покоев, выслушав заверения Ююки, что никто не узнает. И хотя я в это мало верила, девушку переубеждать не стала.
Ифор действительно был на месте. И если не смотреть в глаза, то никаких изменений не произошло. Всё тот же неглубокий наклон головы, то же приветственное «миледи», та же собранность и немногословность. Только взгляд обжигающий и обожающий.
Мы прошли до кабинета Фроста, который, как обычно, был на месте, дико уставший. Милон тоже был здесь. Оба подскочили со своих мест.
— Как ты? Ротик сказал, что у тебя голова закружилась. Сейчас ты себя нормально чувствуешь? Может быть, ещё стоило полежать? — посыпались на меня вопросы в два голоса. И вот не ожидала никак. Сказать, что они меня удивили, — ничего не сказать. А уж как мне стыдно стало, ведь они и правда поверили в моё «недомогание». Пришлось успокаивать, что вполне здорова, выспалась на день вперёд и готова к труду и обороне.
Оказалось, что назначение министров не самая легкая и не самая первая задача. Имущества у казненных было более чем достаточно, и большая его часть была за пределами столицы. А значит, срочно требовалось назначить как минимум временных управляющих, которые опишут всё добро и будут поддерживать дела поместий до назначения новых владельцев. Вот тут-то и случился очередной затык. Все, кто до этого считались достойными управляющими, как раз и служили предыдущим владельцам и, как следствие, отстранены. Где взять новых?
К тому же у большинства остались те или иные родственники, пусть и не имеющие прав на конфискованное имущество, но сильно недовольные выселением. Они ведь живут в этих поместьях. Что с ними делать?
Вот этими обсуждениями мы занимались несколько часов, пока Фрост уже носом клевать не стал.
— Всё, хватит на сегодня, — в очередной раз увидев сие клевание, высказалась я. — Отдыхайте. И я всё же настаиваю сначала вызвать тех, что есть. Клятва прекрасно показывает, кто есть кто.
— Вы помешались на них. Так у вас все граждане под клятвами будут ходить, — устало вздохнул Фрост.
— Не все, а только на управленческих постах. Я должна быть уверена в своих людях, чего пока не могу сказать. Министров без клятвы ни в коем случае не назначать. И вообще без меня никого не назначать.
— Вас не узнать, — усмехнулся Милон. — Не переживайте, не будем.
— Хорошо, — первую его фразу я проигнорировала, — спокойной ночи. Отдыхайте.
— Миледи, — произнёс Ифор вопросительно за моей спиной, когда двери покоев почти закрылись.
— Да? — развернулась я к нему, не понимая сути.
— Я могу остаться?
— Ифор, — простонала я, — закрой дверь. Зайди сначала, — чуть не рявкнула я, когда он отступил назад. Помассировала виски и добавила: — Давай договоримся сразу. Раз уж мы начали наши отношения в ином формате, то ты не задаёшь глупых вопросов. Ты мой мужчина. И ночи я собираюсь проводить с тобой. Хотя сейчас у меня голова раскалывается.
— Массаж? — подошёл он ко мне. И если сначала улыбался, то сейчас был обеспокоен.
— Ванна и сон — вот что мне сейчас нужно. Но и от массажа я не откажусь, — улыбнулась я.
— Будет тебе ванна, — поцеловал он меня в кончик носа и подтолкнул к дверям спальни. А я не сопротивлялась совсем.
И пока я возилась с платьем в гардеробной, он успел почти наполнить ванну. С пеной и чудесным запахом цветов. Даже головная боль отступила, ведь для меня впервые делали такое. Сильный мужчина сидел на краю, что-то добавлял в воду и рукой проверял её. Вот смотрела и смотрела бы. Даже пошалить захотелось. И куда усталость делась?
Поскольку я накинула лишь халат, идя в ванную, мне оставалось медленно и игриво его скинуть. Глаза в глаза. Я делаю шаг, и халатик случайно сползает с одного плечика. Ещё шаг, и пальцы оглаживают поясок, а потом медленно тянут за концы. Но халат не распахивается. Снова шаг, и теперь ничем не удерживаемый халатик падает ниц к моим ногам. Его падение проводили таким красноречивым взглядом, что дыхание сбилось, а губы пересохли. Честно, облизнула их рефлекторно, а мужчина прикрыл глаза.
— Залазь в ванну, плутовка, — качал он головой, поднимаясь и стараясь на меня не смотреть.
— А помочь с принятием ванны? — надулась я наигранно, еле сдерживая улыбку.
— Изде… — начал он возмущённо, а потом в пару шагов преодолел расстояние между нами, одной рукой притянул к себе, а другая накрыла холмик груди, царапнув вершинку и вызвав рваный выдох, — Моя королева желает, чтобы её помыли? — в голосе появились хриплые нотки. А не одну меня проняло?
— Королева желает любви. Ты будешь любить меня?
— До последнего вздоха, — ответил он уже мне в губы, тут же накрытые и измученные.
Так принимать ванну я согласна сутки напролёт. Он устроил нам обоим сладострастную пытку. Нацеловавшись, он всё-таки повел меня в ванну и долго медленно и нежно тёр каждый сантиметр моего тела, выискивая такие места и вызывая такие реакции, о которых и сама не знала. Первую разрядку я получила от мочалки. Зато у меня появился повод вернуть ему ощущения. Конечно, так долго и тщательно я его не намывала, но результат мне понравился.
— И как теперь здесь купаться? — проговорил Ифор, оглядывая дело рук и тел наших.
— А ты ещё недостаточно чист? — Я-то вновь завелась, пока его доводила.
— Я? У кого-то голова болела, — усмехнулся он.
— Ты лучший целитель. Мой личный целитель, — прищурилась я.
— Обычно больным прописывают постельный режим. — Какой же он, оказывается…
— Ох, нет сил даже дойти до кровати, — приложила я руку ко лбу. — Поможете? Полечите?
— Как я могу бросить мою любимую пациентку? — подхватил он меня на руки, а сам смеялся.
И вот так мы вытирались, целовались и лечились ещё дважды. А утро стало самым прекрасным в этом мире. А всё потому, что я проснулась в кольце рук и ног большого мужчины. И что-то менять в позе казалось кощунством. Однако естественные нужды требовали.
— Куда? — сквозь сон поймал он меня.
— Я скоро, — поцеловала его в щёку, которая обросла щетиной.
А вот вернулась я к пустой кровати. Ифор ушёл. Так грустно стало. Неужели нельзя было умыться у меня? Этот вопрос мне удалось задать
