и домой.
На удивление из леса я выбрался быстро и с пригорка увидел не хилую такую махину средневекового города, окруженного стенами и с башенками замков.
То ли фильм здесь снимать собрались, что-то по типу Пластилина колец, то ли ролевики со всего мира поистратились на годную реконструкцию.
Хотя какой к черту фильм, какая реконструкция?
Я посмотрел на свои тощие, лишенной всякой мускулатуры руки. На две такие же тощие, однако, абсолютно целые, без увечий ноги. Провел рукой по голове и вместо привычной лысины, обнаружил на ней длинные волосы. Реально длинные, ниже плеч, собранные на затылке в хвост.
Придется признать, что я сейчас слегка не в себе — в буквальном смысле. Я оказался в чужом теле. Прикол, конечно, знатный. Мужикам потом расскажу, не поверят. Может, белочка? Так вроде мы со Светкой не злоупотребляли… Так, по бокальчику винца из тетрапака.
Дальше будем посмотреть. Решил я не квасить мозги.
У стен два стражника играли в кости и на мою побитую персону внимания никакого не обратили. Скорее на меч, который я водрузил на плечи, чтобы проще было нести.
Я зашёл в город. Пройдя пару узких улочек, быстро оказался на какой-то большой, людной площади. По лоткам с товарами, понял, что это рынок.
При виде всякой выпечки и снеди, в животе заурчало. Жрать захотелось, хоть умри. Подумалось даже железяку на пирог поменять, но сразу эту мысль отмел. Железяка явно подороже будет пирогов с капустой.
И тут опять. Я вообще забыл, что жрать хочу, потому что снова увидел её. Ту самую девчонку, что бросилась под фуру! Девка сейчас была прикрыта получше — в длинном закрытом платье, но её большая грудь все так же волнительно колыхалась вверх-вниз. Золотые волосы были убраны в толстые косы. Ох, дёрнуть бы за эту косу…
Мы встретились глазами. Девка зазывающе улыбнулась и заскользила в толпу прочь.
Я рванул за ней, но меня толпа тормозила, ещё и меч этот тяжеленный… а её толпа несла все дальше и вот девка сосем растворилась в потоке людей.
— Эрик! Где тебя лешие таскают?! — какой-то тощий рыжий парень схватил меня за локоть. — Твой отец в ярости! Ищет тебя всюду!
Первым порывом было врезать нахалу в нос. Но я сдержался, выражать досаду на убогих, только конченный мудак может.
— Чё надо? — быковато рявкнул я, окончательно упустив из виду предмет своего интереса.
Но рыжий и ухом не повёл. Он во все шары заворожённо пялился на меч у меня в руках.
— Эрик! Ты чего, реально, стащил родовой меч?! Как тебе это удалось на твоём нулевом уровне силы?!
Ну вот опять двадцать пять. Чего они с этой железкой, как списанной торбой возятся-то? Прикопались ко мне так их растак. Я досадливо поморщился. Меч был тяжеленным, и я устал его весь день таскать за собой. А эти, как дураки до телевизора — покажи, да покажи…
— Нравится меч? — раздраженно приспросился я. — Дарю! — с барского плеча решился скинуть я с больной головы на здоровую.
Рыжий отскочил от меча, как от огня.
— Эрик, да ладно, чего ты?! — испуганно пробормотал он, будто я ему не меч, а гадюку пытался подсунуть.
— Я его не крал, он сам ко мне в руки пришёл, — всё же лениво пояснил я пацану, уж больно искренне и безобидно тот выглядел, как деревенский дурачок.
— Но быть такого не может! Это же родовой меч! Он может явиться только достойному в трудный час, — продолжал трещать рыжий парень.
— А я чем тебе не достойный?! — обиделся я за тотальное недоверие к моим достоинствам.
— Ну-у, Эрик, ты ж по другой части в нашем краю… Зачем тебе вся это ответственность и власть, когда тебя девушки и без того любят? Хотя, если тебя и дальше будут так лупить, вскоре девки перестанут так охотно в койку прыгать, — косясь на мою побитую харю добавил рыжий.
Вскоре обнаружилось, что, незаметно для самого себя, я, как баран на верёвочке, иду за этим болтливым чудиком по узким малолюдным улочкам. А ведь здесь меня легко было накрыть и прирезать под шумок этим же мечом, над которым тут все так трясутся, хотя его же и боятся.
С одной стороны, этот простак мог завести меня хрен пойми куда, с другой, я, как человек войны, знал, что информация — это золото и вообще лучшее оружие. А если язык сам мне все выбалтывает, зачем же ему мешать?
Но надо быть на чеку. Нельзя так расслабляться не пойми где и не пойми с кем. Я напряг чутье, которое не раз спасало жизнь не только мне, но и моим товарищам по оружию, но хвоста за нами не почуял.
— Все знают, что на место достойного у нас в городе готовят наследника Крайкосов — Томаша, — между тем продолжал выдавать инфу рыжий.
— Это такой светленький, смазливый? — уточнил я.
— Ага, — даже не задумываясь над моим странноватым вопросом, подтвердил рыжий. — То-то он так взбаламутился, узнав, что ты меч спёр.
— Я его не крал, — в который раз поправил я.
— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул рыжий.
Так и хотелось дать ему затрещину.
— Томаш, кстати, пришёл к твоему отцу жаловаться. Ну, ты знаешь, что твой отец всегда жалел, что его сын ты, а не Томаш. Томаш ещё тот лицемер. Не зря первый уровень силы у него хитрость. Отец твой в ярости. Рвёт и мечет, и требует тебя к себе.
— Дела семейные, — понимающе хмыкнул я, вспомнив своего родного вечно пьяного папаню.
— Наверное, пока нас не было и старшие Крайкосы подтянулись. Надо бы тебе достойную легенду сочинить, — посоветовал рыжий. — Никто ж не поверит, что меч тебя выбрал.
Между тем узкие улочки закончились, и мы оказались перед высокими воротами. Стражники, покряхтывая, распахнули перед нами тяжёлые створки. Завидев меч, удивленно присвистнули.
— Ничего себе, ваша светлость, Эрик, все-таки правду болтают, что вы меч стащили у Томаша.
— Ничего я не утаскивал! — раздражённо буркнул я.
Один стражник все-таки увязался за нами. Рыжий притих. И я понял, что здесь уже всё пошло по протоколу. Все по серьёзке — теперь, если и захочу, линять поздно.
Мы прошли зелёный массив ухоженного парка с диковинными деревцами и кустарниками.
А потом я просто офигел открывшемуся виду. Передо мной возвышался здоровенный замок из синего мрамора. Неужто я типа наследник этой шикарной громады?
Мы зашли внутрь. Потолки высоченные, коридоры здоровенные. Везде признаки средневековой роскоши: по стенам и на полу толстенные ковры, картины, доспехи. Мимо прошла служаночка в простеньком средневековом платьице. Замерла
