столько планов и взятых на себя обязательств, но без тебя все бессмысленно… Ну скажи мне хоть что-нибудь!..
— Я ушла тогда потому, что не услышала от тебя самого главного, — наконец-то произнесла она. — И пока не услышу, наши отношения не получат продолжения.
— Я… я, — пробормотал я, чувствуя себя круглым дураком. — Я люблю тебя… И… и хочу, чтобы ты стала моей женой!
Уф, никогда мне еще так трудно не давались эти простые слова.
— Спасибо! — спокойно ответила она. — Я услышала то, что хотела.
Сбитый с толку, опять чувствуя себя одураченным, я спросил:
— А ты?.. Ты-то ко мне как относишься?
— Я же пришла к тебе тогда в общежитие, — последовал ответ. — И окликнула сегодня.
— То есть… ты согласна выйти за меня замуж?
— Я согласна жить с тобою, а что касается оформления брака, не будем с этим торопиться. Мало ли что может еще произойти.
Сил моих уже не осталось. Я сгреб ее в охапку и принялся целовать. Илга отвечала. Так страстно, как это умеют делать только хладнокровные женщины. Мы оторвались друг от друга не скоро. Самое смешное, что прихожей мы так и не покинули. Отдышавшись, я спросил ее:
— И что мы теперь будем делать?
Не отвечая, Илга принялась обходить квартиру, словно после взаимного признания — будем называть это так — она почувствовала, что имеет теперь право делать это.
— Будем обживаться! — вынесла она вердикт.
— Когда⁈
— Сегодня. Мы же решили не расставаться.
Ее твердая уверенность в том, что можно немедленно поселиться в пустой квартире обезоруживала.
— Здесь же даже спать негде, — пробормотал я. — И я не знаю, успею ли сегодня что-нибудь купить. В восемь вечера у меня первое занятие сегодня с ребятами… Секцию я начинаю вести в школе, по самбо…
— Дай мне ключ, я все устрою.
— Пожалуйста… — Я протянул ей связку. — И вот деньги возьми…
Я вытащил из кармана все, что у меня осталось. Ключи Илга взяла, а деньги — нет.
— Расходы у нас будут общими, — сказала она. — Ты лучше купи продукты.
— Ладно, — откликнулся я, как всегда в общении с нею ощущая какую-то обескураживающую нелогичность. — Тогда я сейчас за продуктами, а то после занятий уже все закроется, а ты подожди меня, ладно! Ключи-то у нас одни!
— Конечно, Саша!
Я рванул по магазинам. Хорошо хоть, что замок на калитке не нужно было ключом открывать со двора, но при этом нельзя было сделать это и с улицы, просто просунув руку между прутьев. Замок был врезан в широкий железный лист, наваренный поверх решетки. Довольно остроумная, хотя и простая конструкция. Похоже, что во всех торговых точках города знали, кто я такой, потому что всюду встречали меня как родного. Через полчаса я вернулся, тяжело нагруженный бумажными пакетами с разной снедью.
Чтобы попасть во двор, пришлось нажать на кнопку звонка. Из своей будки выполз Сидорыч — местный сторож. Отворил калитку, проворчал:
— Что ж без ключа-то?
— Ключ у жены! — радостно сообщил я, несколько приукрасив действительность.
— А-а, ну так я тебе тогда второй выдам, — сказал он. — Не даром, конечно…
Я протянул ему заначный трояк.
— Хватит?
— Сойдет… — буркнул сторож. — Обратно поскачешь, стукни в будку, я тебе выдам…
— Спасибо, Сидорыч…
— Артемий Сидорович…
— Спасибо, Артемий Сидорович, — повторил я. — А я — Саша!.. Мою жену зовут Илга.
— Из латышей что-ли?..
— Да нет, из Эстонии вроде…
— Как будто в Эстонии латыши не живут… — пробурчал Сидорыч.
Озадаченный, я поднялся в квартиру. Илга дверь не заперла. Я втащил покупки на кухню, и за не имением другого места, свалил их на подоконник. За время моего отсутствия, новоиспеченная жена успела развернуть бурную деятельность. На полу не осталось ни одной бумажки. Илга где-то достала веник, ведро, тряпку и швабру, и теперь драила палубу нашего семейного корабля. Конечно, преждевременно было называть эту чудесную девушку женой, а внезапно доставшуюся мне квартиру — семейным кораблем, но мне почему-то так захотелось. Услышав мои шаги, Илга выпрямилась, убрала за ухо каштановую прядь и улыбнулась.
