- Но мы же не можем бросить этих людей в беде!
- Это не ваши люди, милорд, - меланхолично заметил Черепаха, - а Толстого Лорда.
- Получается, мы должны оставить их на произвол судьбы? - Едва сдерживая злость, сказал Эдвар. - Мы должны помочь им. Нам нужно поехать...
- Сир, я разделяю ваше желание помочь тем беднягам, - вмешался Иллиан, - но наша с Мойно работа - ставить ценность вашей жизнь выше собственной... Там и вправду может быть ловушка. Лучше, если я...
- Вы снова выручите меня, мой верный сир Иллиан? - На мальчика жалко было смотреть. Он заметно дрожал - то ли от ярости, то ли от страха.
- Конечно, милорд.
- Сколько вам понадобится человек?
- С десяток хватит, ваша светлость.
- Встаньте, пожалуйста, на колено. Боюсь, я не смогу держать вас больше в телохранителях.
Иллиан послушно исполнил просьбу, а маленький лорд достаточно ловко достал из ножен свой меч и положил его на плечо рыцарю.
- Отныне, сир Иллиан, вы капитан моей стражи. Больше мне добавить нечего. Выясните, что там случилось.
Он пошел прочь, угрюмо глядя под ноги, а Мойно, вопреки установленным правилам, не отправился вслед за мальчиком, а подошел к Лейтли.
- Возможно, сегодня ты умрешь, но своим поступком спас мальчику жизнь.
Черепаха широкими шагами принялся догонять своего господина, оставив Иллиана недоумевать над сказанной фразой.
Весть о внезапном повышении Иллиана, имевшего уже славу человека "по особым поручениям", разлетелась по всей крепости раньше, чем свежеиспеченный капитан успел спуститься с башни. Новое отношение к нему проявлялось в едва заметных мелочах, которые складывались в общую картину. Замковая прислуга благодушно и застенчиво улыбалась, стражники у входа так выпятили грудь и подняли подбородки, что казалось, сейчас взлетят и, наконец, воины в казарме, вопреки обыкновению не только не играли в карты, но даже не пили брагу, хоть время было и обеденное. Иллиан без лишних прелюдий отобрал восемь "эдмонтских" вояк и двоих "эдварских" молокососов, руководствуясь не столько умением драться, сколько обращением с лошадьми - его крестьяне этим похвастаться точно не могли.
Лейтли намеревался управиться до ночи. Всего и делов - доскакать до деревни, посмотреть, что произошло. Потушить пожар, если есть раненые, отвезти в замок, а утром уже лорд обо всем подумает. Иллиан надеялся, что Мойно все же ошибается, и разбойники - а никого, кроме них, там быть не могло - разбежались. Да даже если они еще там, сколько их - десятка полтора? Не больше. Пятнадцать оборванцев, беглых преступников, убийц или воров против десяти, вернее, вместе с ним одиннадцати, обученных воинов.
Лошадей подали достаточно быстро, конюший вывел Иллиану вместо старой клячи горячего жеребца, нетерпеливо бьющего копытом, вращая безумными глазами и пофыркивающим, казалось, самим огнем преисподнии, обители отверженного, Темного Бога. Хрея все еще оставалась собственностью Лейтли, но теперь ехать надо было быстро, а его пожилая лошадка на это не годилась. Он уже взобрался в седло, когда к нему подбежал оружейник лорда и, несмотря на вялое сопротивление Иллиана, стал менять шпоры на сапогах со старых железных на блестящие хитрой улыбкой луны серебряные. И все же у Лейтли с новенькими сверкающими атрибутами власти на пятках родилось внутри горделивое чувство собственного превосходства, которое он все безуспешно пытался прогнать.
Из северных ворот кавалькада выехала молча, провожаемая любопытными крестьянами и торговцами, испуганно перешептывающимися и старающимися не смотреть в глаза солдатам. Иллиан с тоской взглянул налево, куда вела узкая тропинка и где за несколькими строениями виднелась часть хижины чужеземцев. Но сейчас путь вел вниз по мощеной крупным камнем дороге в равнину. Рыцарь спустился со своим отрядом до самой речки - отсюда замок казался уже не таким большим и, скорее, эфемерным, словно застывшим в горах - и переправился на другой берег по узенькому деревянному мосту. Здесь мощеная дорога заканчивалась, ибо начинались владения Толстого Лорда, не считавшего необходимостью вкладывать даже лишнюю вилу, не то, что несколько мечей, в строительство почти неиспользуемого большака. Дорога нужна была раньше, когда не было постоянного сообщения с главной королевской магистралью, из-за постоянных нападений с севера. Когда угрозу устранили, отпала и надобность в транспортировке груза через узкий болотный тракт, именовавшийся так, скорее, из-за того, что другого пути не было, а не из-за своей значимости. Проселок от замка Сов через болота дальше, в королевство, был узким и ненадежным. Повозки в два вола застревали, приходилось распрягать скотину и сносить вещи на руках. Нормальную дорогу, за которую уже не было стыдно перед соседями, здесь построил прадед Эдвара, но тогда в этом уже отпала необходимость. Долина Кричащих Сов так и осталась местом небогатым на многочисленных путешественников, предпочитавших уюту настойчиво квакающих лягушек широкий королевский тракт западнее.
