— И к Захарченко тоже зайди! — не унимался дежурный, крича мне вслед, — Он велел тебя к нему направить, как только ты в райотдел вернёшься.
Делать нечего и таки придётся посетить оперативного зама начальника РОВД. С одной стороны, его прямым подчинённым я не являюсь и по присущему мне вольнодумству, запросто могу приглашение проигнорировать. Однако субординация и здравый смысл ясно указывают на то, что пускать по бороде его просьбу не стоит. Особенно, если принять во внимание, что капитан вроде бы мне благоволит.
— Проходи, присаживайся! — указал рукой на ближайший к себе стул зам по опер.
Я прошел и присел.
— Аскер доложил, что ты по мошенничеству возбудился после повисшей кражи, это так? Вроде бы еще и с личностью?
— Точно так, возбудился. С личностью. Личность в камере сидит, я ей рубль двадцать две выписал на семьдесят два часа, — в очередной раз проявил я соглашательство с руководством.
— Ты тогда поясни мне фабулу, Корнеев, а то я со слов дежурного так ни хрена и не понял. Из чего ты там мошенничество высосал? — с любопытством принялся разглядывать меня капитан, — Исходя из того, что знаю, готов поспорить, что отменит прокуратура твоё постановление! Даже без жалобы фигуранта отменит! Ну не может не отменить!
— Отменит! — опять безропотно кивнул я, — Если дело не мне отпишут, а кому другому, то непременно отменит!
— А, если тебе отпишут, то что, лейтенант, ты это дело до суда доведёшь? — недоверчиво хмыкнул Захарченко.
— Если мне отпишут, то я его не только до суда доведу, но загружу этого фармазона так, что он реальный срок получит! — с нахальным апломбом ответил я главному предводителю районных оперов. — Уж очень мне обидно за наших советских женщин! — честно и твёрдо уставился я в глаза капитана.
— Наглец ты, лейтенант! — без особого осуждения констатировал капитан Захарченко в общем-то объективную реальность, — И причем, наглец ты редкостный! Ко мне служить пойдёшь? — без какой-либо логичной экстериоризации зам по опер перешел от огульных оскорблений к приглашению служить под своим началом.
Я вскинул брови, притворно изображая тем самым крайнюю степень обиды и изумления. Хотя, если уж на то пошло, на месте капитана я давно бы уже приложил все усилия, чтобы перетащить слишком шустрого следака на оперативную работу.
— Чего смотришь, Корнеев⁈ Я тебе дело предлагаю! — уже в полный рост приступил к вербовке зам по опер, — Через три месяца встанешь на старшего опера. Даже без учебы! Это я тебе обещаю! А еще через год-полтора заместителем начальника розыска будешь! Если, конечно, без залётов у тебя служить получится.
— Серьёзное предложение, товарищ капитан! — напустил я на лицо сосредоточенности, — Очень серьёзное и заманчивое! Я обдумаю его и дам вам ответ. Но чуть позже, — стараясь сохранять на физиономии радостную неуверенность, встал я со стула.
— Разрешите быть свободным, Виталий Николаевич? — не отводя простодушного и преданного взгляда от пытливых глаз Захарченко, попросился я на волю, — Сейчас в дежурную часть вызовы посыпятся, а мне бы еще собранные материалы до ума довести!
— Иди, лейтенант, доводи свои материалы, — с некой долей обиды отпустил меня главный опер, — Только ты не затягивай с решением, такие предложения не часто делают! А дело по мошенничеству тебе отпишут, я этот вопрос решу!
Войдя в кабинет, я только и успел, что разложить на столе собранные за день бумаги. Противно, как школьный звонок, ничего хорошего не предвещая, зазвенел аппарат внутренней связи. Понимая, что ничего доброго я сейчас не услышу и, подавив раздражение, я поднял трубку. Из которой тут же почерпнул очередную информационную мерзость. В виде сообщения о новом правонарушении на территории Октябрьского района.
Рассовав бумажки, какие в сейф, а какие в дежурную папку, я направился в дежурку. Предстоял очередной выезд. По предварительной информации, полученной от дежурного, ехать предстояло в сторону детского парка. Где компания нетрезвой молодёжи надавала оплеух некому гражданину Трякину. Попутно вытащив из его «жигуля» одиннадцатой серии магнитофонную кассету. Или кассеты.
