— Город Нижнереченск, если тебе это что-нибудь говорит, — сказал я.
— Что-то слышал, — пробормотал он, — там у вас река еще большая течет…
— Ага, Волга называется. Отец умер, когда мне три года было… кстати он натуральным корейцем был, поэтому я ваш язык знаю.
— С севера или с юга? — сразу уточнил он.
— Он переехал в СССР еще до разделения страны, — пояснил я, — но если тебе так уж это важно, то вроде бы его предки в Пусане жили.
Ким кивнул и задал еще один вопрос:
— А остальные родственники?
— Мать работает учителем в школе, братьев и сестер нет.
И тут опять прокаркал громкоговоритель:
— Петя, давай наверх, у нас проблема.
— Сиди здесь и следи за приборами, — принял я решение оставить Кима одного на боевом посту, — а я отлучусь на немного?
— Что-то случилось? — спросил он.
— Да, а что именно, не сказали, — ответил я ему и поднялся на три уровня вверх.
— Что тут стряслось? — спросил я первым делом, переступив порог рубки.
— Левый якорь сорвался с крепления и теперь болтается где-то между бортом и поверхностью моря, — ответил капитан.
— Ну ё-моё, — это все, что я смог сгенерировать в ответ.
— Ё, конечно, твоё, — недовольно заметил Ираклий, — но с такой болтающейся дурой двигаться дальше, по-моему, нельзя. Я затормозил машины.
— Подтянуть пробовали? — задал я следующий вопрос.
— Пробовали, — вступил в разговор Сергей, — не получилось. Что-то в управляющей колонке заклинило.
— Так может разберем и посмотрим? — предложил я, — ты один раз кажется это делал уже.
— Давай, — с видимой неохотой согласился Сергей, и мы в четыре руки раскрутили заднюю стенку соответствующего блока.
Осмотр внутренностей ничего существенного не дал — ну большая плата управления с импортными микросхемами, ну блок питания сбоку, ну жгут проводов налево, а другой жгут вниз. На вид все было исправным. Предохранители тут отсутствовали как класс.
— Ты как хочешь, — сказал мне Сергей, — а я сюда разбираться не полезу — только испортим все.
— Может тогда сбросим якорь к чертовой матери? — предложил я выход из положения. — мы и с одним таким устройством проживем.
— А ты знаешь, как его сбрасывать?
— Если честно, то не очень… но можно ведь у корейца спросить, у Кима, он ближе знаком с местной техникой.
— Точно, — хлопнул себя по голове Ираклий, — тащи сюда своего Кима, будет нам переводчиком с технического на русский.
И я в который раз за сегодня попрыгал по ступенькам трапа вниз. А внизу меня ждал маленький сюрприз — не было там никакого Кима. Осмотрел все закоулки и не нашел его. Тогда я поднялся на один уровень, где сидели взаперти наши американские друзья — и здесь меня ждал еще один сюрпризец, на этот раз побольше. Каюта, куда мы заперли Джона с Алексом, была распахнута настежь и никого там не сидело. Мысленно похолодев, я ринулся к двери оружейной комнаты с номером 13, она тоже была открыта, автоматы с винтовками мирно стояли там в козлах, но на мой взгляд не хватало штук 5–6 единиц вооружения. Я захватил парочку автоматов и бегом поднялся на мостик и доложил ситуацию.
— Василий остаешься здесь, — мгновенно сориентировался Ираклий, — остальные за мной.
И он забрал у меня один из автоматов (по-моему это был М4), и мы гуськом выдвинулись в направлении оружейной комнаты.
Глава 20
Мичуринский проспект, 6
Молотов оказался человеком слова, и меня со скоростью свиста заселили в гостиницу при 4-м управлении. Маленький домик в три этажа, номеров тут по моим прикидкам всего с полсотни было, вот в один из них я и закинул свою сумку всего спустя полчаса после прибытия.
— Сегодня у тебя свободный день, — сообщил мне все тот же Молотов, — а завтра явишься в первый корпус, это вот тот (и он показал на здоровенное здание, один из трех лучей трилистника… да-да, как у Мерседеса… смотрящий строго на юг). Держи пропуск и не забудь с собой паспорт — в фойе в 9 утра тебя будет ждать сопровождающий. Все понятно?
