Граница с Монголией проходит по середине реки Чикой. Я вышел как раз к тому месту, где река была свободна от снега, и потому оглядевшись еще раз, постарался пересечь реку именно здесь, чтобы не оставлять следов от полозьев саней, и сразу же углубился в заросли кустарника на той стороне реки. Следующие три часа я тащился по очередной лощине потихоньку взбираясь в гору, и матеря себя за то, что сани я сделал такими неказистыми, что они цепляются буквально за каждый встреченный куст, и камень, и так и норовят скатиться вниз, а еще за то, что с каждым шагом они становятся все тяжелее, и тяжелее.
Взобравшись на гребень горы, осмотрелся, и пожалел о том, что не догадался поискать на складе хоть какой-нибудь бинокль, с ним было бы гораздо легче. Хотя вряд ли он там имелся. Присев на санки, закурил и почему-то вспомнил деда. Странно, подумал я, ведь за всю жизнь что я был с ним я ни разу не видел, чтобы он брал в руки сигареты, или папиросы, не суть важно. А я, попав в его тело, в первый же день закурил испанскую сигару, и с тех пор постоянно нуждаюсь в сигаретах. Руки так и тянутся сами к нужному месту, разыскивая пачку или сигарет, или как было не так давно, кисет с махоркой.
Передохнув немного, вновь оседлал санки и покатился было в низ, но после первого же падения, решил, что испытывать судьбу на незнакомом склоне горы просто глупо и дальше началась обычная рутина. Я, то тащил сани за собой, то придерживал их сзади стараясь чтобы они не убежали от меня, в общем исполнял роль лошади, или скорее ишака с поклажей. Так прошло еще примерно два часа, и время, приблизилось к полудню. Выбрав местечко по ровнее, разгреб снег, и сложив небольшой костерок из собранного хвороста, присел возле него и подвесив над ним котелок со снегом, и придвинув поближе банку с тушенкой, закурил ожидая пока то и другое достаточно согреется. Затем не спеша поел, уложил по местам взятые вещи, затушил костер и вновь отправился в путь.
Вообще-то по моим прикидкам, примерно в двадцати километрах от границы, должен был находиться улус Алтангэрела. Не то, чтобы я хорошо его знал, скорее несколько раз встречался с его сыном, хотя в свое время, дед представлял ему и меня самого. Но так или иначе, но я знал о существовании этого стойбища, а большего мне и не требовалось. И потому я направлялся именно туда, очень надеясь на то, что улус не откочевал дальше в глубь степей, и мне удастся завершить свой поход одним днем. Нет, я совсем не собирался возвращаться обратно в тот же день. Можно было бы спокойно расторговаться, затем заночевать в улусе, а на следующее утро отправиться обратно, или же продолжить путешествие. Но скорее всего этого не произойдёт, и я отправлюсь именно обратно. И это меня очень устраивало.
Глава 12
12
Встретили меня хорошо. Конечно родственники встречали лучше, но в этом времени у меня их пока здесь нет. Хотя даже местные удивились моему знанию языка, и особенно обычаев. Это советники из Союза, все воспринимают так, как привыкли у себя на родине, из-за чего частенько вызывают раздражение своим поведением, а после еще и удивляются, что было сделано им не так, из-за чего, нормально вроде бы складывающийся разговор, вдруг резко менял свою полярность.
Я конечно не мог утверждать, что отношусь к какому-то конкретному улусу на правах родича, да и по большому счету не имел право говорить о том, что знаю, кого-то из других стойбищ, хотя бы потому, что вести о подобных людях моментально разносятся по степи, и в итоге с меня могут спросить. Как так получилось, что я назвался знакомцем скажем Шаантарского улуса, а обо меня там сроду не знали и никогда в жизни не видели. И дело не в том, что была бы высказана претензия, а скорее в том, что могли счесть пустомелей, и в другой раз не стали бы вести со мною дел.
Поэтому ответ достаточно прост. Да знаю язык, общался с людьми. Где? Так уж ли это важно? Если я не делаю улусу ничего плохого, то и его обитатели тоже не станут лезть в душу, у каждого могут быть свои секреты, и если человек, не хочет отвечать на вопрос, это его право.
