– Сие невозможно расценить иначе как чудо, – растроганно проговорил принц, – подлинное чудо, удивительное, в высшей степени необыкновенное.
– Да какое там… – устало сказал человек, – самое обыкновенное. Просто вам тут антибиотики-то в новинку, вот и реагирует организм. Погоди, пару поколений похимичите – куда как туже это всё пойдёт. У нас так было.
– О, сударь капитан! Вы просто не понимаете восхитительной сути происходящего – ведь обладание столь замечательными пилюлями дарует нам возможность пресечь ту самую Великую чуму, о коей я имел честь поведать вам не далее чем накануне! Верно ли я предполагаю, что сии лекарства наделены свойством противостоять самому обширному множеству болезней?
– Более-менее. Только напрасно ты радуешься-то.
Сударь Немец неторопливо приложился к чашаке с дымящимся чиндом и потянулся за ларцом с чудотворными пилюлями.
– Смотри сам. Тетрациклина два по пять таблеток, сульфадиметоксина – пятнадцать. По одной таблетке мы уже истратили, но, судя по эффекту, это именно антибиотик сработал. Да, вот этот.
– Девять пилюль, – с глубоким разочарованием протянул Кави. – Всего лишь девять жизней…
– Содара, Севати твоя, ещё человек несколько. Это при условии, что на остальных подействует не хуже, чем на Дурту.
– Нет ли способа увеличить запас чудодейственного средства? Растительный мир Варты богат самыми разнообразными целебными травами, посему я уверен, что…
– Я-то не фармацевт, – сухо покачал головой сударь капитан. – А и был бы – всё равно ни оборудования, ни чего там полагается… нету ничего. Одна аптечка, и та гражданского образца.
– Быть может, Дурта?..
– Оклемается окончательно – спросим. Чего щас-то гадать.
Немец вздохнул, снова пригубил из чашаки и с типично человеческой безжалостностью добавил:
– Но ты особо не надейся.
О нет, подумал Кави, я предпочту сохранить надежду, ибо уныние нынче есть роскошь чрезмерная. Сколь бы ни уступала принесённая Немцем «пневмония» Великой чуме во внешних проявлениях, но и такой заразы с лишком хватит, чтобы край обезлюдел. Ежели, разумеется, опасения сударя капитана справедливы, и именно он послужил источником болезни… нет ни малейшей уверенности в том, что человек не несёт в себе какого-либо ещё более ужасающего проклятия, пусть и с большим сроком созревания.
О, Дурта, Дурта!.. Скорее же поправляйся: сколь не хватает теперь твоих знаний и твоей мудрости.
– Где там молодой-то? – спросил сударь капитан. – Опять на дереве дрыхнет? Свистни, пусть ещё суслика подстрелит – бульона сварим Дурте.
Юный эльф действительно почивал в ветвях друпады; даже и сорок лет спустя Кави-старший с нежной ностальгией помнил приятную шероховатость коры этого старого дерева, уютный пряный аромат прохладных листьев. Разве мыслимо, чтоб лесной эльф не испытывал врождённой приязни к эльфийскому дереву?.. Чужаку не дано испытать подобного чувства.
Кави-старший охотно разделил бы полуденный отдых Кави-младшего, но сударь капитан, как обычно, рассудил верно: Дурта решительно нуждался в укреплении невеликих его жизненных сил, а следовательно – в охотничьем таланте юного эльфа.
Принц легко поднялся на ноги, поправил ножны и шагнул к двери, наново связанной бечёвкой. Он ухватился было за служившую ручкой верёвочную петлю, как почувствовал, что волоски на тыльной стороне его ушей встают дыбом – тонкий эльфийский слух опередил утомлённое событиями последних дней сознание.
Кави резко повернулся к Немцу.
– Лихо, – сказал сударь капитан, мгновенно вникая в ситуацию и подхватывая оружие.
– В лесу, – негромко сказал Кави, – и, полагаю, со стороны реки.
* * *
Мой «зевок», мимоходом подосадовал капитан. Пожалел утомлённого ночным переходом эльфёнка, пожалел утомлённого ночной вахтой Кави… себя пожалел.
Он осторожно, укрываясь за узкими проёмами окон, выглянул наружу. Среди редких деревьев копошились тёмные фигурки. Метров двести – для «СВД» не расстояние.
Так что, капитан, снова жить захотелось? В Эрефии не срослось – решил хоть среди эльфов оттянуться? Отдохнуть, угу, в себя прийти… отдохнул.
– Гвардейцы, сударь капитан, – тихо сказал принц, отрываясь от своего сектора, – и армейские. Каковые для нас гораздо хуже.
– Почему не штурмуют-то? – так же вполголоса спросил Немец.
– Не могу знать, – развёл ушами Кави, – армейские, да в тяжёлых бронях, приближаются медленно, но неотвратимо… всего вернее я предположил бы, что именно, как вы изволите говорить, «штурм» и намечается.
