А нам везде не разорваться, - огрызается. - И мясо добывать, и охрану держать, и тут за порядком следить. Ещё у белорусов один егерь баклуши бьёт, вроде как льгота у него такая от нашей службы. С вдовушкой под боком. Хотим даже очередь на такую льготу от службы образовать. Чтобы все сласти не в одно рыло шли.
Мда... Ни дня без проблем.
Тут на нас зашикали со всех сторон, мол, шумим много.
- После похорон, пусть Сосипатор меня найдёт, - приказал я, понижая голос.
Тут толпа распевая ««со святыми упокой…»» двинулась к площадке, определенной мной для строительства церкви.
- Почему туда?
- Церковь там будет, а кладбище всегда при церкви.
Тут я заметил, что гроб очень уж короткий и фасоном не русский.
- Кто гроб мастерил?
- Курт, – отвечает егерь. – Быстро расстарался, морда нерусская.
- А почему короткий такой?
- Дык пока хватились, пока нашли... Половину Нестора лютый зверь уже схарчил. Сходил мужик до ветру...
- А чего он один до ветру ходил? Приказано было по двое. Один с ружьём.
- Стеснительный он... – отвечает мне. – Был.
После церковной панихиды у могилы и водружения на холмик временного деревянного креста, я взял слово для гражданской панихиды.
Вкратце обрисовав какая нас постигла тяжкая потеря и каким замечательным человеком был Нестор лесоруб, я пообещал покойному что мы отомстим и его могилу покроем леопардовыми шкурами в три слоя, закончив по опыту митингующих революционеров призывами к действию.
- А теперь все по местам. Страда не ждёт. Сейчас надо думать о живых, когда день год кормит, а то мы зимой с голода передохнем безо всяких леопардов. А после сбора урожая устраиваем большую загонную охоту на леопардов. Да и собачки наши по настоящей работе что-то заскучали.
Привезли заказанные пифосы с Тамани и врыли их в землю.
Вовремя.
Хлеба пора жать, молотить и веять. Так что вопрос с хранением зерновых стоял уже остро.
Отруби еще надо собрать отдельно – это хорошая подкормка лошадям.
Сено пока в степи оставили в стогах, только окружив их спиралями Бруно от диких копытных. Может прямо сейчас они при наличии свежей травы в степи его жрать и не будут, но вот попозже…
С Сосипатором и Барановым составили план загонной охоты.
Ружей на всех не хватало.
И картечных патронов выявили недостаток. Больше всего разных дробовых.
Винтовки отбросили напрочь – ими пользоваться учить надо. Серьёзно учить. Это не автомат.
- Только картечь, - завил Баранов. – Ею и дурак попадёт.
- Если своих не постреляем, - усмехнулся я. – А много у нас дураков?
- Совсем дураков в артелях не держат, - пояснил мне местную политику Солдатенков. – Но косорукие есть. Этих во вторую линию с волокушами - туши убиенных леопардов оттаскивать. Шкуры снимать и сразу засаливать. Обработаем потом, если что останется обрабатывать после нескольких зарядов картечи.
- Но им тоже что-то стреляющее надо дать, - не унимался я. – На всякий пожарный.
- Барин, дай дураку стеклянных хер, то он не только его разобьёт, но сам порежется, - ехидно осклабился Сосипатор.
- Белорусов привлекаем? – спрашиваю.
- Только как завесу с их стороны леса, - предлагает Баранов. – А то звери в их сторону убегут, а потом обратно вернутся.
- Даже если всех перестреляем, то леопарды обязательно вернутся. Другие, - подсел к нам в компанию чаёвничать инженер, – новые, придут на освободившееся угодья. Тут их кормовая база в лесу: дикие свиньи, косули, антилопы, олени, а врагов как таковых у них тут нет. Вот у брода уже третьего леопарда убиваем, а они на чужие охотничьи угодья не ходят. У кошек это строго. Но если площадка освободилась, то кто им запретит? Свежих меток нет, значит ничьё.
- Баб всех забираем с трещотками и погремушками. Шумом зверей с лёжки вспугивать, - заявляет Баранов. – Иначе никак - количество стрелков уполовиним.
- Собак побрехливей бы, - протянул я.
- Прикажем и молчуны будут брехать, - усмехнулся Сосипатор.
- Это легко, - согласился с ним Баранов. – Тяжелее собаку молчать научить.
- Ружья докупать будем? А то на всех не хватит. – Басит Сосипатор.
- Патроны докупать придётся. Много их понадобиться, - прикидываю я. – А вот сами ружья будем умыкать.
- Где? – смотрят на меня три пары глаз с предвкушением азартного дела.
Ой прав Тарабрин на все сто, что нельзя людей к криминалу самим приучать. Они и сами научатся и без нас, дай только волю.
- Есть одна намётка у меня. Но там у нас будет только два часа времени на всё про всё.
- Что так мало? – спрашивает Жмуров. - Где?
- Дрезден. – Отвечаю. – Звёздный налёт союзнической авиации в сорок пятом, после которого города как такового не останется. Примерно два часа у нас будет от закрытия магазина до первой бомбы, упавшей на город. Так что задействовать придётся всех, кто может потом вернуться сюда без последствий.
- А кого будем брать? Зауэра? – спрашивает инженер.
- Нет, - покачиваю я головой. – Бери классом выше. Братьев Меркель. Чтобы жаба вас не давила раздавать мужикам бельгийские ружья просто так.
В Дрезден входили с помощью Тарабрина. По его ««якорям»». Я то Дрездена даже в кино не видел.
Заранее маленькими ««глазками»» вычислили магазин фабрики ««Оскар Меркель унд Со»» в центре города. И очень удивились тому, что магазинчик был совсем маленьким: всего в два окна по фасаду.
- А что ты хотел? – иронично посмотрел на меня Жмуров, после того как Тарабрин закрыл ««глазок»». – Братья Меркель в основном делали ружья на заказ. Это тебе не Зауэр с его широкой машинерией. Тут ручная работа. Штучная. Так что любуйся теперь на этот оружейный бутик. Скорее всего тут будут даже не новые ружья, а уже пользованные на комиссии. Нам бы что попроще, зато одинаковое.
- Ладно. Что будет, то и будет.
