Там такие рожи — показывали их! Они же охрану перебили, нескольких человек, и с их оружием сбежали.
— Мама, что ты меня пугаешь-то? Я на них насмотрелась уже. А калаши их так и так здесь не работают…
В общем, в итоге мы решили, что нам тоже нужно успокоительное средство в виде ягодной наливки и даже успели поставить маленькую палаточку и немного придремать к тому моменту, как наши рейнджеры вернулись. Разбудил меня вразнобойный звон колокольчиков и недовольное ворчание и возня лежащего в ногах Акташа.
Солнце клонилось к закату, хотя сумерки ещё не спустились и вечер был по-летнему светлым.
Я выскочила из палатки и увидела медленно выходящее из леса… стадо?
— Мама! — Мишкин голос из-за плеча заставил меня подпрыгнуть. Что-то меня сегодня часто застают врасплох, так-так… — Дядя Вова велел нам вперёд идти, там он для телеги дорогу расчистит и будет.
— Мужик где? Живой?
— М-м-м… — вот дурацкая привычка, надеюсь, он от неё избавится! — Он живой. Живой! — фирменный подсогнутый указательный палец вверх, ну как же без этого. — Но только он без сознания.
Ну, кто бы сомневался, с такой дырой в башке.
— Где? Ну?
— Там! — Мишка ткнул пальцем. — Мы там на траве положили, на ровное.
И я опять побежала.
СТЕПАН
Мужик… ну что сказать — мужик да мужик. Возраста неопределённого (мы же не знаем, сколько он уже здесь), на вид лет двадцать пять, но бородой обросши сильно. Волос русый, слегка волнистый, на голове следы крови, видно, что пытались отмывать. Нос картошкой. Глаза… не вижу, закатились. Дышит, это радует. Диагноз я поставить всё равно не смогла бы. Ну, ныряем.
Второй раз описывать — смысла не вижу. Всё было почти как с белобрысой Машей. По ходу дела, реально один и тот же урод им бо́шки проломил. Результат у меня тоже получился одинаковый. Я молодец.
Мужик открыл глаза.
— Здравствуйте, барышня! — ничё так начало.
— Здоровей видали. Как звать-величать?
— Степан Петрович.
— Ну-ну… ты себя в зеркало-то видел, Петрович? С какого года-то?
— С тридцать второго… — Серьёзно! Степан Петрович взял протянутое мной зеркальце и поражённо крякнул — (дальше было несколько фольклорных оборотов, выражающих искреннее восхищение происходящим).
— Придётся, Степан Петрович, заново учиться Стёпой быть.
— Да, дела-а-а…
— Ну, Степан, рассказывай.
Рассказ был немудрящий. Прожив всю жизнь в деревне, женился Степан Петрович поздно, ну, как поздно — был перед этим ещё брак, но детей не получилось. Жена помаялась по лечебницам да и ушла, сказали — несовместимость, Стёпа её не осуждал: дети — это святое. Валюша появилась в его жизни, когда Степану стукнуло сорок пять. Ей было всего-то двадцать восемь, девчонка. Однако же, поженились и жили счастливо. Через пару лет родили сына. Сын выучился на врача, уехал в город. Жену в дом привёл тоже докторшу, шибко умная была. Обязательно хотела кандидатскую защитить до того, как детей родит — потом, говорила, не до того будет. Так и получилось, что внуков Степан Петрович дождался чуть не к восьмидесяти годам. Зато друг за дружкой — троих! А потом сын с невесткой поехали на какой-то международный симпозиум и… Авиакатастрофы в наше время — не такая уж большая редкость. Вот и остались Степан да Валентина с тремя внуками на руках: Ангелине старшей тогда было восемь, Серёжке шесть и Дёмушке четыре. Три года уж тому…
— Сердце последнее время сильно пошаливать стало. Да и Валюшка на ноги жаловалась. Так что мы, как услышали про эти порталы — сразу наладились. Боялись сильно, что не успеем внуков поднять. А в детском доме — не хочу, чтобы мои дети жили. Кто же знал, что такие твари нам повстречаются. Счастье ещё, что Валюша с детьми в лес пошли. Черемшу хотели посмотреть… — У Петровича на скулах заиграли желваки.
— Так, Стёпа. Ты это брось. Взяли мы твоих тварей за жабры, — Степан впился в меня глазами. — Да-да, будет ещё возможность посмотреть.
— Де-е-е-е-да-а-а-а! — от леса в нашу сторону нёсся мальчишка. Он был похож на маленькую взъерошенную пулю. Следом за ним бежал второй, чуть постарше, и тоненькая рыжая девочка, рядом, явно охраняя, — две овчарки, а за ними — девушка с выбивающимися из узла на затылке медно-рыжими волосами.