— А потом что будет? — решил все-таки уточнить я.
— Исследования будут, — невнятно объяснил он, — до самого вечера. Обедом тебя там накормят, не беспокойся.
Я было хотел ответить, что о чем-о чем, а о кормежке я забеспокоился бы в самую последнюю очередь, но плюнул и решил не дразнить гусей.
— Все предельно ясно, — сообщил я Молотову и решил повторить диспозицию под его внимательным взглядом, — сегодня у меня свободный график, а завтра в 9 утра я должен явиться в 1 корпус этого вот здания.
— Молодец, — похвалил он меня, — быстро схватываешь. Тогда до завтра, — и он убыл в направлении все того же первого корпуса.
А я осмотрел свои владения… обычный эконом-класс советского сервиса, узенькая и длинная комнатушка с кроватью в одном углу и столом с телевизором в другом. Вид из окна вполне приличный, сплошная зелень, больница же у самого края обзора. При входе совмещенный санузел… здесь все хорошо, душ, правда, стоячий, да мне другого и не надо.
И тут я вспомнил, что Нина же сейчас тоже обретается в столице нашей Родины, и у неё даже телефон есть в этой… квартире родственников где-то на Юго-Западе. А этот Юго-Запад совсем недалеко от Мичуринского проспекта. И я выудил из записной книжки этот телефончик и тут же и набрал его на гостиничном аппарате, через девятку. Ответили на третьем гудке, мужским неприятным голосом.
— А можно Нину позвать? — сказал я в ответ на «аллё» этому голосу.
— А кто её спрашивает? — тут же полез в уточнения тот.
— Петя её спрашивает, Балашов. Мы работаем вместе, — зачем-то уточнил я.
— Нет её, — продолжил голос, — придёт к вечеру наверно.
— А вы не могли бы передать ей мой номер телефона, чтоб она набрала, когда придет? — и я споро продиктовал набор циферок, который значился на бумажке внизу моего аппарата.
Неприятный голос сделался ещё неприятнее, но в просьбе передать номер не отказал. Вот и славно, подумал я, повесив трубку, а мы пока телевизор что ли посмотрим. Нажал на кнопку ВКЛ на здоровенном ящике, отделанном ценными породами дерева — оригинальные же дизайнеры в телевизионном бизнесе СССР работали. Телевизор Электрон-716Д погудел некоторое время, затем появилась довольно-таки размытая картинка. Программы тут переключались не сенсорами, а здоровенной такой рукояткой по кругу. И было их аж три штуки, этих программ — первая, вторая и московская.
По умолчанию тут почему-то московская программа стояла… так, тут передача «Москва», про будни столицы, неинтересно. После трех перещелков появилась первая программа с передачей «Ленинский университет миллионов», темой же этого выпуска, как я уловил из обрывков разговоров двух говорящих голов, было «Экономика должна быть экономной». Кто это смотрит, мне было неясно и из первой своей жизни, а сейчас непонимание только усилилось — мухи же с точки дохнут от одного только названия передачи.
Ладно, остается последний шанс, вторая программа… о, а здесь футбол начинают транслировать, Динамо-Минск против Спартака. Матч века, практически, Барселона против Баварии, это можно. Я улегся на кровать, подложил под голову подушку и приготовился вникнуть в полное загадок и противоречий спортивное состязание.
Сейчас же 82 год, вспомнил я, значит Минск и должен выиграть этот чемпионат. Под руководством товарища Малофеева. А Спартак сейчас неплохо играет, но не на максималках образцов 78–79 годов. В призеры, кажется, попадет, но не более. Комментатор Маслаченко… хороший специалист, практически на уровне Васи Уткина. Над трибунами раздался знаменитый футбольный марш Матвея Блантера — там-там-тара-тара-там-там-там, ну вы поняли. И началась игра. У минчан солировали Зыгмантович с Гоцмановым и где-то рядом им помогал Алейников. Ну а про Спартак что рассказывать — Спартак он и в Африке Спартак, с Дасаевым в воротах, Романцевым в защите и Федей Черенковым впереди. Ну и Бесков, конечно, дополнял картину, монументально восседая на скамейке запасных.
