— Что так смотришь, любый мой? Твоё семя из меня потекло. Но ладно, подол длинный, никто ничего не увидит. — Надела свои трусики. Князь заинтересованно на них смотрел, особенно как я их надевала. Потом покачал головой и усмехнулся. Я одернула подол.
— Василий, где у тебя зеркало?
— Здесь нет зеркала. Зачем оно мне здесь?.. Прости, Сашенька. Теперь будет здесь всегда. — Я засмеялась и ткнулась ему лицом в грудь, он тоже засмеялся. Обнял меня. Поцеловал в макушку. — Господь Вседержитель, да что же это? Я хозяин и господин земли русской, никто противится мне не может, а я прячусь, чтобы поцеловать возлюбленную мою.
— Вася, так надо. Пока надо. Потом уже ничего опасаться не будем.
— Я понимаю. Только ради тебя, голубка моя.
— Кафтан надень, Василий. — Помогла надеть ему кафтан. Потом пригладила ему растрёпанные волосы.
— Вот так, нормально. А, подожди, помада моя у тебя на щеке и губах, дай вытру. — Пальцами вытерла их, смочив своей слюной. — Вот сейчас хорошо. Ничего не напоминает, что ты только что любил меня на этом столе.
— У тебя тоже на губах размазалось. Как ты говоришь?
— Помада?
— Она. Давай я вытру. — Теперь он тер мне вокруг губ, смачивая их своим языком. Я вообще была в ауте. Василий оказался очень внимательным и ласковым мужчиной. Ни за что не подумаешь, что он может быть жёстким и жестоким. Я привела волосы в порядок. Накрыла их платком. Князь подал мне диадему, подняв её с пола. Я закрепила. Потом он подал мне шубку мою. Вообще треш полный, носить летом шубку. А мужчины, бояре и князья носили шубы. Ужас. Но так было положено.
— Вась, вижу у тебя кувшин. Там вино?
— Оно. Гишпанское. Недавно привезли.
— И вижу два кубка. Налей, пожалуйста. У нас время выходит. — Василий налил вина в кубки. — Посмотри на меня. Я хорошо выгляжу? Не растрёпанная?
— Нет. Ты выглядишь, как всегда, прекрасно, Саша.
— Знаешь, родной мой, на кого мы с тобой похожи?
— На кого?
— На двух детей, которых вот-вот матушка с батюшкой застанут за какой-нибудь шалостью.
— За шалостью? — Я кивнула. Он засмеялся. — Ну ты, Александра, как скажешь… Хотя ты права.
— Вася! Засов. Открой его! — Спохватилась я.
Василий резво подскочил к двери и тихо открыл засов. Вернулся ко мне. Сел рядом на лавку.
— Кто придёт, Саша? Владыко?
— Он. Я его чувствую даже на расстоянии. Господи, пусть он не позовёт меня опять молится вместе с ним на коленях.
— Часто так молишься? — Князь улыбнулся.
— Каждый раз, как Владыко начинает мне вещать о женской и христианской добродетели. Это он так заботиться, чтобы мы с тобой раньше венчания не начали.
— Он опоздал, мы начали.
— Василий, пожалуйста, он не должен об этом узнать. Я не хочу в его глазах быть блудницей.
— Успокойся. Он не узнает.
В этот момент в дверь постучались. Мы с Василием посмотрели друг на друга.
— Кто там, Федька? — Рявкнул Великий Князь. Хотя мы уже и так знали, кто там. Дверь открылась. В апартаменты Государя зашёл Митрополит со своим посохом. Позади него толпились клирики или как там они называются. Мы с Василием благочестиво сидели на лавке. Митрополит обвёл помещение глазами. Потом посмотрел на Князя и, наконец, уставился на меня. Я смотрела на Владыку невинными и честными глазами. Он прошел в комнату, стуча своей клюкой. Смотрел на нас с Василием недовольно. Неужели настучали?
— Что у вас тут происходит?
— Ты о чём Владыко? — Недовольно задал вопрос Василий. Это хорошо, что он начал злится. А то, как бы мы не шифровались, но счастливые глаза Князя его палили по чёрному. А Митрополит явно не дурак.
— А то, Государь. Ты чего кричал на весь Кремль? Лавки пинал. Мне тут уже ужасы и казни египетские порассказали. Что ты Александру чуть ли не убиваешь.
— Кто? Ты, Владыко, мне шепни, кто тебе такое сказал. А я с ним поговорю. — Я видела, как потемнели глаза Великого Князя.
