покою, там тебе всё расскажут и проводят.
— Я боюсь, сынок, — честно призналась она.
— Эх, — выложил я последний козырь, — двум смертям не бывать, а одной не миновать, как говорят бывалые граждане…
— А что ещё говорят твои граждане?
— Хм… — задумался я и вытащил из памяти подходящие слова, — ещё есть такое мнение, что если живы будем, то не помрём, однозначно… что-то мне подсказывает, что ты ещё немало лет проживёшь и внуков понянчить успеешь.
— А что там у тебя с внуками? — вдруг озаботилась она, — жениться никак собрался?
— В ближайшей перспективе пока что вряд ли, — быстро ответил я, — но теоретически рассуждая — почему бы и нет?
— А что за подруга, на которой ты жениться собираешься? — новая тема, похоже, перебила в её мозгу всё остальное.
— Работаем вместе, — сообщил я, — зовут Ниной. Но это пока всё неточно, всё, что женитьбы касается, там многое ещё поменяться может.
— Ладно, — вздохнула мама, возвращаясь к нашим баранам, — согласна я на операцию… когда, говоришь, туда подходить надо?
* * *
А я ещё этим же вечером сделал пару звонков, теперь уже с домашнего телефона, нужда в шифровании отпала. Товарищ Лебедев сообщил, что в половине четвёртого мою маму встретят в приемном покое и проводят, куда надо, а сама операция будет назначена на ближайшие два дня. Надо будет отблагодарить его, подумал я, набирая следующий номер.
— Привет, Аскольд, — сказал я в трубку, — тут вот какое дело… ааа, мерси, кстати, за вчерашнее предупреждение, всё прошло гладко.
— Приходил кто? — спросил он.
— Ага, целых два товарища сам понимаешь откуда, — сообщил я, — но не успели они ничего зацепить, потомучто я раньше этим делом занялся.
— Ну и отлично, — продолжил он, — а Мишку, если тебе интересно, закрыли в нашем СИЗО, на месяц пока… ну там за него серьёзные дяди вписываются, как я слышал краем уха, так что посадить-то его вряд ли посадят, но биографию попортят. Так чего ты там насчёт дела?
— Аааа, дело… — сориентировался я, — киноклуб у нас накрылся медным тазом, поэтому есть мнение переключиться немного вбок — в сторону компьютеров…
— Слышал-слышал, что вы там что-то такое ваяете, — откликнулся Аскольд, — мысль здравая. А от меня-то тебе чего теперь надо?
— Комсомольский райком нам какое-то помещение выделяет под этот клуб, но чтобы его раскрутить, так сказать, и чтобы клуб не закрыли так же, как откроют, потребуются определённые усилия в самых разных направлениях — хочу попросить тебя о помощи…
— 25 процентов от прибыли, — мигом выкатил свои условия Аскольд.
Домино и тетрамино
Такой жирный кусок я ему, конечно, не отдал, сошлись после небольшого торга на десяти процентах… там ведь много ещё кого подключать придётся, а проценты не резиновые. А далее я начал мучительно размышлять, как жить дальше… и из этих размышлений и воспоминаний выцепил историю игры Тетрис из той моей прошлой жизни.
Это же реальная бомба была на рынке видеоигр — до Тетриса компания Нинтендо пробавлялась тупыми аркадами типа Данки-Конг и Пэк-мэн, а появление такой внешне простой и внутренне заковыристой игрушки, как Тетрис взорвало этот рынок. Кстати, тут же я вспомнил, что братья Марио давно написаны, так что их наверно следует вычеркнуть из моего списка. Да и всё остальное по остаточному принципу можно развивать, а вот упор надо сделать именно на Тетрисе.
История развития Тетриса мутна до полной непрозрачности — сначала в ней возник, как чёртик из шкатулки, некий венгерский продюсер, который захапал все права себе. Потом журналисты CBS, глядя на развивающийся ажиотаж вокруг игрушки, провели собственное расследование, вышли на реального разработчика, а венгерский прохиндей остался у разбитого корыта. Далее подключились мировые киты игральной индустрии в виде того же Нинтендо, Атари и Миррор-софт (не путать с Микрософтом). Которые реально перегрызлись из-за копирайта. Ну и в конечном сухом итоге чуть ли не с помощью товарища Горбачёва и мистера Рейгана глава Миррор-софта выгрыз себе исключительные права, и Тетрис зашагал по планете семимильными шагами.
