от Юи.
Хм, может быть, Денки и был прав насчет ее желания доминировать…
— Тем не менее, это бессмыслица, — пожал плечами я.
— Хорошо,
— Я смотрю, ты крепкий орешек… — задумчиво наклонила голову Полночь.
И села ко мне на парту, задумчиво покачивая ногой.
Мидория залился бурным цветом, превращаясь из Помидории в Свекловию, так как Полночь сидела к нему спиной и… ну, в общем, приятное соседство.
Я же закатил глаза. Женщина, вот меня ты этим не проймешь. И какое это отношение вообще имеет к теме предмета?
— Я нигилист, мэм. И рационалист.
А до Брюса Уиллиса мне далеко.
Полночь, снова не добившись никакой реакции (походу, просто спортивный интерес), отзеркала мою позу, скрестив руки под грудью:
— Ну хорошо. Давай разберем другие, более удачные варианты. Вернемся к твоей… «Распрыжке», — она покатала слово на языке и скривилась, — Возьми пример с Кацуки.
Блондин через парту от меня напрягся, чуя опасность для самооценки.
— Вот у него, как и у тебя, есть свой собственный, особенный способ передвижения — с помощью взрывов на руках.
Я индифферентно кивнул.
— Вот только его название намного ярче твоего — это «Взрывной Турбо-Рывок»! — произнесла Полночь с апломбом. — Отличный пример и…
Я прыснул, не сумев полностью подавить могучий первобытный ржач, прорывающийся от всех этих серьезных щей. Ему сколько лет, пять?.
Бакуго зарычал.
— И что в этом смешного? — строго постучала указкой по парте Немури. — Хорошее, яркое название. Запоминается, соответствует причуде, привлекает внимание.
Я заскрипел плечами и пожал зубами в попытке объяснить очевидное:
— Это нелогично. Откуда «турбо»? Ну и нелепо немного. Типа, как будто вы искренне верите, что если я назову этот свой способ передвижения какой-то «божественной техникой бога грома», все слова обязательно с прописной буквы, то она будет эффективнее, чем обычные слова вроде «шаг» или «прыжок». При этом короткие, четки слова гораздо проще произносить в бою, и они…
Класс застонал.
Полночь помассировала переносицу.
— Но это же будет гороздо круче! — страдальчески возопил Серо.
— И мужественнее! Как ты сказал… 'техника… грома? — переспросил Киришима, — Классно звучит! Мне нравится!
Я вздохнул. Кажется, урок будет долгим…
* * *
На момент этого диалога у меня было, с оговорками, шесть приемов, получивших названия: «Распрыжка», «Сотрясение», «Усиленный Бег», «Контроль Территории», «Отражение» и «Серьезный Удар». Последний я изначально, ничтоже сумняшеся, назвал «Удар Всемогущего» — но, встретившись с Ному и едва не обоссавшись от ужаса, осознал, что называть свой прием в честь человека, который в Мире А победил вот это черное чудовище, и остался после этого стоять на ногах, мне наглости не хватит.
Полночь требовала все поменять. Чтоб стало все красочно, ярко и с финтифлюшками.
«Усиленный Бег» она желала сделать «Громовой Поступью».
Кое-как выплыв из океана пафоса, я предложил ответное «Атака Трактора».
Понимания мы не нашли.
«Контроль Территории» должен был превратиться в «Путь Урагана».
Откуда «ураган», женщина⁈ Где здесь ветер вообще⁈ Я эту способность — а речь ведь идет просто о пассивной расстановке маркеров с моих шагов, которые я потом одновременно подрываю — сейчас вообще в «Поднятую Целину» переименую, блин!
«Отражение» Полночь хотела переименовать в «Постскриптум», мол, я ставлю точку в противостоянии, намекая также на мою жертву во время Зоны.
Хорошо хоть не «Эпитафия».
По правде говоря, последний вариант мне понравился. Драматичненько.
Но я не планировал больше подставляться под подобные удары, во всяком случае, пока не найду какой-то надежный способ их пережить. Наоборот, это скорее быстрый путь разобраться с массовкой.
Ну и, в целом… не то чтобы я не понимал резонность ее, Полночи, требований-претензий. Да, в современном обществе такие вещи, как броские названия и яркие героические образы, как нельзя к месту, и отлично помогли бы мне «продвигать мой бренд». Я на этом фоне, со своим невыразительным костюмом-броней и скучными «канцелярскими», по ее выражению, названиями действительно терялся.
Но, во-первых, это все еще звучало смешно и по-детски.
Во-вторых, они все старательно игнорируют возможность того, что я могу — и хочу — стать эдаким асоциальным андердогом вроде Айзавы. Что-то я не заметил у него ни ярких блесток на костюме, ни пафоса в названиях его приемов, собственно, как и самих названий этих приемов. Но попробуйте после нападения на Зону сказать, что Шота Айзава — не герой! Просто у него в расцвете «профессиональной карьеры» были совершенно другие задачи — действовать эффективно, быстро и незаметно. У Наган, к примеру, тоже подобного не наблюдалось. Так что у моего взгляда есть и сторонники.
Однако преподавательский состав Юэй, учебный коллектив и общество в принципе продолжают и будут продолжать толкать меня, как и других таких ребят, в сторону разноцветных трико, «крутых» названий и приоритизирования эффектности вперед эффективности. Потому что, как бы это не звучало, это лучше продается. Всем в современном мире — зрителям, агентствам и самим героям — нужны яркие и коммерчески успешные образы.
Не могу сказать, что я был в восторге от этого. Возможно, с этим современным миром что-то не так.
Ну а было еще и «в-третьих»: я точно знал, что уже через год всем станет абсолютно насрать на всю эту мишуру.
Хоть и надеялся искренне, что нам удастся спасти текущее положение вещей. Война всегда плохо.
Вот только как ты это кому объяснишь? Одноклассники и преподаватели смотрел на меня — и видели упершегося рогом пацана, такого же, как они, которому ради его же блага талдычат прописные истины. Для них-то, выросших в этом мире, подобное — норма, особенность менталитета, которая воспринимается как должное. Для меня — нет.
Короче говоря, всерьез устав от этого цирка, я уже сам собирался согласиться с требованиями Полночи и позволить сделать из моего «Серьезного Удара» какое-нибудь «Турбо-Касание Смерти»…
Но тут случилось неожиданное: вмешался голос зала. Да только кто!
Кацуки Бакуго с грохотом опустил кулаки на парту, повернулся ко мне вполоборота и, игнорируя взвизгнувшего Мидорию, начал на меня орать.
Суть не до конца цензурных и определенно невоспитанных воплей сводилась к следующему: мол, Бакуго, а может, и все остальные тоже, стараются и придумывают свои, как можно более крутые названия, вкладывая в них душу, старания и пот, пролитый на уймах тренировок. А я, значит, своим отношением высказываю им всем неуважение.
Неожиданный посыл.
А что было еще более удивительным, его слова поддержал и сам Изуку, оправившись от первоначального шока:
— Нирен, в-ведь каждый прием — это