— Кто сказал, тот сказал. — Митрополит посмотрел на меня. Казалось, всю ощупал и проверил, всё ли у меня на месте. Я сидела притихшая, вцепившись в кубок. — А ты, Александра, дщерь возлюбленная Русской православной церковью?
— А что я, Владыко?
— Почему сама голос повышала с Государём?
— Ничего она не повышала! — Влез Василий в наш с Митрополитом разговор.
— На то есть видоки. Чуть ли не весь Кремль! Вы ополоумели оба⁈ — Повысил голос Митрополит. — Чадо мои, вы что творите?
— Что мы творим? — Василий всё больше заводился. Я встала с лавки и подойдя к Князю, взяла его за руку. Стала поглаживать, чтобы он успокоился.
— А то и творите. На вас же люди смотрят. Народ ваш. Держава ваша, Василий и Александра. А вы? Свару устроили. Ты чего лавки пинал, Великий Княже?
— Владыко, — решила разрядить обстановку, — что пол Кремля разбежалось? — При этом невинно улыбнулась и прижалась к Василию. Митрополит покачал головой осуждающе. Князь демонстративно обнял меня и прижал к себе.
— Надеюсь на вас обоих, Государь, Александра, что блуда меж вами нет?
Мы оба покачали головами отрицая сей факт. Владыко смотрел пронзительно. Я поняла, что он всё понял. Но, на фиг, надо всё отрицать до упора. Даже если меня вытащат из-под Василия, всё равно отрицать.
Митрополит подошёл к лавке и сел. Махнул нам.
— Садитесь, оба. — Мы сели. — Александра, на исповедь ко мне пойдёшь после всего. — Боже, какой ужас. Но я, даже на исповеди не признаюсь. Хоть режьте меня. Митрополит молчал, тяжело глядя на нас двоих с Василием. Великий Князь выдвинул нижнюю челюсть. Ещё чуть и начнётся новая свара. На фиг это. — Нельзя так, Великий Государь и ты, Царевна Царьградская. Вы не простые люди. От вас обоих зависит судьба Руси Святой. А вы что устраивайте? Ладно простые смерды ругаются, да муж жену плетью охаживает. Бог с ними, ибо так надо. Даже бояре пусть ведут так себя. Но не вы оба! — Он опять повысил голос. Стукнул посохом. Я стиснула пальцы Василия, наши ладони, пальцы были переплетены меж собой. — Вы есть оба лицо державы русской! Её столп, её стержень. Её становой хребет. Вы не могли нормально меж собой поговорить? Всё на люди выносить надо было? Грех то какой! Теперь по Москве и всей Руси, что поползёт? Какие слухи? — Он помолчал, качая головой. — Александра, ливонцы приехали. Знаю я. Хотят корону тебе предложить.
— Уже предложили, Владыко. Только я отказала, пока отказала, временно. Сказала, чтобы сначала к Великому Князю пришли. Разрешения его спросили.
Вредный старик смягчился.
— Правильно сказала. Их латинян безбожных только так и надо. А сама что думаешь?
— А что я думаю, Владыко? Брать надо, пока дают.
— Не понял, Царевна? Что значит брать?
— А так, Владыко. Короноваться мне, как королеве Ливонии. Зато с этого направления для Руси не будет больше угрозы. Сколько столетий свара шла? То они к нам ходили, то мы к ним. А сейчас не будет. А будет полностью лояльное, дружелюбное государство. Это первое. Второе, Русь получит выход к Балтике. Причём не просто голый берег, где ещё что-то построить нужно, а готовые порты. Например Рига. Хорошо укреплённый, что с суши, что с моря порт. Наши купцы получат прямой выход в Европейские страны минуя Ганзу. Мало того, саму Ганзу я прижму.
— Ганза сильна. Не сможешь, Саша. — Это сказал уже Василий, до этого молчавший.
— Смогу, Василий. Мы получим порты. А я смогу начать строить флот. Я что зря чертежи новых пушек дала Фрязину? Эти пушки для суши не годятся, а для флота самый раз. Я построю корабли. Либо в Риге, либо рядом создам ещё один Корпус, морской. Где будут готовить морских офицеров и команды боевых кораблей русского флота. И я так пригну Ганзу, что на Балтике никто и чихнуть не сможет, без твоего Государь разрешения.
— Не слишком ли ты, Александра, замахнулась? — Задал вопрос Митрополит.
— Нет, не слишком Владыко. Ровно на столько, на сколько смогу осилить. Раньше я всё думала, где порты организовать? Наметила сделать порт на севере, в Михайлово-Архангельском монастыре на Северной Двине. Рядом с ним. Сейчас даже лучше получается. Но на Двине всё равно, не смотря на порт в Риге, делать нужно.
