он под судом, старшая дочь вернулась на родину и тоже была арестована, а вот младшая оказалась умнее и попросила убежища в СССР. Ну а так как она училась в Гнесинке, то Фурцевой под руку и подвернулась. Звали диву Керту, что с какого-то их языка переводится как «воин». Имени она вполне соответствовала — чуть что, сразу кулаки сжимала, и в глазах прекрасных пламя. Ох и намучаемся.
С языками у обеих певиц будущих было так себе. Английским — чуть-чуть, с огромным акцентом и коверканьем слов. Сам Пётр английского не знал — ну разве несколько слов, тейбл там да фейс, а ещё компьютер — потому правду ему открыла Наталья Евгеньевна Горбаневская, очередной диссидент, сплавленный в Краснотурьинск. Наталья Евгеньевна уже успела с борьбой за Венгрию засветиться и принять участие в акциях против процесса четырёх — типа «свободу Гинзбургу». Ну, может, и права была Фурцева, их сюда отправляя — в Краснотурьинске им вместе с Заграевской Инной Михайловной, присланной ранее, развернуться сильно не дадут. И при деле. Первая песни на немецкий и французский переводит, вторая — на английский. И до кучи кучу народа этим языкам обучают. Гастроли всё ближе — не с русскими же песнями туда ехать. «Там» не поймут, а значит, и не оценят. Вот теперь на три ученицы больше стало, а заодно и сами будут брать уроки испанского — не до диссидентства. Выспаться бы тётечкам. Устроены бывшие москвички в ГорОНО методистами, выделили им комнаты в коммунальных квартирах. Пусть хлебнут русской глубинки, постоят в очередях — может, и одумаются.
И ещё один повод посплетничать в городе: узбечки-сестрички выходят замуж. Угадайте с трёх раз, кто счастливчики. Повезло двум бывшим зэкам. Доохранялись. Танкист Пётр выбрал старшую, на целых двадцать минут, а гражданин Макаревич довольствовался тем, что осталось. Ну а что? Девушки красивые. Цивилизацией не испорченные. Экономные, опять же. Прелестный акцент из прелестных губок. С квартирами только беда. Пока просто поменялись комнатами в общежитии, но это ненадолго. Буквально через пару недель сдаётся дом по улице Колхозная, в котором получает квартиру начальник колонии подполковник Иванцов, а в его однокомнатную переезжает Пётр Оберин.
С председателем колхоза чуть сложнее. На правом берегу Турьи, чуть дальше посёлка Южный, город выделил место под строительство домов. Снег уже сошёл, делянки колышками обозначили, чуть потеплеет, и начнут котлованы под фундаменты копать. Дома будут строить из оцилиндрованного бревна. Станки на заводе уже изготовили и проверили в работе, буквально завтра-послезавтра ДОК начнёт выдавать первую продукцию — а нужно её много, ведь кроме домов для будущих колхозников нужно строить и санаторий в Трускавце. План, разработанный Петром совместно с главным архитектором города Любаном, в Министерстве цветной металлургии приняли. Двадцать красивых шестиместных домов с кухней и мансардой, плюс два больших дома под пионерский лагерь на сорок человек в сумме, плюс столовая на двадцать человек с кухней. Никаких отдельно стоящих зданий «типа сортир», все удобства внутри домов. Геологи пробурят скважину, завод изготовит оборудование для откачки из недр воды, её фильтрации и озонирования — не хлором же людей в местах отдыха травить. Берег озера нужно будет отсыпать песком, построят несколько беседок и маленькую кафешку со столиками под открытым небом. Красота! Только на всё это нужно вагоны и вагоны этого самого оцилиндрованного бревна. Это кроме кучи всяких резных финтифлюшек для украшения сказочных теремов. Деньги Ломако выделил, осталось освоить. Кроме всего этого, чуть в стороне будет построено два дома для ВИП-персон из министерства. Ну, так планировали — однако пришлось для реализации проекта обратиться за помощью к председателю Облисполкома. Нужны вагоны для перевозки, нужна бригада со Свердловской киностудии, которая наловчилась терема рубить — много чего нужно, так что ВИП-домиков стало четыре. Так это, без сомнения, к лучшему! Сейчас, во времена всеобщего дефицита, иметь ВИП-соседей полезно для снабжения. Себя-то ведь не обидят.
А когда поезд уходил, огни мерцали,
Огни мерцали, когда поезд уходил.
А поезд «чух, чух, чух», огни мерцали,
Огни мерцали, когда поезд уходил.
Опять вагон поезда Карпинск — Свердловск. Потом самолёт. До столицы. Всё, как и в прошлый раз? Не совсем. Компания чуть больше — плюсом две маленькие девочки. Потому сейчас не на верхней полке — там Катя с Машей, которая Вика. А началось всё, как и обычно, со звонка чёрного телефона.
— Алло.
— Кто говорит? — дежа вю. Хотя если переводить с французского, то это — «уже виденное», а здесь — «уже слышанное». А потому ответим, чтобы мало не показалось.
— Кавалер ордена Трудового Красного Знамени, член Союза Писателей, Первый Секретарь Краснотурьинского горкома КПСС Тишков Пётр Миронович, — завис оппонент.
— Сейчас будете говорить с Екатериной Алексеевной Фурцевой, — наконец выдал собеседник.
— Жду с нетерпением, — а ведь о двух наградах Пётр не упомянул.
Почему? Не знал, как упоминать. Вот если у тебя орден, то ты кавалер. Если у тебя, скажем, «Ленинская премия», тогда ты лауреат. А как говорить, если у тебя медаль?
Обладателем аж двух медалей Пётр Миронович Тишков стал совершенно для себя неожиданно. Вызвали неделю назад в Свердловск, и, не совсем торжественно, Первый Секретарь Областного Комитета КПСС товарищ Николаев Константин Кузьмич их Петру у себя в кабинете под жиденькие хлопки десятка человек вручил. Первую медаль «За отличную службу по охране общественного порядка» помогал прикреплять к лацкану пиджака, уже не коричневого, начальник УВД Министерства охраны общественного порядка (МООП) СССР генерал-майор Емельянов Евгений Арсентьевич. Медаль полагалась только работникам милиции или другим военнослужащим, но для Петра сделали исключение — наградили по представлению подполковника Веряскина. За ликвидацию, так сказать, организованной преступности, и как человека, от этого пострадавшего. Потапа так и не нашли, товарищу, что на Тишкова с ножом кинулся, дали по совокупности трёх статей семнадцать лет, а Петру вот медаль. В прилагаемом удостоверении было написано: «за храбрость и самоотверженность, проявленные при ликвидации преступных групп и задержании уголовных преступников». И правду ведь написали. Вторую медаль выбил для Петра Будённый Семён Михайлович, в благодарность за песни о войне. Это была юбилейная медаль — «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Тишкову она тоже была по большому счёту не положена — не воевал, ни в каких подпольях не участвовал, мал был. Когда война закончилась, ему только семнадцать стукнуло. Даже нет — и стукнуло-то только через месяц, но для легендарного маршала это не препятствие.
Милицейская медаль