– Кем?
– О, тем, кто собирал сие разношёрстное воинство. И, сколь помню, кроме Лорда-Хранителя, сделать это во власти… пожалуй, лишь коменданта Нагары. Однако же Твур на подобный поступок без повеления Содары никогда не решился бы.
– Опять Содара, значит.
– Увы, сударь капитан, увы. Сей благородный человек, как я уже имел честь характеризовать его вам, склонен к решительности как в суждениях, так и в поступках. В отсутствие же отца, императора Адинама Доброго, некому удержать Лорда-Хранителя от проявлений подобной решительности.
– Мне, вообще-то, другое непонятно: как он нас тут выследил. Да ещё так быстро. Есть идеи?
– Дурта… – совсем уж тихо проговорил Кави.
– Вот и я так думаю, – согласился капитан, кидая быстрый взгляд на крышку подвала.
– Нет, сударь капитан, – встряхнул кудрями эльф, – я по-прежнему считаю, что маскировать погреб совершенно бессмысленно: ежели Содара захватил с собою хотя бы и одного опытного перквизитора… да, пожалуй, и гвардейцы с лёгкостию великой отыщут сей секрет.
– Всё лучше, чем… – начал было Немец, но тут же сдался: правота Кави была очевидной. – Подниму шум – уйти сможешь?
Принц снова покачал головой:
– Маги.
Маги, подумал капитан. Чёрт бы их побрал: наработанные тактические схемы летели к чертям, а для продумывания новых не было ни времени, ни вводных.
Осторожный оптимизм внушало то, что сводный отряд Содары до сих пор не приступал к активным действиям. Видимо, эльфёнок успел удрать – и не раскрыл количественного состава осаждённых.
«Нас всего трое, – подумал капитан, – из которых один больной ботаник, и в придачу юноша, почти ребёнок. А скажут, что нас было четверо».
– Сударь капитан?.. – нетерпеливо позвал Кави.
Немец жестом направил эльфа к задней стене, в его сектор наблюдения. Фазенда Дурты была совсем невелика, и тихому разговору ничто не мешало. Как бы ни божился принц, будто ни один самый крутой маг не способен затуманить сосредоточенный разум, а только Устав – и здравый смысл – никто не отменял. Уставы – они кровью пишутся; здравый смысл – тем более.
Кровь бывший капитан спецназа ГРУ предпочитал проливать чужую… Он криво усмехнулся: за то и судили.
За то и убили.
– Как у вас тут принято – будут какие-то требования выдвигать?
– Содара разумен, – подумав, сказал принц, – и, пожалуй, больше склонен к демонстрации жестокосердия, нежели к жестокости как таковой.
– Так чего он хочет-то?
Эльф немного помолчал.
– Меня и Кави-младшего – казнить. Дурту… вернее всего, отправить на галеры; впрочем, в его случае Содара вполне способен проявить добросердечие. Вам же, сударь капитан, вряд ли угрожает серьёзная опасность.
Немец отпрянул от проёма. Длинная, даже на вид тяжёлая стрела с щедрым посвистом промелькнула перед его лицом и, никого не задев, вонзилась в дощатый простенок.
– О да, Первый легион, – с какой-то неуместной гордостью сказал Кави, рассматривая всё ещё дрожащую стрелу, – красное оперение, настоящий металлический наконечник… А ведь это было моё именное подразделение… там, в будущем.
– Горжусь тобой, – мрачно сообщил Немец.
– Капитан! – протяжно донеслось с опушки. За время разговора солдаты подошли совсем близко. – Капита-ан!
– Содара, – сказал эльф, – Содара. И, судя по изрядной хрипотце и прерывистости голоса, благородный человек действительно болен.
– Держи свой сектор, – строго напомнил капитан и, осторожно выглядывая в узкую щель, закричал в ответ: – На связи!
– Спокойно, капитан! – после небольшой паузы продолжил Содара. – Варта не воюет с Пачимом! Выйди, и будь гостем императорского дома.
– В этом он не обманет, – тихо сказал Кави, подрагивая ушами.
– А эльфы? – закричал Немец.
– Эльфы? – слышно было, как мучительно закашлялся Содара. – Эльфы не нужны. Ты снимешь проклятие или умрёшь вместе с ними.
Правильно, подумал капитан, неслышно меняя местоположение. Микробные теории они тут пока не изобрели, с их точки зрения, пневмония – именно магия: заразились все, кто со мной контактировал, течение болезни быстрое, как лечить – непонятно. «Проклятие».
И ведь не объяснишь – все явно на нервах.
– Ты слышишь меня, капитан? Я знаю, что ты колдун! У меня твоё оружие! Я дарую полное прощение, если ты снимешь проклятие с меня и моей… если вылечишь заболевших!