— Я ОВОшников и ППэСников уже сориентировал, чтобы они двор напротив парка прошерстили! Там через дорогу только один дом на полквартала. Если злодеи и сдёрнули, то только в ту сторону, — проинформировал меня Аскер, — Терпила этот, он там где-то неподалёку от машины своей шхерится. Ты там посмотри, сильно ему досталось? И насчёт ущерба с ним провентилируй. Если он не сильно дерьмом плюётся, может, получится «баранку» затоптать? И вот, что еще, этот Трякин по ноль два отзвонился, имей в виду!
Оперативный дежурный Октябрьского РОВД смотрел на меня с робкой надеждой. Как студентка-первокурсница пединститута, еще не перевалившая через первую сессию, смотрит на только что обоссанный ею тест на беременность.
Ничего не ответила дежурному золотая рыбка. Лишь крепче сжав подмышкой дежурную папку, вышла она из районного органа внутренних дел на улицу.
До места происшествия ехать было недалеко. Настолько недалеко, что можно было бы и пешком дойти. Потерпевшего Трякина Василия Бажановича мы обнаружили рядом с принадлежащим ему автомобилем. На широкой физиономии мужика под правым глазом темнел солидный синяк. Мужик был всё еще неспокоен. Тревожно озираться он с нашим появлением перестал, но возбуждения своего не утратил.
Со слов гражданина Трякина я понял следующее. Занимаясь сегодняшним вечером частным извозом, трудолюбивый сын народности мокша, посадил в свою «одиннадцатую» две молодые пары. По его словам, лет двадцати пяти, не старше. Молодёжь, то есть, все четверо, включая и девиц, были изрядно навеселе. Как понял Трякин, набирались радости его пассажиры в пивном заведении «Огонёк», от дверей которого он их и принял. И намеревались они ехать к кинотеатру «Дружба», рядом с которым вроде бы проживала одна из пар. По пути, нетрезвые джентльмены словили кураж и принялись глумиться над извозчиком. Один решительно требовал прибавить громкости звучавшему из магнитолы мордовскому фольклору. А второй, напротив, настаивал на полном выключении девайса. Спутницы привередливых бузотёров, внимая происходящему, лишь поощрительно хихикали и своих ухажеров никак не окорачивали.
До места высадки беспокойных пассажиров Трякин доехать не успел. Дебилоиды, войдя в раж, окончательно охамели и один из них, тот, что сидел на переднем пассажирском сиденье, звезданул автовладельца в рыло. А потом еще и злосчастную кассету выдрал из магнитолы.
Отважный мордвин мгновенно оценил серьёзность ситуации и, остановив машину, с мужественной стремительностью сквозанул из неё. Не забыв перед тем выдернуть ключи из замка зажигания.
Скандальозная молодёжь также, но неспеша выбралась наружу и принялась подманивать Трякина назад в автомобиль. С тем, чтобы продолжить движение по ранее оговорённому маршруту. Но ни на какие посулы, включая двойной тариф, Василий Бажанович не польстился. Потому как обоснованно опасался неискренности со стороны не признающих мордовского искусства дебоширов. Он стоял в сотне шагов от своего движимого имущества и терпеливо выслушивал всё, что неслось в его сторону.
За щедрыми обещаниями денег, дружбы и неприкосновенности последовали угрозы и оскорбления. Причем, следует отметить, что хмельные дамочки в хуле и в поношениях в адрес Трякина, от своих хулиганствующих спутников не отставали.
— Это ж такие бесстыжие хабалки! — водя из стороны в сторону заплывшим глазом, кипятился нелегальный таксист, — Такими нехорошими словами меня даже в родной деревне ни разу не называли!
— Из машины пропало что-нибудь? — попытался я вернуть гражданина Трякина из лирических отступлений в суровую прозу жизни.
— Пропало! — от переполнявшего его возбуждения и обиды, Василий даже начал пританцовывать, суча ногами, словно хронический зассанец с увеличенной простатой, — Четыре кассеты забрали и набалдашник плексигласовый с ручки переключения скоростей скрутили. Суки!
