израилевич, от вашего предложения я, пожалуй, откажусь. Мы так не договаривались. Все было четко и ясно, тридцать процентов от продажной стоимости лекарства я должен получить. Много там будет, или мало, значения не имеет, деньги должны быть у меня. Мне бы не хотелось постоянно тревожить вас, и тем более, обсуждать с вами мои траты. Куда потратить деньги я решу сам.
Кстати, раз уж зашел такой разговор, значит, деньги уже у вас. Может, озвучите сумму, причитающуюся мне.
Коган, хмуро глядя на меня, признался:
— Триста шестьдесят рублей ты должен получить.
Я рассмеялся, достал из кармана пиджака кошелек и протянул его провизору.
— Соломон Израилевич, чтобы вы не переживали, что неразумный юноша погубит на корню всю коммерцию, посмотрите, пожалуйста, сколько денег в моем кошельке.
Коган, презрительно оттопырив нижнюю губу, открыл кошелек и недоуменно спросил:
— И что ты мне хотел показать, пару рублей мелочью и два трояка?
— Посмотрите в другом отделении.
Когда он вынул оттуда две сторублевки и две бумажки по двадцать пять рублей, на его лице появилось выражение почти, как у членов семьи на картине Репина «Не ждали».
— Хм, это меняет дело, — задумчиво произнес он. — Прошу извинить меня за это предложение. Но если ты такой умный парень, то должен понять мои опасения и страхи.
— Да, я не в обиде. Ваши сомнения естественны. Испытания большими деньгами проходят далеко не все, а для шестнадцатилетнего парня и триста рублей покажутся огромной суммой. Только вы Соломон Израилевич не учли, что я уже год практически живу самостоятельно, и привык распоряжаться своими финансами.
— Ну, да, ну, да, — с этими словами Коган достал свой объёмистый лопатник и ловко вытащил оттуда ровно триста шестьдесят рублей, не показывая, сколько всего денег в нём находится.
Деньги он давал с таким видом, как отрывает от сердца.
— Профессиональная девиация? — подумал я и вспомнил своего одноклассника и соседа из первой жизни Семена Либкина. Дед у того работал закройщиком, и не было ни дня, чтобы он не вернулся с работы трезвым. А уж, сколько у него было любовниц, никто не считал. Но самое главное денег он не жалел и после получки к нему всегда выстраивалась очередь из желающих выпить на халяву. Мда, девиация, девиацией, а роль личности никто не отменял.
— Спасибо, Соломон Израилевич, — поблагодарил я, аккуратно убирая деньги в кошелек. — Раз вы сами затронули тему советов по расходам, хочу спросить, вы бы могли помочь мне в приобретении приличного холодильника?
Коган ответил мне с неожиданным энтузиазмом.
— Витя, какие проблемы, конечно, помогу! Вот дал же бог матери умного сына! Ну почему мой Марик не такой? Я, образно выражаясь, должен водить его за руку в сорок лет.
Неожиданно он замолк, видимо, поняв, что сказал лишнее.
Помолчав, он продолжил.
— Есть два варианта. В первом, мы вдвоем едем на базу и там выбираем тебе агрегат, понимаешь, одного тебя посылать не стоит, там вряд ли твое появление воспримут серьезно.
А второй вариант, ты мне просто говоришь, какой холодильник тебе нужен, и его привезут на дом. Но есть всегда вероятность, что привезут аппарат с каким-нибудь дефектом.
— Рискну, — ответил я. — Нет особо времени, да и желания, кататься по базам. Посмотрим, что привезут, если что не так, для этого существует гарантия.
На этом наш разговор завершился. А через неделю на грузовом такси мне привезли холодильник «ЗиЛ».
Два грузчика, по виду типичные алконавты сразу заявили, что без материальной стимуляции дальше подъезда холодильник не понесут.
— Если денег нет, пацан, звони родителям, пусть приезжают и отстегивают тугрики, —
