продюсер. Только эта песня принесёт десяток миллионов долларов.
— Сначала хочу услышать. Приеду первого апреля с Пьехой, Гагариным, Ростроповичем, Ойстрахом, Хилем и Зыкиной — и несколько десятков менее звучных имён. Представляешь, что будет, если концерт провалится?
— Не провалится, — вот и поговорили.
А ведь Нью-Васюкам гостиницу пора строить, пятизвёздочную. Вон какие сомы стали заплывать.
Звонок раздался в восемь, как говорится, нуль-нуль, на том конце трубки ждали.
— Пётр Миронович, не рано? — голос был незнаком.
— Слушаю вас, — нейтрально ответил Пётр.
— Это Давид Фёдорович Ойстрах вас беспокоит.
— Очень внимательно вас слушаю, — плохо, наверное, что мэтры в Москве в шесть утра уже по телефону названивают. Не к добру.
— Мы тут с несколькими товарищами обсудили ваше видение и попробовали предложенные композиции сыграть. «Шторм» Вивальди в вашей трактовке, несомненно, выигрывает. Произведение непростое. Девочка, которая передавала ноты, сказала, что исполнитель должен бегать по сцене. Идея ясна — только ведь мне скоро шестьдесят. Я привезу трёх скрипачей — сына, Володю Спивакова и Витю Третьякова, он победитель Международного конкурса имени Чайковского за прошлый год. Вот они со Спиваковым и будут бегать, а мы уж с Мстиславом Леопольдовичем Ростроповичем посидим. А вот вторая вещь хороша! Кто автор, не подскажете?
А кто автор? А автор у нас Дидье Маруани. Сейчас парнишке лет тринадцать, ещё напишет много чего. Не обеднеет без одной вещи, «Just Blue». Через пару десятков лет у нас это будет называться «Волшебным полётом». Пусть называется. Ничего красивого в словосочетании «просто синий» нет, а именно так переводится композиция. Или это альбом так назывался — «Волшебный полёт»? Чёрт его упомнит.
Маша-Вика долго отнекивалась, не хотела быть автором. А кто ж тогда? Поругалась и махнула рукой.
— Моя приёмная дочь Мария Нааб.
— Та девочка, что диктовала ноты? Сколько же ей лет? По голосу совсем ребёнок, — заволновались в Москве.
— Десять.
— Вы шутите, товарищ Тишков! — даже акцент одесский прорезался.
— Отнюдь. Маша — уникум.
— Непременно приеду. Вы сказали — приёмная? А что с её родителями?
— Отец этой зимой умер от туберкулёза, — а кто мать? Вот ведь блин, даже профессий этих Наабов он не знает.
— Жаль. Хотелось бы пообщаться.
— Приезжайте, пообщаетесь с самой девочкой.
Уехали. Нет. Уехали! Уехали! Произошло это 7 апреля. Получается, теперь целый месяц можно жить спокойно? К сожалению — нет. Ну, во-первых, не все уехали. Остался на пару дней Высоцкий, записывать свои же песни. «Сыновья уходят в бой», «Он вчера не вернулся из боя», «Мы вращаем Землю». Пётр дал Володе (ровесники всё же, и характерами сошлись, так что перешли на «ты») послушать военный концерт, который руководство страны приберегло ко Дню Победы, а потом предложил записать эти три песни, и если у того появится желание, то пользоваться ими как своими на любых концертах, совершенно бесплатно. Совесть замучила? Да нет. Просто биться за копейки уже не надо. Денег вполне хватает, а скоро и от господина Бика река полноводная потечёт. А совесть? Так Окуджаву не меньше обокрали, а Владимирова, а Тухманова, а Мигулю? Не для себя. Воровство — это когда в корыстных целях. Вон ведь Юрию Деточкину вся страна сочувствует — а мы не хуже. И не в обезличенный детдом деньги, а в благоустройство родного города. Те просто проедят, а здесь останутся на века. По крайней мере, хочется на это надеяться.
Вот сейчас Владимир Семёнович и осваивает свой же репертуар, а заодно согласился дать 9 апреля концерт для жителей города. Много ли маленьких городов в Свердловской области могут похвастать концертами Высоцкого? Ответ простой — «НОЛЬ».
С той же целью остались и Буйнов с Градским. Нет, понятно, не «Сыновья уходят в бой» записывать — другие песни. Всё же у Сирозеева голос слабоват, а у Богатикова специфический. Попробуем некоторые песни отдать Буйнову, а «День Победы» — Градскому, с его-то голосищем.
В Краснотурьинске фурор, да ещё какой. Фурцева слово сдержала и прислала негритянку. Двух. Просил же Пётр кубинку или эфиопку — вот и получил и кубинку, и эфиопку. И, до кучи, хоть и не просил, приехала ещё одна кубинка, но испанских корней. Черноокая Сиомара Анисия Орама Леаль, более известная как Ракель Ольмедо — в будущем мексиканская и кубинская кинозвезда, а сейчас начинающая актриса и певица. Как очутилась на Северном Урале? Узнала, что в лучший ансамбль мира требуются певицы. Узнала от подруги Селии Крус — к той обратился наш посол на Кубе с просьбой подобрать молодую темнокожую певицу. Подобрала, да ещё и интересный довесок. Негритянку звали Джанетта Анна Альмейда Боске, и была она ни много ни мало дочерью известного кубинского революционера, а сейчас заместителя министра РВС — Революционных вооружённых сил Кубы — и целого «КОМАНДАНТЕ» до кучи. Между прочим, батянька был третьим человеком на Кубе, получившим это звание, после самого Фиделя Кастро и Эрнесто Че Гевары. Ещё батянька, Хуан Альмейда Боске, — член Политбюро ЦК КПК с октября 1965 года, да к тому же известный на Кубе автор песен. Дочка была выше всяких похвал внешне. Рост — как по заказу, просил же Пётр высоких. Девушка была сантиметров на пять выше Петра, а рост реципиента был где-то метр семьдесят восемь. Худая, поджарая, как бегунья на длинные дистанции. Чуть бы бюст побольше — и вообще секс-бомба. Копна волос в мелкую кудряшку, большие глаза, совсем не негритянский нос — явно поучаствовали испанцы или другие колонизаторы в разбавлении кровей. А вот губы — как у накаченных силиконом див начала 21 века. Одним словом, четвёрка с плюсом. Почему только четвёрка? Ну, потому что Эфиопия на этот конкурс представила вообще супердиву. Рост чуть ниже, где-то метр восемьдесят — только это единственный минус по сравнению с кубинкой. Бюст явно на полновесную тройку, осиная талия и вполне себе приличные бёдра. Ярко-коричневые глаза под длиннющими ресницами. Вполне европейские черты лица, настоящая грива чёрных с лёгким оттенком рыжинки волос. И просто красавица — где только такие водятся? Здесь в генотипе, скорее всего, поучаствовали евреи, хотя, может и без итальянского участия не обошлось, они же долгонько куском Эфиопии владели — той самой Эритреей. Сейчас, оказывается, Эфиопия совсем не дружественная СССР держава — поторопился Пётр. Менгисту Хайле Мариам придёт к власти, свергнув императора, только в середине семидесятых — сейчас же там правят бал США, но заместитель министра туризма и культуры Эфиопии Мохамед Дирир послал двух дочерей учиться в СССР. Самого его арестовали, и сейчас