А всё это говорит о чём? — задало риторический вопрос моё подсознание и само же ответило на него — а говорит это, Петюня, о трёх вещах, надо сразу же озаботиться авторским правом, буквально завтра-послезавтра начать этот процесс, раз, и еще портировать игрушку на платформу IBM PC, которая не по дням, а по часам становится фактическим лидером среди всех прочих платформ, два…
Тут подсознание засбоило и замолкло, а я же спросил у него — а что там насчёт третьей вещи-то? Выкладывай уже… и оно выложило — надо сразу выходить на мировой рынок, СССР это, конечно, хорошо, но мало и неплатёжеспособно, а вот за границами нашей Родины денег у народа куда больше водится, это факт. А значит, надо искать контакты с западными фирмачами… для начала хотя бы и один фирмач пойдёт. Ну а для самого начала пусть придут и посмотрят на нашу новинку комсомольские боссы, как обещано мсье Ишаченковым — к этому визиту надо готовиться по полной…
А кстати вот — знаете, почему Пажитнов взял набор именно из четырех квадратиков, а не из трёх (тримино) или пяти (пентамино)? По глазам вижу, что не знаете… тут все просто — комбинаций из трёх составляющих совсем уж мало, палочка да закорючка. Пентамино, конечное дело, более интересно и продвинуто, из них целых 12 разных фигурок можно составить, включая буквы X, Y и Z, но для обработки вращения этих фигур в реальном режиме времени не подходила существующая компьютерная база. Не успевали Электроники-60 и ДВК-шки крутить эти штуки, вот и пришлось ограничиться тетрамино и семью фигурами — палка, квадрат, буква Т, левый гвоздь, правый гвоздь и маленькая S в двух проекциях.
Хорош базарить, прикрикнул я на подсознание — утро вечера мудренее, завтра продолжим обсуждение. И мы все вместе уснули под шум начинающегося осеннего дождика за окном.
А утром на службе я первым делом задал вопросик всё и всегда знающему Шурику:
— Слушай, дружище, а в нашем ИППАНе где-то имеется персоналка IBM?
— А зачем тебе? — задал он логичный встречный вопрос.
— Просто хочу познакомиться с передовой западной техникой, — быстро соврал я, — говорят, эти ай-би-эм-ки там во все сферы уже внедряют.
— Ну есть одна такая штука у плазменщиков, на нашем же этаже где-то, но вход с другой стороны, — Шурик сделал вид, что поверил мне, а я сделал вид, что не заметил его сомнений. — Подойди к бункерному Юре, он в курсе должен быть.
Я и подошёл к Юре — их как раз всех выгнали из бункера в связи с очередным выстрелом, он стоял и курил недалеко от вахтёра.
— Привет, Камак, — улыбнулся он мне, — как там Кроты себя чувствуют? Вживаешься в коллектив?
— Более-менее, — обтекаемо ответил я, — хотя суть их работы я таки не уловил пока.
— Не беда, со временем поймёшь, — философски заметил он.
— А у меня к тебе дело есть, — продолжил я, — говорят, ты знаешь, где у нас стоит персональный компьютер ИБМ…
— Знаю, — тут же ответил он, — и даже сам на нём работаю иногда. А зачем тебе?
Я скормил ему ту же дезу, что и Шурику, но тут она почему-то не прокатила.
— Врёшь ты, Камак, и даже не краснеешь, — заявил он мне, — эти персоналки только год назад начали выпускать в Чикаго и никуда они пока сильно не внедрились, Эппл гораздо круче их.
— Ну, допустим, вру, — не стал запираться я, — допустим я хочу на базе этой ИБМ написать одну программулю — и что дальше?
— Это другое дело, — Юра выбросил бычок в урну и продолжил, — вот теперь верю… пошли со мной, покажу. Только по дороге детали мне расскажешь, что за программуля, для чего и почему она нужна именно на ИБМ.
Пока обходили бункер и наш зал управления по третьему этажу, я прикинул кое-чего к носу и решил расколоться — в конце концов без помощника в этом деле трудно будет, а жулик из бункерного Юры, кажется, большой… такой может стать полезным.
— Понимаешь, в чём дело, дорогой, — сказал я ему, когда мы проходили мимо бассейна гидриков, куда они запускали свои стоячие волны, — я тут игрушку одну сочинил… компьютерную, да… в кодах PDP-11.
— Покажи, — попросил Юра.
— Да, конечно. Заходи в мою экранку, всё покажу и расскажу…
