Ознакомительная версия.
– И большими они вырастают?
– Зависит от твоей личной силы! – Старуха ещё что-то добавляла заковыристое и непонятное, но суть всё-таки сводилась, как поняла Дарья, к внутренней психологической энергии. – У кого в две ладони вырастает, у кого – в локоть длиной. Самые легендарные ящерицы достигали величину в рост своего человеческого собрата и становились разумными.
Глядя на маленькое сонное недоразумение на ладошке, Чернова сомневалась, что оно вырастет хотя бы вдвое. Но вспомнила факт, что крокодилы при появлении из яиц вообще сродни головастикам. А вон какие вымахивают! Так что впору было пугаться:
– Вдруг моя ящерка станет громадной и меня съест?
Ведьма не упустила случая постращать:
– Если не будешь кормить, прогрызётся в твои внутренности и съест тебя всю! И правильно сделает! – На это Саигава только звонко рассмеялась:
– Это она так шутит! Ящерицы никогда своего хозяина не царапнут даже. А вот их врагов, при своей соответствующей величине, могут и загрызть.
– Почему тогда ни у тебя, ни у Брокеззи я не вижу персональных ящериц?
– Всё тот же бич высших привилегий мешает, – вздохнула пастушка. – Всем, кого касается дар укрощения гигантских удавов, не судьба иметь персональные маленькие талисманы.
Она ещё как-то сложно давала пояснения привилегии каждого лесовика, из чего Дарья сделала вывод: относятся аборигены к ящеркам именно как к живым талисманам. Или как к ручным животным типа собак и кошек. И, чтобы самой не путаться в длинных определениях, дала одно слово перевода носимым на себе ящеркам: талисман. Ну не давать же этому существу личное имя?
Правильно. Проще не бывает. А появятся настоящие талисманы – можно и для них отыскать подходящие определения.
В домике пастушки, когда сами поели и ящерку чуть подкормили, Саигава посоветовала:
– Обязательно придумай крошке имя. Она тогда и расти станет лучше, и поумнеет быстрей. А пока не забывай хотя бы раз в час опускать руку в сумку и поглаживать талисман. В первые дни – это обязательное действо.
Честно говоря, Чернова отнеслась к поучениям подруги легкомысленно. Тут на носу решение дальнейшей судьбы! Чего уж там заботиться о живой игрушке! Поэтому засунула зверушку в сумку и поспешила закончить своё полное облачение.
Жаль, что зеркальце было слишком мало и всего великолепия нельзя было охватить единым взглядом: меха, меч в ножнах, кинжал в ещё более разукрашенных ножнах и красивый пояс с большой пряжкой. И красота! Воистину северная амазонка!
Только бы присмотреться толком…
– А чего это у тебя такое маленькое зеркало?
Саигава явно обиделась на такой вопрос:
– Не у каждой пастушки такое есть! И чем оно тебе не нравится?
– Ну… маленькое. Старое…
– Правильно, я и забыла, что у вас на островах чего только нет. Поговаривают, что целые стены в замках зеркалами уложены. Правда?
– Ну-у-у… бывает и такое…
– Всё равно не стоит смеяться над моим скромным зеркалом!
– Да я не смеюсь! Но… можно ведь его хоть как-то починить… Или новое сделать.
– Не поняла? – подняла брови Саигава. – Ты знаешь, как это сделать?
Дарья-Жармин замялась:
– Не могу ручаться, но о кое-каких секретах слышала. Хотя это очень сложно, долго и дорого. Надо печь для плавки стекла, уголь для создания большой температуры, олово или свинец, сода… и многое, многое другое.
Большинство странных для неё слов пастушка не поняла, но решила пока умениями новой подруги не заморачиваться:
– Есть у нас один мастер по стеклу, живёт в дальнем стойбище за Восточным болотом, вот надо будет тебе с ним переговорить да посоветоваться. Если его сегодня не увидим, то постараемся к нему сами наведаться на днях, Дончи нас туда за час доставит.
Что в этом заявлении Дарье понравилось больше всего, так это слова «наведаться на днях». Значит, обладательница гигантского удава не сомневается в том, что их дружба продолжится. А недавнее сгущение красок о смирении перед мужем-самодуром, так это скорее дань женской традиции поплакаться да заранее обсудить наиболее печальное развитие событий.
Тем не менее, короткий зимний день уже завершался, и женщинам пришлось поспешить в главное стойбище племени. Удав их доставил почти вплотную к скоплению жилищ, так что удалось рассмотреть как сверху всё стойбище, так и потом, идя по узким улочкам между домами.