Расторговался я хорошо. Шкура застреленной рыси, с почтением была принята в дар. Много я с нее все равно бы не получил, потому как она была подпорчена выстрелами, а так, поблагодарили, накормили и спать уложили. И если кто-то говорит, что местные племена, предлагают своих жен первому встречному мужчине, не верьте, все это вранье. Здесь разумеется нравы достаточно свободные, но не до такой степени, чтобы подкладывать своих жен и дочерей под первого встречного.
Продукты всегда в цене, и потому, цену дали вполне приличную. Хотя честно говоря, я судил скорее по будущим расценкам поэтому наверняка продешевил. Но с другой стороны, вся эта торговля была затеяна только из-за того, что мне был нужен транспорт. В первую очередь именно он, а все остальное так, поскольку постольку. К моему удивлению, пошли на ура даже патроны, хотя я и несколько сомневался в том, что здесь у кого-то может найтись подобное оружие. Нашлось, и даже два ствола, правда на сегодняшний день почти не осталось патронов, и мое предложение сильно обрадовало местных охотников, так что брал я их не зря. И пообещал, что если буду в их краях еще раз, то обязательно завезу еще.
А самое главное, мне удалось договориться о покупке точнее обмену на двух лошадей. Причем, местный арат захотел пошутить сказав, что я могу выбрать и самостоятельно забрать, двух любых лошадей в его табуне. И если у меня это получится, то он снизит цену вдвое. Нашел над кем шутить, и единственное, о чем я попросил, так это дать мне аркан. А еще через полчаса старики шутили уже над пастухом, когда я забрал из табуна, двух уже объезженных четырехлеток, и для этого мне понадобилось меньше получаса. Вначале, заарканил одну кобылку, а после вскочив на нее сходу вторую. Осмотрел ее, что-то мне понравилось, и заарканил следующую. Арат, увидев мои способности так и остался стоять на месте с упавшей челюстью.
Впрочем, я не стал ссориться со стариками, дав им полную цену, как и было оговорено. А за это получил довеском две упряжи. Одну с седлом для себя, а вторую чисто вьючную. И в обратный путь отправился уже верхом на лошади. Кстати золото у меня взяли и довольно охотно, и расплатились все теми же долларами, какие я привык видеть в будущем. Правда я опять же не знал сегодняшнюю стоимость золота, но очень надеялся на то, что не слишком продешевил, при продаже. Впрочем, в следующий раз, я попытаюсь добраться до своего улуса, и где-нибудь по дороге, все же узнать сегодняшний курс. А еще была огромная надежда встретиться и наладить отношения с бабушкой.
Обратная дорога заняла даже меньше времени, чем дорога сюда. Вдобавок ко всему, по моей просьбе, женщины улуса собрали мне полный мешок свежеиспеченного хлеба, благо, что мука у них была. Дело в том, что хоть на складе и имелся бочонок с мукой, но печь хлеб было просто негде. Я конечно лепил какие-то там лепешки, смешивая муку с меланжем и выпекая их на сковороде, но это было совсем не то, чего бы мне хотелось. Поэтому моя просьба не вызвала у женщин никакого неприятия и мне тут же напекли два десятка лепешек, и приторочили их к седлу. Я же взамен поделился продуктами, взятыми для себя. Ну не тащить же их обратно в лес.
Лесная заимка встретила меня как родного. Лошадок я тут же поместил в стойло, задал им вволю сена, и только одно это, похоже заставило их сильно удивиться. Во всяком случае, они смотрели на меня, как мне показалось, как на какое-то божество. По сути монгольские кони очень неприхотливы. Всю жизнь они живут на открытом воздухе в табуне среди себе подобных, спокойно выдерживая любую непогоду, и питаясь подножным кормом. А здесь я завел их в закрытое от всех ветров стойло, бросил каждой из них по большой охапке сена, а чуть позже напоил не ледяной водой, к которой они привыкли, а слегка подогретой на плите в доме, мне показалось, они были счастливы.
