успела прикрыть за собой дверь кабинета, куда меня вызвали.
– Я практически вообще не говорила ему ничего. Мы станцевали только фантир и перебросились парой фраз после, – растерялась я.
– А после этого принц покинул не только бал, но и на рассвете отбыл из дворца, – будто пощёчину влепил отец Фрост.
– Я не виновата в этом. Значит, он так решил, – вздёрнула я подбородок. Разве я могу отвечать за поступки другого человека?
– Ты слишком явно демонстрировала своё отношение к нему. Ну не понравился он тебе, зачем обижать-то? – добавил отец Милон.
– Да не было ничего такого, – повысила я голос. – Я вытерпела прогулку с ним, даже танец выдержала. Что ещё вы от меня хотите?
– Ты ведёшь себя безответственно, – отчитывал меня папа.
– Я? Да я не хочу замуж в восемнадцать лет. Ты на маме женился аж в сорок восемь, – возмущалась я произволу.
– Я мужчина. Это другое.
– И никто не заставляет тебя выходить замуж. Только присмотреться к кандидатам, – более мягко произнёс отец Милон.
– Рано или поздно ты всё равно выйдешь замуж. Мы тебе предлагаем только помощь, – взял слово отец Фрост.
– Милая, давай мы поговорим с тобой без отцов. Они не прислушались ко мне, – зыркнула мама на всех троих, отчего они лишь глаза закатили, – и давят на тебя, а я прекрасно тебя понимаю, всё-таки ты моя дочь. И характер мой, и даже внешность.
– Я совсем на тебя не похожа, – нахмурилась я, успокаиваясь от маминых поглаживаний руки.
– Ты похожа на меня в моём мире. Просто одно лицо, – улыбнулась мама.
– Ты никогда мне этого не говорила, – растерялась я, пытаясь понять, как такое могло случиться.
– К слову не приходилось. И не пытайся найти логичное объяснение. Такова шутка Богини.
– Элен, ты зря её отвлекаешь. Вопрос серьёзный. Когда-нибудь она станет королевой и не может оставаться незамужней.
– Я не хочу быть королевой, – взвыла я, разворачиваясь и выбегая из кабинета.
До самого вечера я просидела в оранжерее, сначала просто бродя среди цветов и растений, а потом, разглядев сухие пятна на листьях одного кустарника, занялась делом. Руки работали, голова отдыхала, чувства приходили в норму. Идиллия, которую нарушила мама.
– Фани, ты хоть ужинала? – спросила она от дверей, не сомневаясь, что я именно здесь.
– Нет ещё, – тихо ответила я, а мама сразу направилась ко мне.
– Фани, Фани, что нам с тобой делать? – вздохнула мама, присаживаясь на скамью. Я же аккуратно отрывала верхние листочки одного жутко редкого и интересного растения.
– Любить такой, какая есть?
– Мы любим тебя, Фани. И думаю, что слишком сильно любим. Избаловали совсем.
Я подняла на маму возмущённый взгляд.
– И не надо протестов, – подняла она руку. – Ты сейчас этого не поймёшь, но это так. – Очередной тяжёлый вздох и отведённый в сторону взгляд не предвещали ничего хорошего. С таким лицом мама выносила мне наказания за проказы. – Мы переговорили с отцами. Долго обсуждали сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что тебе действительно требуется время. Ну не выросла ты ещё до брака. – Она поджала губы, вздохнула и продолжила: – Для дворца было объявлено, что ты отправилась на обучение. Уточнять, куда именно, мы не стали. Завтра на рассвете ты отправишься в графство Монтеро в сопровождении Татинкора. Позже и другие преподаватели приедут. Там тебя не будут донимать так не любимые тобой мужчины, ты сможешь спокойно учиться и жить. Но учти, что к девятнадцатилетию ты вернёшься во дворец. Здесь тебя будут ждать толпы желающих познакомиться ближе, и ты должна это принять, как бы ни хотела. Мы даём тебе время. Более того, потом у тебя будет тоже более чем достаточно времени. Через два года ты должна будешь назвать два имени. Только через два года. Раньше никто от тебя их требовать не будет, но больше времени мы тебе дать не можем. Так что собирайся.
Мама встала и ушла. И наверное, это был первый звоночек перемен в моей жизни. Чтобы мама вот так расстроилась…
Утро началось для меня рано и с больной головы, потому что я никак не могла уснуть, перед глазами всё стояла мамина спина и то, как закрылась дверь за её спиной. Неужели всё настолько плохо? Неужели я настолько неподобающе себя вела?
За дверями меня ждал Татинкор. Ни мамы, ни отцов. Больно было до слёз, но я стерпела. Лучше бы они на меня накричали, как на Финора, но не так. Меня пошатнуло от боли.
– Лефания, пойдёмте. Я провожу вас. – Жестом Татинкор предложил следовать вперёд.
– Спасибо, я знаю дорогу, – обиженно буркнула я. Только пройти успела недалеко.
– Направо, леди, – донеслось из-за спины.
– Зачем? Выход там? – развернулась я к нему.
– Мы пока не идём на выход. Нам в кладовые.
– Зачем? – заморгала я, не понимая ничего.
– Таково распоряжение королевы, – пожал он плечами. Пришлось идти.
– Зачем ей столько? Ты же не на войну её собираешь, – донёсся до меня голос папы, стоило только дверь приоткрыть. И в этот момент мне стало даже всё равно, что меня отправляют в ссылку. Они пришли, они здесь, со мной, и это главное.
Со всех ног бросилась на шею папе, который успел меня подхватить. Я ревела, хлюпая носом, а родители по очереди меня обнимали и целовали, пытаясь успокоить. Я не слышала ничего из того, что мне говорили. Вот такая я размазня. И только когда я наконец-то успокоилась, состоялся конструктивный диалог.
– Фани, не расстраивайся так. Мы будем к тебе приезжать. Хочешь, и братьев к тебе отправим? – посмеивался отец Милон.
– Нет, им нравится во дворце. А часто будете приезжать?
– Как сможем, и не все сразу уж точно.
– Мы здесь не для этого. Мать собралась тебе тревожный чемоданчик выдать, – улыбался папа.
– Какой чемоданчик? – нахмурилась я, поворачиваясь к маме и ещё успевая заметить закатывание глаз.
– Это название из моего мира. Не обращай внимания. Отцы любят шутить по этому поводу, – махнула мама рукой. – Смотри, здесь, – она показала на сундучок на нескольких запорах, который сейчас был открыт, – зелья на все случаи