По сути, всё громадное стойбище представляло собой возвышенность, только с более редким лесным массивом. В поперечнике возвышенность и километра не составляла, а в длину вытянулась примерно на полтора. К окраинам здания становились двухэтажными, к центру – трёх-, а то четырёхэтажными. Причём все каменные стены и покатые крыши имели массивную деревянную оснастку из нешкуреных брёвен. Оснастка выглядела как строительные леса. А поверху, над зданиями, провисали многочисленные маскировочные сети. То есть сверху заметить городок-селение было практически невозможно. Разве что по дыму, струящемуся почти из каждой трубы. Но и он не был ни густым, ни стабильным. Так и не доставая до крон, он практически бесследно рассеивался в окружающем пространстве. Похоже, здесь для отопления использовали особенные, бездымные породы деревьев.
Оказалось, что лесовики здесь живут не только в каменных домах. Сотни, если не тысячи домиков, подобных домику пастушки, виднелись среди стволов окружающего селение леса.
Пока дошли к центру городка, Саигава успела дать несколько пояснений о структуре данного общества:
– Каменные дома – только здесь, у нас, и это считается огромной редкостью. Все остальные стойбища нашего племени расположены просто вокруг небольших полян. Потому и маскировать дома приходится, чтобы разбойники некоторых островов не покушались на наш достаток и благосостояние.
– А разве нельзя построить ещё больший город в другом месте? – вырвалось у Дарьи. Её подруга только фыркнула на это:
– Ты откуда упала? С острова! Как? С водами Последнего водопада. И там, где падают воды сотен Последних водопадов, образуются либо ущелья, полные воды, либо болота, заполненные буреломом. Жить в таких местах нельзя, любой каменный дом будет разрушен. Только и остаются вот такие пространства, редкие в лесу, где реки с небес не рушатся на голову и где постройки не провалятся в болото. Только тут нам удаётся поселиться и закрепиться в течение веков. И то, подобные места становятся камнем преткновения для разных кланов…
– И как ваш клан называется?
– А присмотрись, что на некоторых домах нарисовано? Над входами?
– Мм?.. Сольеры! Причём чёрного цвета…
– Правильно. Вот и называется наш клан Чёрного Сольера. Хотя в природе они все серые… ну ты видела, и чёрных не бывает… Ну вот мы и пришли…
Перед взором землянки открылось укрытое камнем пространство, примерным радиусом метров в тридцать. Площадь. Место, где должна будет решиться судьба Черновой Дарьи Андреевны. В новом мире – Жармин.
Хорошо, что юный опекун сам протолкался к Арису, отвёл чуть в сторону и продолжил объяснения:
– Если ты отличишься в бою, убив хотя бы одного островитянина, тебя уже никогда не пошлют на бытовые работы. Потому что ты станешь воином! Не знаю, как для тебя звучит подобная привилегия, но в моём возрасте такого добивались считаные единицы из нашей общины. И, как правило, все они в будущем становились известными, а то и легендарными воинами. А бегая с корзинами улиток, легендарным не станешь.
– Где именно и как ты собираешься убить своего первого врага?
Теперь уже будущий герой расписал всю оборонную диспозицию. Использовал он для этого веточки, щепочки и сучки, валяющиеся под ногами. Получалось образно и вполне доходчиво.
Враги появляются одной, редко двумя, крайне редко тремя группами. Но вот точек появления, называемых мальцом «колёса», разбросано по лесу двадцать штук. Поэтому обложить каждое «колесо», устраивая там засаду, лесовики никак не могут, попросту не хватает сил. При этом следует учитывать, что дозорных, подающих сигнал, тоже двадцать. Все добровольцы и лучшие из лучших. В пятидесяти процентах после подачи сигнала они погибают под лавиной наступающего врага.
Поэтому создаётся четыре отдельные группы воинов, которые в полной боевой готовности ждут сигнала от дозорных. И как только такой сигнал поступает, самая ближайшая группа бросается в бой. Ещё две группы ждут четверть часа, и если второго сигнала, а уж тем более третьего, – нет, спешат на помощь своим товарищам. Четвёртая группа всегда остаётся в резерве, вставая грудью на пути врага, прорывающегося на саму поляну.
Все дети до пятнадцати лет и женщины – если они не имеют особого статуса и не заслужили право вступать в бой – с раннего утра начинают покидать посёлок. Весь день они проводят в центре непроходимого болота Жёлтых Огней. А плавучие гати, по которым они туда проходят, подтягивают к центру болота верёвками.
Ознакомительная версия.
