на лежащую недалеко от меня на полу подушку и хитро на меня глянула, отхлебнув чаю из чашки в одной руке и яростно откусив от огромного калача в другой руке.
— Это не сложно, тут моей помощи и не потребуется.
— Это да. А вот родовую инициацию ей без твоей помощи, Гришенька, не пройти.
Я бросил взгляд на Распутина, он на меня. Буркнул мне:
— Забудь что слышал! — а потом, уже Марфе. — За такое можно и головой поплатиться. Большая услуга выходит, сударыня. А если откажусь?
Марфа расхохоталась. Смех тоже красивый. И дикий, необузданный.
— Сделаю, — сказал Григорий. Марфа перестала смеяться. Распутин покачнулся, слегка приподнимаясь на цыпочки и опускаясь на каблуки. Ноги разминает. Стоять устал, похоже все таки возраст дает о себе знать. Но продолжил он говорить все тем же спокойным, вежливым тоном. — А вторая услуга какая?
— А вот она тебе, Гриша, совсем не понравится. Березка, внученька, займись мальчиком. Не гоже моему внучку в таком виде в Лицей ехать!
Березка вскочила, схватила меня за руку и потянула за собой к выходу. Я заупирался и оглянулся на Распутина. Тот стоял задумчивый. Заметил мой взгляд и кивнул. Мол, «иди».
Я позволил себя утащить. Вышли мы через те же белые врата, что и пришли. Интересно, из подземного сада что, другого выхода нет? Или просто показывать не хотят? С опаской покосившись на гридней, я семенил за Березкой, которая прямо таки как буксир тащила меня прочь. Мне это надоело. Я уперся ногами в пол и затормозил.
— Ну же Хочун, не упирайся, — пропыхтела она, не оборачиваясь.
— Куда ты меня тащишь? — спросил я, все равно упираясь.
Она наконец обернулась. Красная, запыхавшаяся. Посмотрела на меня, нахмурилась и заявила.
— В баню! Ты же грязный!
— О, ты даже не знаешь насколько я грязный! — тут же отозвался я, думая о том, что мне бы лучше одежду нормальную найти. И запоздало прикуси язык. Опять наследство Мстислава прорвалось.
— Вот и помоешься! — фыркнула Березка, явно уловив мою пошлость. И поскакала вперед, как козочка. Обернулась и крикнула:
— Не отставай, а то тут брошу!
— А ты меня нормально по имени назови! — крикнул я ей, тщательно подбирая слова. Девочка остановилась. Задумчиво посмотрела на меня. Вернулась. Посмотрела на меня своими невинными глазками и спросила:
— А какое у тебя имя?
Я пожал плечами:
— Храбром зови Хорошее имя.
— А настоящее какое?
— Не могу сказать. Григорий запретил, — честно ответил я. На самом деле она застала меня этим вопросом врасплох. Но я старый тертый волк и знаю, когда не знаешь что говорить, чаще всего правильнее будет сказать правду.
— Ладно, — серьезно кивнула девушка. — А ты меня тогда Миленой зови. Пойдем, Храбр, отмою тебя. Для начала.
Я задумчиво пошел за ней. Как-то подозрительно многообещающе это её «для начала» прозвучало.
В которой герой попадает в переделку в бане с женщиной, но благополучно переживает её. Потом разговаривает умные разговоры и обнаруживает, что это не самая сильная его сторона. А в конце главы нелепый, высосанный из пальца клиффхэнгер, который (разумеется) ни к чему не приведет.
Мои подозрения насчет бани оказались оправданны. Я попал в настоящий переплет. Березка, то есть теперь уже Милена — за всеми этими переменованиями чувствую себя как столица Казахстана. Как она там сейчас называется? Блин, забыл. Но надо вырабатывать привычку. Милена сдала меня на руки суровой и могучей как скала женщины, со статью и фигурой Фрекен Бок из древнего мультфильма. Я на её фоне был как Малыш.
Ворча и не обращая внимания на мои попытки к сопротивлению, она содрала с меня одежду, засунула в парилку, и так отмудохала веником, что я аж в изумление пришел. Потом вынесла из бани и побултыхала меня в проруби, как бельё. Благо идти было недалеко — сруб бани стоял прямо на берегу.
Потом повторила. Сначала меня радовало только то, что сама она оставалась в плотной белой рубахе, не порываясь её снять. Но к третьему заходу я радостно пыхтел и послушно ворочался под жаркими ударами ароматного веника, отстраненно подозревая в себе мазохиста и получая огромное удовольствие даже от обжигающего кожу и рот пара.
Когда железная Фрекен сжалилась надо мной, я был чист не только телом, но и душой. Даже мыслями.
Веселые и непривычно хорошо, по погоде, одетые девушки накрыли стол в отдельной хате, куда меня принесла Фрекен, завернутого в медвежью шкуру. К счастью, внутри шкуры тоже не голого бросила — она сама натянула на меня длинную, плотную рубаху из толстой колючей ткани. Жарко натопленный сруб с лавками вдоль стен, столом и земляным утоптанным полом, наполовину уходил в землю. И он был гораздо уютней, чем может показаться из описания. Наверное, дело в том, что тут все было сделано в ручную. С любовью. Не было ни одной некрасивой вещи — от оберегов на стенах и аккуратной белой печи, до лавки и стола. Всюду виднелись либо вырезанные в дереве узоры, либо яркие картинки с сюжетами из сказок и былин. В срубе я был не один — там уже сидел очень высокий старик с длинной белой бородой. В такой же белой рубахе. Видать, тоже отдыхающий, сразу после баньки. Он весело меня поприветствовал, подмигнул и представился:
— Унидруг!
Я еще дважды лениво переспрашивал, прежде чем запомнил. Потом представился «Храбром». Говорить было лениво. Думать было лениво. Если бы не голод, я бы даже не ел. Старикан был человеком опытным — понял без слов. Но еще оказался и человеком хорошим — наложил мне блинов со сметаной, вареников с черничным вареньем, порезал ломтиками кусок копченого мяса. Я с ленцой укусил один ломоть, но быстро втянулся — подсев к столу поближе, начал уминать за обе щеки.
Унидруг и в самом деле оказался другом — говорил за двоих. Налил водки из глиняного кувшинчика в крохотную деревянную стопку. Мне такого не принеси, кстати. Заговорщицки мне подмигнул и придвинул стопарик ко мне поближе. Я выпил. Дедок травил байки и заливисто хохотал. Мне было хорошо. Выпивал сам, крякал от удовольствия, заедая только солеными огурцами и какой-то темной массой из отдельно стоящей плошки. Изредка плескал и мне водочки. По чуть-чуть.
— Значит слушай. Валашская академия, ага. Представил? — говорил Унидруг и налил мне в стопарик. Я попытался представить. Валашское Королевство, кажется, граничило с Русью. Точно граничило, потому что мы с ними периодически воевали. Насколько знал Мстислав, все бояре там были магами крови.