— Я там купил кое-что, — сказал я. — Правда, не знаю, как это все хранить без холодильника… Хоть за окно в авоське вывешивай…
— Не беспокойся, Саша, — сказала она. — Я что-нибудь придумаю…
— Хорошо! — обрадовался я. — Тогда я побежал, ладно!
— Конечно, — своим всегдашним ровным голосом ответила она. — Я тебя буду ждать.
Так просто уйти я не мог, но с трудом заставил себя прервать долгий поцелуй. Как же я теперь буду ходить на работу? Ну ладно… жена тоже работает… А секции в «Литейщике» по выходным?.. Заставлять приседать, наклоняться, отжиматься изнеженных маменькиных сынков и папиных дочек и думать о том, что дома меня ждет Илга… Жена! Не слишком ли легко произношу это простое слово?.. И дело не только в том, что в паспорте у меня нет соответствующей отметки… Илга, в общем, ничего мне не обещала… Нет, не надо думать о грустном… Сейчас — хорошо… Боже, да мне никогда не было так хорошо!.. Даже — в прошлом моем воплощении… Тем более — в прошлом моем воплощении…
Я не забыл постучать в сторожку к Сидорычу, и он, как и обещал, выдал мне второй ключ от калитки. К началу занятий секции я не опоздал, хотя часть пути пришлось проделать бегом. В раздевалке меня ждали все одиннадцать моих избранников. Пока еще — не команда. Далеко еще — не команда. Ну раз уж мы начинаем, пусть экипируются. Я открыл тренерскую.
— Так, парни, вытаскивайте коробки и подбирайте себе экипировку, — сказал я. — Как только подберете, она будет закреплена за вами — самбовки и шорты будете стирать дома и приносить на занятия. Остальное оставляем здесь. Понятно?
— Понятно, Сан Сергеич…
— Приступайте!
Они начали вскрывать коробки, вытаскивать содержимое. Пришлось следить за тем, чтобы не разбрасывали, а складывали аккуратно то, что им не подходит. В общем провозились они довольно долго. Наконец, все переоделись и отправились в спортзал. Построились. Я скомандовал разминку. Пока они разминались, я сидел на скамейке и думал не о предстоящем занятии, а о том, что у меня есть теперь дом, и в нем меня ждет Илга. Конечно, я мог бы просто отпустить пацанов домой, но ведь они ждали этого первого занятия!
— Самбо — это не умение драться, — заговорил я, когда разминка закончилась — И даже не умение уложить противника на ковер. Самбо — это умение падать. И этому мы будем учиться со всем тщанием. Не научитесь падать, самбистами не станете. Кроме того, самбо это еще и умение подниматься и продолжать борьбу. Всеми этими премудростями мы и займемся… Сразу хочу предупредить, если кто-то втихаря покуривает, лучше сразу бросьте. Иначе вам дыхалки не хватит. И утренней зарядкой не пренебрегайте. Одних уроков физкультуры и занятий в секции мало. Добиться результатов можно, только непрерывно поддерживая себя в форме. Ко мне самому это тоже, кстати, относится. Так что будем работать вместе. Итак, начнем с элементарных, но необходимых навыков.
И мы начали. Надо признать — я увлекся. Сказались благоприобретенные навыки преподавания физкультуры. Да и в самом деле интересно учить детишек тому, что всегда может принести им реальную пользу. Ведь этих пацанов многое еще ждет впереди, и увы, не всегда радостное и приятное.
От авторов:
Друзья! киньте лайков товарищу физруку, может хоть в этой жизни с личным счастьем у него все хорошо будет! Спасибо)
Меня неудержимо тянуло к Илге, но после занятия я все же заскочил в общежитие, чтобы захватить свои пожитки. Сдавать комнату я пока не спешил. Потяну, насколько это возможно.
Ведь мало ли что⁈ Вдруг капитан Киреев вцепится в меня, как Тузик — в грелку, и будет трепать до тех пор, пока мои покровители не испугаются и не отнимут у меня квартирку, чтобы их не затянуло вместе со мною в водоворот уголовного дела. Самое смешное, что меня это совершенно не пугало. Илга была со мною, а на остальное наплевать.
Откровенно говоря, впервые с моего подселения в тело Санька, я чувствовал, что возвращаюсь домой. И вовсе не потому, что теперь мне не нужно было делить сортир, душ и кухню еще с целой оравой мужиков. Нет, дом у мужчины появляется только тогда, когда там его ждет женщина. А без нее — любые самые роскошные апартаменты лишь ночлежка. Я отворил калитку в воротах своим ключом и бегом бросился к двери тринадцатой квартиры, мне вдруг стало немного не по себе. А что, если она опять удрала⁈
Нет! Я позвонил — запасных ключей от квартиры у меня все равно не было —
