как-то слишком уж долго молчишь, Никс, — заметил, наконец, Орлов, заворачивая влево. — Обдумываешь, или?..
Я лишь пожал плечами.
— Если коротко и по существу, то у меня только маты.
— А как насчёт… — он шевельнул рукой. — Думаешь, ещё можно что-то сделать? Как-то откатить изменения, хотя бы частично? Если есть способ мгновенного превращения, должен быть и путь вернуть всё обратно…
Повисла новая пауза; я хотел было по привычке иронично хмыкнуть, но обстановка уж слишком к этому не располагала, и я лишь прикрыл глаза.
— Честно? Понятия не имею, Костя.
— Если даже ты не в курсе…
— Просто ты пропустил небольшую лекцию об Обелисках, которую я читал одной знакомой — в Драконьей Школе, незадолго до того, как там всё завертелось, — пояснил я. — Иначе бы знал, что с ними ни в чём нельзя быть уверенным наверняка.
— Лекцию об Обелисках?! — Костя вытаращил глаза так, что с его лица пропали даже мрачная злость и тоска, царившие там, когда он рассказывал о сестре и покойных родителях.
— Кое-что об их происхождении, и только, — я хрустнул пальцами. — Если хочешь, расскажу и тебе, но это просто… история. А вот что касается практического применения, управления — здесь сплошные пробелы.
Да уж. Что сказать — как-то так вышло, что из всей Галактики первым нашёл и начал использовать эти древние сверхтехнологии озабоченный идиот
— Да, но… но… — казалось, я только что шокировал Орлова до глубины души.
— За дорогой следи! — рявкнул я, резко выпрямляясь на сидении; в своём шоке Костя выкрутил руль куда-то не туда, и сейчас чуть не въехал во встречную машину. Скрип тормозов, гудок, и мы снова выехали на нормальную дорогу — по счастью, почти пустую.
— Ты не понимаешь! — казалось, Орлов даже не заметил того, что только что произошло. — Это же… Обелиски! Все учёные мира до сих пор не могут понять, что это такое и откуда пришло, а ты…
— А я — не все учёные мира, знаешь ли, — сухо отозвался, снова откидываясь на спинку сидения. — Если разговор об этом так тебя волнует, лучше дай руль мне или припаркуйся в сторонке, а не врезайся во всё подряд.
— Прости, — закивал Орлов. — Но… тут сложно сдержать эмоции. Это же доказывает… доказывает всё!
— Что — всё? — осведомился я.
— …существование внеземной жизни! — глаза Орлова горели нездоровым огнём, как у фанатика. — И даже не отпирайся. Я и раньше был уверен — почти с первой встречи, там, на аукционе! А теперь тем более. Не знаю, с какой ты там планеты, Никс, из какого измерения, но ты точно не отсюда.
Не отпираться? Да я вроде и не пытался.
— Хех, — хмыкнул я. — Забавно, кстати говоря. За мной следят буквально все — кто по новостям, кто в прямом смысле слова. Все гадают, кто же я такой, никто не верит, что я Йошида Распутин. Но сказать мне вслух что-нибудь подобное пока догадался ты один.
— То есть, ты даже не отрицаешь?! — не поверил парень своему счастью.
— А какой смысл отрицать очеви…
Короткое мелькание сбоку — и слова прервали оглушительный грохот и звон стекла; машину резко понесло куда-то вбок, колёса трагически взвизгнули по нагретому асфальту…
— Это не я! — Костю швырнуло вперёд, на руль, и перед ним тут же начала надуваться подушка безопасности. — В нас что-то врезалось…
— …я заметил, — выплюнул я, морщась от боли; удар был сильным, даже по моим меркам. Несколько чёрных щупалец метнулись в стороны, с хрустом добивая остатки тонированных стёкол, и буквально упёрлись в асфальт, приподнимая покорёженную машину над землёй и заставляя её затормозить.
По виску текла кровь; плевать, неприятно и не больше. Сейчас главное — понять, что произошло и кто на нас напал. Не церемонясь с изувеченным транспортом, я буквально выбил застрявшую дверцу.
— Врезалось, — странным голосом подтвердил я. — Только не что-то. Кто-то.
На дороге, неестественно вывернув три из четырёх конечностей и неуклюже подёргиваясь, словно пытаясь шевелиться, лежал одинокий гвардеец Глории. Какого?..
Вдалеке взвизгнули чьи-то тормоза; какая-то машина, завидев издалека аварию, резко свернула на другую улицу. Это правильно. Повернув голову в другую сторону, я прикрыл глаза рукой, чтобы солнце не слепило их, и уставился на быстро приближающуюся ко мне фигуру.
Даже так было трудно не узнать Юкино Мори с её алыми волосами, татуировками и катаной, пылающей тёмным пламенем.
— Что там такое? — Никс внутри машины лихорадочно освобождался от ремней безопасности. — Почему так тихо? Мне начинать паниковать?
— Да, и лучше делать это внутри, — заметил я — и, продолжая глядеть на Юкино, повысил голос, — Интересно развлекаешься, Юкино!
— Йошида? — убийца якудза моргнула пару раз — удивлённо и, кажется, искренне.
Хм. Ну, всё просто. Если девушка здесь, значит, где-то рядом и Рюдзин — вчера они были вместе. Старуха сильна, и старуха закономерно меня ненавидит.
Придётся драться.
И, стоит признать, старуха — один из самых опасных противников, с которыми я сталкивался на Земле. Юкино, конечно, тоже боец достойный, но не для меня; где-то на уровне принца Фицджеральда.
Вырубить её первой, пока не начался бой с Рюдзин, чтобы не вмешалась?
Я двинул рукой, и из-под лёгкой куртки начали одна за другой вылетать ложки и вилки.
— Прости, — улыбнулся я в лицо девушке, — сейчас не до игр, ставки пошли высокие.
— Какого ты вообще здесь делаешь? — Юкино не спешила на меня нападать; похоже, она действительно была изумлена.
— Серьёзно? — не выдержал я. — Ты швырнула в меня британского гвардейца, и спрашиваешь, что я тут делаю?!
Британский гвардеец слабо стонал, но продолжал пытаться встать на сломанные ноги и ползти в мою сторону. Похоже, при виде меня внутри него активировалась программа «схватить похитителя королевы».
— Я не…
— Ну, не лично ты, а твоя обожаемая наставница!
— Она мне не…
— Йошида Распутин, — раздалось сбоку; голос старухи был более громким и низким, нежели в прошлый раз — как у прокуренного прапорщика с бодуна. Зато интонации презрения, ненависти и самовлюблённости ничуть не изменились. Рюдзин вынырнула откуда-то сбоку, из подворотни, и неторопливо приближалась трёхметровой перекормленной тушей.
Чёрт побери. В тот раз я не успел разглядеть, какая же она стала страшная. А, и ещё у неё в руке болтался, суча руками и ногами, ещё один гвардеец.
Раздался неприятный хруст; старуха сдавила парню шею — и отбросила мёртвое тело в сторону, не глядя. В следующую секунду непропорционально огромная нога старухи наступила на голову первому гвардейцу, давя её, как перезрелый помидор.
— Вот видишь, девушка, — заговорила Рюдзин, насмешливо шаря по мне глазами, — как бывает в жизни: ловишь мелкую плотвичку, а попадается зеркальный
