Там мои вопли никто не услышит. А тропинка, обогнув город с восточной стороны, выведет нас как раз к ратуше.
В лесу стало еще более страшно. Темно, тихо, мокро, холодно. Только дождь по веткам шумит.
— Отпустите, — я все еще пыталась вырваться из рук Якобса.
Но он в лесу осмелел. Видно, подумал, что люди нас тут точно не услышат. Поэтому он может вытворять все, что угодно.
— А ну, замолчи! — он дернул за веревку так, что я вскрикнула от боли едва не рухнула на дорогу. — Строптивая стерва… будешь орать, я придушу тебя и прикопаю тут, в лесочке! И никто искать тебя не будет! Скажу — уработалась и сдохла!
— Вы тогда потеряете Дар, — упрямо ответила я. — К вам он точно не перейдет!
— Не потеряю, — мерзко ответил Якобс. — Куплю другую девку, не такую строптивую, делов-то! Так что замолкни! Через полчаса нас поженят, а еще через час мы сольемся в любовных объятьях в нашем любовном гнездышке, ха-ха-ха!
И он полез целоваться, вытянув губы трубочкой. Во гадость-то!
— Да за что мне это все?! — я отворачивала лицо от его щетинистой рожи, лупила по его мокрым губам, а он только смеялся.
А может, на мое счастье, на нас разбойники нападут?!
И убьют?! Ну, хотя бы меня?!
Ну, ходят же всякие недобрые люди по ночам, подкарауливают всяких беспечных горожан! Так почему их нет, когда они так нужны?!
Где Робин Гуд?!
Где Джеймс Крюк?
Стенька Разин?!
Джек Потрошитель?!
Да хоть кто-нибудь! Где?!
Якобс, вдоволь наиздевавшись надо мной и насмеявшись, снова дернул за веревку, принуждая меня идти за ним, и уж было затопал бодро по тропинке.
Но встал, как столб, не пройдя и шага.
А прямо в лоб Якобсу уперлась остро отточенная стрела. И эльфийские холодные глаза смотрели на него недобро и яростно.
— Ты… ты кто?! — взвизгнул Якобс, косив глаза к носу и с ужасом разглядывая стрелу, хищно смотрящую ему в переносицу.
— Феланор Дубовый Лес, — вызывающе произнес эльф, не отводя нацеленной стрелы. — Если тебя так интересует мое имя.
В лучших традициях классических романов со спасением!
— Да ты же мой Дубровский!.. — выдохнула я, счастливая как никогда.
Ну, вот и познакомились!
Даже обидно стало. Мне-то он за три дня не сказал, как его зовут. А Якобсу прям с первой минуты!
Да! На мои горячие призывы отозвался только один разбойник, последователь Дубровского. Но и то хлеб!
Но если классический Дубровский сглупил, решив спасать Машу после венчания, то господин эльф зрил в корень. И явился задолго до.
Кажется, я даже выдохнула шумно от облегчения.
— Еще шаг, господин пьяница, и ваши мозги повиснут прямо на стволе вон того дерева, — произнес эльф. — Постараюсь прикрепить их стрелой повыше, чтоб ты не достал.
— Я-а-а-а, — заблеял Якобс, отступая от воинственного Дубровского назад и трясясь всем телом, — я-а-а ничего не сделал, господин эльф! За что вы на меня сердитесь?
— Женщина кричит на весь лес, будто ее убивают. Что я должен думать? Три шага назад, — холодно скомандовал эльф. — Или я отстрелю тебе ухо.
Якобс повиновался, таща меня на веревке, как корову.
Я вся тряслась, шмыгая носом.
Кажется, от страха и боли я расплакалась.
И эльф увидел это, стрельнув глазами в мою сторону.
— А что это вы такое затеяли на ночь глядя, господин Якобс? — поинтересовался эльф. — Куда вы ее тащите, полураздетую, да еще в таком виде? Это что такое, саван? Мешок? Утопить хотели?!
— Какой еще саван! Это фата! — оскорбился Якобс. — Смотрите, какая красивая!
— Фата? — ужаснулся эльф-Дубровский. — Зачем?!
— Так ведь жениться! — радостно ответил Якобс, дернув меня. — Любовь, любовь! Вот, решил узаконить отношения со служанкой. Ну, а чего? Когда в доме живет женщина, это всегда повод для сплетен. А так все будет чинно, благородно.
— Что-то ваша невеста не рада вашему предложению, — заметил эльф. — Мне кажется, она рыдает. А не привязан ли камень к ее ноге? Вы точно не собирались ее скинуть с моста?