Пацан добежал и врезался в деда, обхватив его колени, и запрокинул голову, чтобы заглянуть в лицо:
— Деда, а это правда ты?
Следом добежали старшие внуки и жена, повисшая на шее у мужа, причитая:
— Стёпушка! Стёпушка!
И все они плакали, смеялись и обнимались, а вокруг скакали и лаяли счастливые собаки.
А я смотрела на это и ревела как дура.
— Ну и что ты ревёшь? — Да блин! От неожиданности я подскочила чуть не на полметра. Да что за день-то сегодня? То бегу, то подпрыгиваю! Муж смотрел вопросительно: — Всё же хорошо?
— Вова БЛИН! Вы что меня пугаете все? Чуть сердце не выскочило!
— Ну, теперь у тебя есть шанс с этим справиться, — надо ж ты! Сама невозмутимость!
И я прижалась к нему и вдохнула такой родной-родной запах.
— Вовка…
— М?
— Я очень, очень тебя люблю…
Стадо у Степана с Валентиной на мой городской вкус оказалось и правда приличное: три дойные коровы, пара годовалых бычков, молодая нетель* и ещё одна совсем мелкая тёлушка, штук пять длинноухих безрогих коз (с мелкими прыгучими и поэтому не поддающимися быстрому подсчёту козлятами) во главе с важным чёрным козлом, толпа диковинных кудрявых овец, среди которых рогами-завитушками выделялись пара баранов. Ну и две запряжённые в тележку лошадки. И какая-то птица, периодически орущая в клетках… Не хилари клинтон, э-э-э… в смысле — много, да…
*Взрослая, но ещё не телившаяся корова,
а то тут, оказалось, многие не знают…
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Сгущался вечер, надо было накормить-напоить голодных. Костёр уже горел, и котелки готовы были закипеть. Так. Я подозвала парней, велела им не беспокоить девок и самим проверить — что у них осталось из продуктов. Составить список и доложить мне. Валентина вызвалась помочь мне с ужином и напекла целый таз оладушек, а потом, улучив момент подсела ко мне и, помявшись, спросила:
— Оля… Как же мы с вами за такой долг расплатимся?
На что я немедля брякнула:
— А вы как кот Матроскин, — Валя растеряно захлопала глазами, — отдавать будете молоком. Я, понимаешь ли, без молока жить не могу. Во-о-от…
— Так я… — начала Валентина, но я её перебила.
— Валь, вон туда глянь, — на пороге палатки сидела осунувшаяся Маша, за откинутым пологом виднелась испачканная в земле спина свернувшейся калачиком сестрёнки. От парней я узнала, кстати, что зовут её Лика. Анжелика, поди. Вот же родители с фантазией… А может и не Анжелика. Повилика какая-нибудь, сейчас всё славянское модно… Да хрен с ним, не это важно! Сейчас меня беспокоило то, что рядом с Марией стояла нетронутая миска с едой. Маша почувствовала мой взгляд и обернулась. Вопросительно киваю — мрачно мотает головой. Лика не ест.
Не ест, не пьёт, не встаёт и ни с кем не разговаривает.
— Вот это, Валюша, волнует меня сильнее всего. Нормальных людей ещё слишком мало в этом мире, чтобы направо-налево умирать. А со всем остальным позже разберёмся.
Я долго сидела у огня. Муж, зная моё пристрастие к уносящимся в небо искрам, периодически ворошил костёр. Стайки крошечных звёздочек уносились в тёмно-синее вечернее небо. Где-то за чёрными кронами деревьев плыли две маленьких местных луны, зелёная и голубая. Лес молчал, словно притаившись.
Я думала.
Имеем ли мы право — просить? Наверное, да. Но как же неловко просить, не имея отдарка…
Нет, ну глупо же думать, что существу высшего порядка реально нужны какие-то жертвы типа травок, ягодок или тем более чьих-то жизней…
Что я могу дать взамен? Что-то, созданное мной? Картина? Резная чаша? Сад? Ну, хотя бы дерево. Наверное, подойдёт музыка. Или песня…
Я смотрела на искры, растворяющиеся в незнакомых силуэтах созвездий, и слова складывались в строчки:
Я иду к тебе по границе сна,
Я иду туда, где не властны льды.
На твоей поляне всегда весна.
Помоги развеять туман беды…
— Красиво… — Она сидела рядом на бревне и тоже смотрела в небо на искры, — и слова хорошие.
— Поможешь?
— Помогу…
ДАРЫ И ЛЮДИ
Моя гостья была в зелёном, хотя в ночи её платье и казалось тёмным. И пронзительно-салатовые глаза сложно было не узнать. Очень светло-русые волосы рассыпáлись по плечам волнистым каскадом до самой земли. Она в задумчивости смотрела в глубину костра, подперев щёку рукой.
— В детстве мне казалось, что именно такой должна быть весна…
Нежно-зелёные