Проселок равнины - мало чем отлившийся от остального пустого поля с убранным урожаем, разве что большим количеством сорной травы, гордо поднявшей голову - вел напрямую к замку Толстого Лорда. Так Иллиану сказал один из "молокососов" Эдвара, уже разок бывавший с хозяином в долине Сов и считавший себя знатоком всех местных сплетен. Сам он цитадель не видел, но крестьяне говорили, что укреплений там почти нет. За несколько десятилетий, которые прошли с дарения королем Уоринтолу Долниру долины, ни одна внешняя сила не угрожала местным землям, поэтому Толстый Лорд, скряга каких еще поискать (по словам все тех же крестьян), не пожелал тратиться на замок, а построил попросту большой дом в самом сердце равнины, с большими дверьми и проемами, чтобы его больше тело не испытывало никаких неудобств.
На пути к дому лорда Уоринтола должно было встретиться две деревни. Судя по всему, первая из них и горела. Лейтли ударил безумного жеребца новенькими капитанскими шпорами, и шальное животное понесло его вперед с такой скоростью, что подчиненные, несмотря на все потуги, с каждой новой минутой все больше отставали от рыцаря. Поэтому довольно скоро Иллиану пришлось остановиться, дабы дождаться остальных, невзирая на сопротивления его удалого коня, лишь распаленного быстрой скачкой. Так они и двигались, Лейтли совершенно не удавалось найти что-то среднее между тихим шагом и самым бешеным галопом, на который было способно это отродье четвертого, проклятого, Бога, едва отрывавшее ноги от земли и, казалось, просто плывущее по воздуху.
Но когда явственно начала чувствоваться гарь, конь умерил свой пыл и пошел спокойно, недовольно пофыркивая и давая солдатским лошадям нагнать себя. Даже окруженный сородичами он недовольно тряс головой и все пытался встать.
Как оказалось, сгорели лишь дальние дома, возведенные обособленно от всей деревни. Все строения, мимо которых проезжал отряд, остались в целости: маленькие кособокие лачуги, казалось, собранные кое-как на днях, крепкие уютные хижины с соломенными крышами, большие ремесленные гуты, обмазанные снаружи глиной -глядели на незваных гостей безжизненными окнами с мутными стеклами. Иллиан про себя заметил, что деревенька-то оказалась размером почти с совиный городок и постройками у северных врат вместе взятыми. Оно и понятно, места тут было предостаточно, в отличие от владений лорда Эдвара - косогоров и болот преимущественно.
Они проехали почти все постройки, пока не оказались у большого пепелища, только по дымящимся остовам домов угадывая, где и что находилось. Ветер разбросал золу по всей земле, смешивая полностью выжженную траву с пожухлой осенней. Иллиан почувствовал, что, несмотря на бушевавшую прежде огненную стихию, смертью здесь не пахнет. Лейтли повидал на своем веку много ее запахов - тяжелый дух покрытой ржой стали, зарезавшей очередного бедолагу, терпкую вонь тины недавнего утопленника, до тошноты приторное зловоние разложившегося человека и горелый сладкий смрад паленой кожи и волос. Тут ничего подобного Иллиан не почуял. Однако не было видно и живых людей.
- Спешиться и обыскать все дома, - отдал капитан приказ.
Он сам спрыгнул на землю раньше всех, пока солдаты еще только вынимали ногу из стремени. И первый же заметил вырвавшихся из домов огромных дикарей с топорами и мечами. Лейтли не мог поверить в это. Он смотрел на щиты с изображением восходящего над снегом солнца, чаши, медведя с копьем в лапе, рыбы в сетях, обнаженной девицы с рыбьим хвостом. Смотрел и не мог поверить в происходящее.
Северные племена вновь были на земле королевства. Северные племена вновь объединились, чего не бывало со времен последней большой войны за эти земли, когда казалось, что уже поставлена окончательная точка, и более эти громилы с метательными топорами и двуручными секирами никогда не побеспокоят подданных короля.