— Так это от счастья! Только от счастья рыдает, господин эльф! Вам незачем волноваться, я не обижаю ее, ни в коем случае!
— Еще три шага назад, старый тролль, — сухо велел эльф, все так же целясь в Якобса. — Ближе к свету! Мне не терпится рассмотреть слезы счастья на лице твоей невесты!
Луна на миг выглянула из-за туч, и эльф имел счастье увидеть мое зареванное лицо и связанные руки.
— Да какого счастья?! — протестующе закричала я. — Он насильно меня тащит! Я не хочу!..
— Молчать! — рявкнул Якобс.
Он припомнил, как его плющило от вранья, и эффект не заставил себя долго ждать.
Заклятье снова скрутило его так, что он с воем согнулся пополам.
— Ну вот, — сказал эльф, опуская лук. — А говоришь — все добровольно. Боюсь, вы не можете на ней жениться, господин Якобс.
— Почему это?! — проскрипел злобно старикашка.
— Потому что она точно против, — ответил эльф.
Якобс, охая и ахая отболи, все ж гаденько рассмеялся. Он понял, что эльф отчаянно не хочет преступать закон и убивать его.
А аргументов в мою защиту у эльфа не было.
— Господин эльф, — проскрипел он. — Кому, как не вам, знать, что ее согласия не требуется? Она моя вещь! Служанка! Моя собственность! Так что я делаю, что хочу, никто мне не указ! Ну, убедились, что я ее не убиваю? Так отстаньте и идите своей дорогой! Больше в вашем благородном заступничестве мы не нуждаемся!
Эльф только упрямо тряхнул головой.
— Вы не женитесь на ней, — произнес он тяжело и твердо, — потому что я тоже против.
— Да? — окрысился радостно Якобс. — А что ты мне сделаешь, ушастый? Ты права не имеешь меня и пальцем тронуть! Тебя поймают, и…
Эльф опустил лук и вдруг улыбнулся так же ужасно и нагло, как и Якобс.
— Скажу, что ты меня ограбил, — ответил он.
Такого вранья я от нудного, правильного и идейного благородного эльфа я не ожидала!
И все ради меня!
Вот это да! Дубровский, ты мой герой!
— Ничего я не грабил! — возмутился Якобс. — Докажи!
— Ты выглядишь как человек, недавно державший в руках золото, — произнес эльф недобро. — У тебя даже кожа сияет золотым отсветом. И в глазах отражается тот золотой, что ты прячешь в кармане. Но я тебе его не давал. Твои услуги столько не стоят. Откуда ты его взял?
Якобс изменился в лице.
— Докажи, что это твой золотой! — рявкнул он затравленно. — Как ты отличишь одну монету от миллионов других?!
— По чеканке, — ответил эльф. — Таких больше не льют.
— Чеканка, чеканка! Может, ты клад нашел?!
— Или она была отлита на моем дворе? А на ней выбит мой портрет?
Якобс, стеная и охая, ухватился за карман.
Золотой в свете огня нестерпимо блеснул в его грязной ладони. И на нем я мельком увидала знакомый профиль…
— Так ты эльфийский принц, что ли? — удивленно произнес Якобс.
Эльф многозначительно приподнял брови.
— Очень может быть, — спокойно ответил он. — И ты держишь в руках мои деньги. Вот она свидетель. Ну что, идем в управу? Расскажешь, где взял их?
— Да чтоб тебя! — папаша Якобс отбросил от себя золотой, словно тот жег ему руки.
— Отпусти женщину, — велел Феланор.
— Я отпущу! — злорадно прокричал Якобс, ловко, как крыса, отпрыгивая от нас. — Только вам это с рук не сойдет! Нету у меня денежек! А значит, это я на вас пожалуюсь! Скажу, что ты в сговоре с моей служанкой! Украсть ее вздумал! Вас поймают и на вилы поднимут! А-ха-ха-ха!
И Якобс вдруг ловко, как болотная лягуха, спрыгнул с тропы в лес, и в миг исчез, будто его и не было.
— Грязный ты тролль, — ругнулся Феланор.
Ну что ж ты, Дубровский!.. Упустил старика, серьезно?!
***
Эльф упустил старика?!
Быть этого не может!
А как же эльфийская ловкость, эльфийский взгляд и вот это все?!
Да Леголас Трандуилович застрелился бы из лука от стыда!
А Дубровский, то есть Феланор, только выругался.
И руки мне освободил, слава богу! Я с наслаждением потерла затекшие, истерзанные грубой веревкой кисти.
