бросая улов, и прятаться.
— Мы не причиним никому вреда! — закричала торопливо, не спускаясь с шеи друга. — Не бойтесь! Мой шэрх не опасен!
— Ты бы пасть ему завязал, парень! — откуда-то из-под лодки выкрикнул какой-то смельчак.
— Мой шэрх не станет ходить с завязанным клювом! Но я даю вам свое слово, что он никого не тронет.
Спустилась по выстланному крылу и встала рядом с Орхисом. Один из рыбаков уронил сети прямо в море, сам при этом улегся на дно лодки, стараясь слиться с ним, думая, что стал незаметным. Сеть же медленно погружалась под воду.
— Орхис, можешь достать вон ту сеть? — тихонько попросила друга. Он понятливо кивнул.
Несколько взмахов крыльями, и Орхис легко захватил почти утонувшую сеть. Рывком поднял из воды и бросил в лодку прямо на незадачливого рыбака. После чего нырнул, хватая клювом довольно большую рыбину, глотая ее на лету и тут же вернулся ко мне, опускаясь на темный песок.
— Мне бы где-нибудь переночевать, — обратилась к тому смельчаку, что первым заговорил со мной из-под лодки. Мужчина и сейчас с интересом следил за действиями Орхиса, тоже опасаясь, но меньше других. — В оплату ночлега и ужина могу предложить несколько крупных рыбин.
— Не нужно мне никакой платы, — довольно пожилой рыбак полностью выбрался из-под лодки. — Так накормлю, да тюфяк выделю. Не сказать, чтобы я часто шэрхов видел, но вот такого, что слушается, будто ручной, впервые! — восхищенно присвистнул он, оглядывая Орхиса с заметной опаской.
— Орхис — очень умный, он не станет нападать без причины. Давайте я вам помогу, — предложила, видя, что улов мужчины расползается по берегу, оставленный без внимания.
Орхис помог по-своему. Шэрх бодро склевал с десяток крупных ракообразных, что ползли от рыбака в разные стороны. Поначалу я не поняла, что он делает, думала, помогает собирать. Но когда птеродактиль сделал очевидное глотательное движение побледнела. Сейчас мужчина откажет нам в приюте, а я уже настроилась поспать под крышей, а может даже обмыться пресной водой. С тоской посмотрела на Орхиса. Друг понял меня без слов. Метнулся к воде, отлетев подальше, нырнул, а после выбросил на берег просто огромную рыбину. Не уверена, что съедобную, уж слишком яркой была чешуя добычи.
— Станет ли это заменой того, что он съел? — смущенно поинтересовалась у рыбака, кивая на рыбу.
— Шутишь, парень? — удивился он. — Это ж карпек, да еще и с икрой! Его выпотрошить, так можно не десяток, а сотню, а то и две иглорыков купить.
— Фух, — выдохнула с облегчением. — Отлично.
— То есть мне отдаешь? — уточнил рыбак.
— Отдаю. За ужин, ночлег и в качестве извинений за съеденных иглорков.
— Иглорыков, — поправил рыбак.
— Пусть будут иглорыки, — пожала плечами, мечтая о ванне с пресной водой и горячей еде.
Рыбак странно на меня посмотрел, но промолчал. Другие рыбаки тоже стали потихоньку из своих схронов выбираться, но подойти ближе ни один не решился.
— Тебя как зовут-то, парень? — шагая по вытоптанной тысячами ног дорожке, спросил мужчина. — Меня можешь Тихором звать, — без лишних просьб сообщил он.
— Не парень я, — буркнула тихо. Врать надоело до зубовного скрежета. — Асана, — представилась, не глядя на остановившегося в оцепенении Тихора.
— Девка, что ли? — выдохнул мне в спину рыбак. — А как же ты одна? Нельзя ведь так, как же это… — забормотал он.
— Тихор, — тоже остановилась и обернулась к мужчине. Орхис, следовавший рядом, тоже замер, с любопытством поглядывая на меня. — Я прибыла издалека и мне нужна помощь. Я вижу, что вы хороший человек, прошу вас, не нужно никаких вопросов. Если можете — просто накормите меня и дайте помыться. Кожа от морской соли зудит неимоверно, — повела плечами, стесняясь чесаться на виду. — Что смогу — расскажу, а о большем не стоит и спрашивать, — продолжила я, отслеживая реакцию мужчины. — Если не согласны, лучше нам разойтись прямо здесь.
Скажете, ничему меня жизнь не научила, не избавила от наивной доверчивости? Может и так. А только спокойный вечер, пусть и только один, бадья с пресной водой, способной избавить от жуткого зуда по всему телу и горячий ужин — предел моих мечтаний на данный момент. Ужасы Жахжены потихоньку стали забываться, попасть обратно в лапы Аравия по-прежнему не стремилась, это точно. Но и жить одной, скрываясь в лесу, я не смогу. Не по мне такая жизнь! Раз уж суждено начать заново — буду искать свое место в этом мире. Какое бы оно ни было.
— И что, вот прям слушается тебя во всем? — с восторгом интересовался Тихор, расспрашивая об Орхисе. — Я думал, только альшары обученные с шэрхами справиться-то могут.
Как ни странно, но к Тихору птеродактиль отнесся совсем не так, как к Эльсинору. Агрессии не проявлял, легко позволил мне войти в дом рыбака.
Соседи, правда, без восторга восприняли появление шэрха. Дома здесь стояли близко друг к дружке, соседи на виду друг у друга, появление шэрха пропустить было решительно невозможно. Один, самый возмущенный — Ралос, даже пообещал пожаловаться халишеру, отвечающему за этот остров. Тихор успокоил, сообщив, что халишер Адварий давно уже покинул остров. Когда вернется — никому неизвестно, так что пока Ралос может лишь копить злобу.
— Орхис вполне разумен, он не причинит никому вреда без причины, — сообщила в очередной раз, с удовольствием доедая густой рыбный суп с зелеными водорослями. — Вкусно, спасибо большое, — поблагодарила с улыбкой.
— Лидяшка рыбная, самая простая, — засмущался рыбак. — Вот Яшана лидяшку готовила так, что на запах можно было домой идти, ни за что не промахнешься!
— Яшана — это ваша жена?
— Жена? — переспросил Тихор. — Чудное слово, — мотнул головой, — не знаю такого.
— Женщина, с которой вы связали свою жизнь, — постаралась пояснить. — Та, кого полюбили, мать ваших детей, верная спутница по жизни.
— Ты откуда прибыла, девка? — брови Тихора поползли на лоб. — Яшану я купил еще по молодости. Она в Диаргане в лагере была. Как от родов устала, халишер ее продал. Детей мне она не рожала, отрожала свое еще в Диаргане. А чтоб связать жизнь с бабой — такого я и вовсе не слыхал. К чему то?
Теперь настала моя очередь изумляться.
— Постойте, Тихор, вы хотите сказать, что в Острожье нет пар? Нет союзов мужчины и женщины?
— Да про какие союзы ты твердишь? Мужик берет девку под защиту, коли нравится она ему. Отцу отступные за работницу выплачивает. Дети, ежели рождаются, всегда роду принадлежат, девка-то тут при чем?
— И никаких клятв перед Великой Матерью защищать эту женщину и заботиться о ней?
— Да ты чи
