— Ну тогда вот тебе временный пропуск, инженер Петя, — сунула она мне бумажку с лиловой печатью, — пойдёшь в пятый корпус, в зал управления, найдёшь там Бессмертнова Александр-Сергеича, с ним все и порешаете. А к нам зайдёшь завтра… нет, лучше на следующей неделе, мы тебе трудовую книжку оформим.
— А тебя как зовут-то, красавица? — сам не знаю почему спросил я.
Красавица зарделась и назвалась Викой, а я бросил ей «увидимся, Викуся», быстренько собрал бумаги и отправился обратно к входу. Зал управления нашёлся не сказать, чтобы очень быстро, но нашёлся, если поплутать минут пять по общему двору НИИПа с ИППАНом, то можно было обнаружить вход в 4-й корпус, а уж из него рукой подать до пятого. Оказалось, что это совсем рядом с той самой дверью к психушке, в которую я с самого начала тыркался. А Александр Сергеич Бессмертнов оказался шустрым мужчиной субтильного телосложения и неопределённого возраста, то ли 28, то ли 48 лет, сразу и не скажешь.
— О, — сразу взял он быка за рога, — молодое пополнение прибыло. Из политеха, говоришь?
— Так точно, Александр Сергеич, — взял под козырёк я. — Из него самого.
— С тобой вроде ещё двое должны быть, судя по нашей разнарядке, — залез он в какие-то бумажки, заполнявшие его стол чуть менее, чем целиком.
— Ага, — не стал отрицать я, — ещё от нас в списочек новобранцев вошли один мальчик и одна девочка, Сергей и Марина.
— Чёж вместе-то не пришли?— попенял он мне, но не слишком сильно, для проформы. — Ну да делать нечего, примем пока тебя одного. Куратором я тебе поставлю… кого ж блять тебе определить-то? — задумался он, нимало не заботясь об обсценности своей речи, — да хоть Колю Карасёва, Колян, иди сюда! — позвал он кого-то из-за своей занавески.
Тут наверно надо пару слов сказать про зал управления, куда меня определила невидимая рука политехнического рынка. Это было необъятных размеров помещение, вот не совру, если скажу, что 50х100 метров по горизонтали и 8 в высоту, в левом ближнем углу которого и притаился этот зал управления, отгороженный зарешёченными панелями. Остальное помещение зала было пустым и пыльным… ну не совсем пустым — что-то строительное там имело место, но не особенно много. Так что в оставшихся трёх четвертях можно было хоть скачки устраивать, хоть забеги по пересечённой местности, хоть танцы. А сам зал управления ещё и делился пополам по вертикали, внизу какие-то экранные комнаты были, судя по табличкам, которые я увидел по дороге, а на антресолях собственно и сидел тот самый отдел, куда меня определили. При этом отдельные отсеки этой антресоли разделялись занавесками в дурацкий розовый цветочек, видимо затем, чтобы соблюсти хоть какую-то приватность, а не совсем уж как в чистом поле сидеть, глядя в затылок впереди идущему.
А Коля-Колян тем временем вылез из-за занавески и оказался пареньком чуть старше меня и с огромными прыщами по всей физиономии… ой, понимаю я тебя, Коля, с женским полом у тебя серьёзные проблемы, невольно подумал я.
— Коля, принимай стажёра, — быстро сказал ему начальник, — звать Петей, только что закончил радиофак, как и ты…
— Радиотехник? — спросил Коля.
— Нет, — залез в мои бумаги Сергеич, — системотехник он.
— Ну неважно, — махнул рукой Колян, — пошли что ли, Петюня, будешь вливаться в наш дружный коллектив.
И я пошел… но тут наверно надо бы сказать несколько слов о том, кто я, зачем я и как я оказался в горячем августе 1982 года прямиком из своего 2021-го… А вот и не знаю я, что вам ответить, если вы спросите меня об этом. Жил-был в своём 21 веке, никого не трогал и готовился выйти на пенсию, но однажды утром проснулся не в своей постели в доме на набережной реки Тёши (пять лет строил этот дом, честное слово, а под старость оказался один-одинёшенек), а неизвестно где и на 40 лет моложе. Адаптация прошла довольно быстро, благо в доме, где я проснулся, никого не было, так что до вечера я изучил все документы и фотографии, кои обнаружил в этом жилище и понял, что из родственников у меня здесь одна мать, учительница математики в соседней школе, вон её из окна видно, а отец мой умер, когда мне было 5 лет, братьев же и сестёр у меня не случилось. Так что к возврату мамы, Клавдии Николаевны, я уже был во всеоружии.
