ночная смена! — гнев сменился сильнейшей обидой, которая стиснула горло и перехватила дыхание. — Что я вам такого сделал-то? Документы эти чертовы не согласился увезти?! Да меня уже в понедельник забирают, понимаете вы или нет! Шесть лет псу под хвост…
Методист что-то взволновано затараторила, но я уже не слушал.
Сбросил звонок, с силой вдавив палец в экран, с трудом удержался от того, чтобы шибануть телефон об стену и, переключив его в беззвучный режим, бросил в карман.
Учиться шесть лет, чтобы из-за обиды одной тупой тётки загреметь в армейку…
Да за год я позабуду всё, что старательно впихивал в свою голову, не говоря уже о том, что потеряю бюджетное месте в ординатуре!
А ведь ради этого мне пришлось целый год отпахать на скорой!
Про красный диплом и вовсе молчу, как и про три публикации, и волонтерство в «Другой медицине»!
Ведь все эти направления давали бонусные баллы для поступления.
А сейчас… Гадство!
Я сделал пару выдохов-вдохов, подхватил свой дежурный чемоданчик и вышел из неуютного здания военкомата.
Покосился на шумную остановку общественного транспорта и повернул налево — во дворы.
Хотелось рвать и метать, но в то же самое время внутри образовалась огромная пустота.
В такие моменты мне лучше всего помогали пешие прогулки или пробежки, поэтому я решил добраться до дома своим ходом.
А пока иду — подумаю, как быть дальше.
В любой другой момент я бы уже звонил своему научруку, декану и руководителю практики, но сейчас вместо привычной жажды деятельности я ощущал сосущую пустоту.
Учёба до одури, ночные смены на скорой, волонтерство и чертовы научные статьи за год выжали из меня все соки.
И военкомат лишь стал последней каплей.
Наверное, это и есть выгорание — то самое чувство, когда тебе становится плевать не только на работу и окружение, но даже на свою жизнь.
Хотелось упасть на диван и забыться глубоким сном или вовсе сбежать куда-нибудь в деревню.
Где нет никаких проблем, где нет ежедневных отчетов, нескончаемой домашки и экзаменов.
Хотя, к черту деревню! Необитаемый остров!
Воображение всегда было моей сильной чертой, и я не раз убегал в мир грёз от несправедливостей этого мира.
Будь то книги или даже компьютерные игры — пара часов в мире меча и магии, и становилось как-то легче дышать, что ли?
Правда, последний год мне было не до книжек…
Бесконечная учёба и работа и всё ради того, чтобы в будущем стать высококлассным хирургом!
Нет, армейка точно не вариант. И неважно, рядовым, сержантом или лейтенантом! Променять шесть лет на год службы из-за ошибки одной стервы? Ну уж нет!
Приду домой и позвоню сначала своему научнику, потом декану и вдобавок завотделением областной больницы, где я работаю на скорой.
Какая армия? Не-не-не! К тому же мне ещё с поступлением в ординатуру разбираться!
Мысли снова свернули на универ, и я неожиданно представил себе Настасью Васильевну — мегеру, испортившую мне жизнь.
— Ненавижу, — прошептал я себе под нос, идя по стылым улицам центрального района, — ненавижу!
Тело шло на автомате, не мешая воображению расправляться с ненавистным методистом.
В моей голове развернулась драматическая сцена с извинениями, стенаниями и восстановлением справедливости, и я машинально ускорил шаг, не следя за дорогой.
В этом-то и заключалась моя ошибка.
Свернув в междомовую арку, я не успел отреагировать и шагнул прямо в появившуюся передо мной изумрудную воронку.
— Что за бред?
Сам момент перехода остался в памяти аляпистым калейдоскопом каких-то картинок и изумрудных вспышек.
Про физическое самочувствие и вовсе молчу.
Судя по ощущениям, меня засосало в аэротрубу, которая, немного меня пожевав, выстрелила мной, как из пушки.
Живот крутило, по телу то и дело пробегала дрожь, а голова кружилась так, будто я проснулся с жесточайшего бодуна.
Вообще, я никогда не жаловался на восприятие действительности, но в этот раз мозг меня подвел.
Ведь я точно помнил, что ещё секунду назад шёл по запорошенным ранним снегом дворам, а сейчас я находился… где-то за городом.
И вместо дворов передо мной находились присыпанные снегом холмы и какая-то куцая рощица. По бокам белели поля, а сзади сквозь утренний туман виднелся лес.
За ним возвышались далекие ледяные пики не то скал, не то гор.
— Это какой-то розыгрыш, да?
Глубоко внутри я уже понял, что произошло, но мой мозг рационалиста упрямо сопротивлялся объективной реальности.
Покрепче стиснув свой дежурный чемоданчик, я растерянно посмотрел по сторонам и машинально полез в карман за телефоном.
— Ещё и сети нет, класс…
Человеческий мозг странная штука.
В минуты опасности, сильного страха или чего-то непонятного, он создает защитную иллюзию и пресекает любые попытки психики вырваться за её пределы.
Одна часть меня понимала, что я… попал в другой мир, но другая отчаянно этому сопротивлялась.
Не знаю, сколько бы я ещё стоял на месте, растерянно оглядываясь по сторонам, но внезапно за спиной раздался волчий вой.
Инстинкт выживания оказался сильней, и всю мою хандру сняло, как рукой.
Оказаться на открытом пространстве против волков — хуже не придумаешь! Уж я-то знаю, о чем говорю.
Проведя все детство в глухой сибирской деревушке, я прекрасно понимал, какую опасность представляет из себя стая волков.
Первой мыслью было бежать в сторону холмов, но её я тут же отмел.
От волков не убежишь, а все, что у меня есть — перцовый баллончик, да дежурный чемоданчик с медикаментами.
Хочешь, не хочешь, но без рогатины или копья, или, на худой конец, какой-нибудь дубины, мне придется несладко.
— Ууууу!
На этот раз вой был едва слышен, будто его источник ушёл дальше в лес, и я, немного помедлив, двинулся к ближайшим сосенкам.
Ещё одним доказательством в пользу правильности моего выбора была протоптанная из леса дорога.
Я только сейчас понял, что очутился не просто между холмами и лесом, а на тщательно вытоптанной поляне, к которой вела узкая тропинка.
Тем лучше для меня — тропинка совершенно точно приведёт к людям, и я наконец-то пойму, где нахожусь.
Выбрав подходящее деревце, я вооружился скальпелем и как смог обтесал его, избавив от ненужных веток.
Где-то пришлось приложить силу и вспомнить школьный курс физики, где-то удалось обойтись мединструментом.
Жаль, конечно, скальпель — лезвие я убил окончательно и бесповоротно, но жизнь дороже.
Наконец, вооружившись самодельным копьем, я осторожно двинулся вперёд.
В левой руке чемоданчик скорой помощи, в правой — копье, на которое я