— Как там в школе-то? — спросил я, чмокнув её в щёку.
— Всё по-старому, — ответила она, разуваясь, — какие там дела в августе, через месяц вот начнётся. А ты когда в свой институт поедешь?
— А когда надо? — по-еврейски ответил я.
— Завтра-послезавтра вроде собирался, — сказала она.
— Завтра, значит, и сорвусь, — пообещал ей я, — хватит у тебя на шее сидеть, буду сам на жизнь зарабатывать.
— Ой-ой, — закатила глаза мама, — добытчик нашёлся.
Мама у меня красивая, с отцом, судя по прочтённым мной письмам, встретилась на Западной Украине, работала она там по распределению после пединститута, а папа, значит, служил в воинской части неподалёку от города Ковеля Волынской области и был он этническим корейцем. На танцах и познакомились… А потом что-то там случилось в их воинской части, и отца срочно, в 24 часа демобилизовали. И они вместе со мной, годовалым, перебрались в Нижнереченск, отец собственно отсюда родом был. Потом он пытался выучиться на радиотехника, но не успел — помер, когда мне 5 лет стукнуло, но в общих чертах научить меня говорить по-корейски он научил. Так, в общих чертах, и случилось моё внедрение в мою новую старую жизнь.
Глава 2
А мы возвращаемся в зал управления ИППАНа. Коля показал мне свободный стол со стулом, на котором громоздились три измерительных прибора, которые я узнал, и одна штуковина, совсем незнакомая.
— Вот твоё рабочее место, Петя, — сказал Коля, — слева от тебя будет сидеть Антон, сейчас он соседнему отделу помогает, появится позже, а справа Вася, его тоже пока нет. Напротив Оля, — и он показал на скромную беленькую девочку в блузке с кружевами, она действительно сидела напротив, едва видная из-за приборов.
— Привет, Оля, — сказал я ей, — меня Петей зовут. Как жизнь?
Оля засмущалась (да что они все тут какие стеснительные-то?) и ответила в том смысле, что жизнь бьёт ключом. Страшненькая она на личико-то, но, как говорится, родственников и соседей не выбирают.
— Паять умеешь? — сразу же взял быка за рога Коля.
— Натюрлих, — ответил я, — после радиофака да не уметь паять…
— Тогда вот тебе схема, — и он вытянул из ящика стола лиловый чертёж, — вот плата, вот паяльник, элементы возьмёшь у матответственной, это вон там, в конце антресолей. За день управишься?
Я подтянул схему, окинул её быстрым взглядом и понял, что тут и за час можно всё сделать, но озвучивать свои выводы не поспешил, а ответил просто:
— Это будет сложновато… вот только если Оля поможет…
— Оленька, помоги молодому, — бросил ей Коля через плечо.
— А вообще хотелось бы узнать, так сказать, сверхзадачу, — продолжил я, — для чего нужна эта схема и вообще над чем работает отдел, к которому я теперь, так сказать, причислен?
— Ух ты, — восхитился Коля, — а больше тебе ничего не надо?
Надо, хотел ответить я, миллион долларов и визу в Федеративную республику Германии, но задавил в себе этот позыв.
— Согласитесь, Николай, — вместо этого сказал я (можешь на ты, тут же предложил он), — что работается гораздо быстрее и эффективнее, если ты понимаешь цель своего труда.
— Паяй пока, — хмуро отвечал Коля, — а вот в обед пойдём в столовку, там я тебе всё и расскажу.
И занялся своими делами. А я выписал на бумажку требуемые элементы и побрёл в дальний конец антресолей к матответственной. Это оказалась дебелая дама в возрасте за сорок с пергидролевой завивкой, звали её Валей.
— Новенький? — спросила она, с интересом изучив мой экстерьер.
— Так точно, товарищ матответственная, — молодцевато взял под козырёк я, — только что из политеха.
— Как там у вас политехе? — повторила она вопрос кадровички Вики, изучая мой список.
