Кто его знает, может быть Сыч и не так уж ошибся, когда назвал это «усыпальницей голодных духов»?
Здесь нас атаковали дважды, но первое нападение оказалось чистой иллюзией — под истошный вой из закрытой вроде бы «клетки» хлынула толпа созданий, похожих на обычных лесных клещей, только размером с фалангу пальца и очень шустрых. Полезли вверх по берцам, по штанинам, я инстинктивно заплясал на месте, попытался стряхнуть пару клещей с живота… и рука прошла сквозь пустоту.
— Это глюк! Глюк, братаны! — в голосе Васи прозвучало нескрываемое облегчение.
Самый быстрый насекомый добрался до моего лица и пробежал от подбородка до лба, но касаний я не ощутил.
— Да, если бы они кусались, было бы куда лучше, — пробормотал Ингвар.
Мы прошли пару метров, вой стих, и бегавшие по нам клещи исчезли разом.
Второе нападение выглядело еще более странно.
В ближайшей «клетке» ярко засветился торчавший из пола стержень, и я осознал, что еле иду, что вешу невероятно много, ноги будто свинцовые, а голова давит на позвоночник с такой силой, что вот-вот провалится в трусы. Чтобы сделать очередной шаг, пришлось напрячься до хруста в затылке, я уперся берцем в пол, толкнул себя… и полетел кубарем.
Сзади донеслись проклятия Ингвара и Васи… в этот раз у лестницы мы оставили Сыча.
— Ах ты ж твою мать! — африканец упал на колено, лицо его налилось кровью, а норвежец совершил тот же кульбит, что и я, и оказался рядом.
Стержень потух, и все стало как обычно.
— Гравитация? — пробормотал Ингвар. — Или что-то другое?
— Да хоть что, — Вася шумно отдувался, вытирал мокрое от пота лицо. — Я чуть того… Едва не обделался.
На этом ярусе Франсуа мы тоже не нашли, и потащились на следующий, куда вела еще одна винтовая лестница. Интересно, как сюда затащили все «экспонаты», ведь не по этим же ступенькам… хотя со стороны входа, над воротами есть пространство, отсеченное от остальной башни глухой стеной, там скорее всего техническая зона, а в ней могут быть и лифты, и что угодно.
Я шел первым, и первым же увидел беглеца.
Франсуа стоял метрах в тридцати от нас, в центральном ряду, и смотрел в сторону, на что-то нам невидимое.
— Дружище! — окликнул я его: незаметно не подкрадешься, а если попытаться, то можно спровоцировать стрельбу, поэтому лучше дать понять, что вот они мы, настроены совсем не агрессивно.
Франсуа обернулся, глянул на меня, и прыгнул вбок, исчез из виду за «клетками».
— Вроде не рехнулся еще, — пробормотал Вася.
Мы побежали вперед, не обращая внимания на происходившее в «клетках», на этом ярусе шарообразных, из-за чего помещение напоминало склад колоссальных елочных шаров. Миновали первую развилку коридоров, а когда выскочили ко второй, впереди распахнулось нечто вроде стадиона.
Овальная чаша, петляющие по зеленой траве дорожки из серых каменных плит, разбросанные там и сям валуны, огрызки стен.
— Не подходите! Я буду стрелять! — Франсуа стоял в центре этой конструкции; спрятаться он не пытался, автомат держал нацеленным в нашу сторону, но выглядел нормально, да еще и разговаривал.
Может быть и правда укус впавшего в бешенство не всегда заразен?
— Мы не подходим, все хорошо, — сказал я, поднимая руки.
— Ой… — произнес Сыч.
Каменная плита под ногами Франсуа засветилась, следом заполыхали другие. Расположившаяся в центре группа каменюк выбросила вверх настоящий сноп света, тот уперся в купол потолка.
Судя по нему, выше ничего уже не было.
— Уходи оттуда! Быстрее! — заорал Ингвар, и я был с ним согласен.
Чем бы ни являлось это устройство, оно вряд ли годилось для безопасных прогулок. Заграждение типа «клетки» вокруг него отсутствовало, то ли ввиду слишком больших размеров артефакта, то ли оно почему-то отключилось, растворилось, ушло в другое измерение.
— Я… не… — Франсуа заозирался, опустил автомат.
То, что выглядело камнями, двигалось, неспешно, с негромким шелестом, от которого по спине бежали мурашки. Дорожки текли как эскалаторы, валуны поднимались и опускались, будто шагали, и в них самих угадывалось движение, словно они были мешками, коконами, а из них нечто рвалось на свободу.
Франсуа сделал шаг, вступил на траву и с проклятием отдернул ногу.
— Не могу! — воскликнул он. — Жжется!
— Вася, за мной! — приказал я. — Вы прикрывайте! Мы тебя вытащим!
Я соскочил на ближайшую дорожку, и в тот же момент что-то случилось с моим восприятием. Я стал очень, очень маленьким, хомячком, бегущим по искусственному лабиринту, и сверху надо мной склонились некие существа, любопытные, могучие, умные… но вовсе не доброжелательные.
— Хррреенннь… — выдавил Вася, чей топот я слышал за спиной.
Если бы не те глюки, через которые мы прошли двумя ярусами ниже, я бы наверное сломался. А так я напомнил себе, что все это мне только кажется, и добавил скорости — пересечение, свернуть влево, там второй поворот, и должен выскочить как раз к Франсуа.
Тот встал на колени, выронил калаш на траву и тупо смотрел на него, нас он не видел и не слышал.
Сбоку из травы, раздвигая ее, выдвинулся камень, словно зуб чудища с город размером. Верхушка его с треском раскололась, но я даже не посмотрел, что произойдет дальше, я только добавил ходу.
В какой-то момент Франсуа поднял голову и уставился на меня.
— Это… не могу… больше… — произнес он. — Не могу… извините… прооощайтеее…
Последнее слово перешло в вой, и мускулистое тело сотрясла невероятной силы судорога. Лицо изменилось резко, в один миг, точно сменили кадр — только что были обычные человеческие черты, и вот уже жуткая харя со вздувшимися сосудами, выставленной челюстью и слюной из приоткрытого рта, где блестят кривые зубы.
Вот оно как происходит.
Я ощутил запах раскаленного металла, и понял, что упавший на траву автомат начал плавиться, что жарко мне не только потому, что я бегу, что весь «стадион» разогрелся, точно доменная печь! Но почему не взорвались патроны, которые должны были разорвать оружие?
Франсуа вскочил и оскалился, и я мигом забыл про калаш и остановился.
— Снять его, может? — предложил Вася. — В ногу подранить?
— Это мы всегда успеем, — ответил я.
Тут произошло что-то еще, нас словно толкнуло вверх, не нас двоих, а всю башню, или может быть планету. Могучие и любопытные, наблюдавшие за нами из несусветной дали, переключили что-то на своей приборной доске, и исследовательский лабиринт, куда мы залезли сами, изменился.
Это походило одновременно на взлет самолета и на удар по мозгу изнутри.
Я распался на кучу фрагментов, покачнулся, глядя на зеленую траву, манящую, мягкую… далекую и раскаленную. Ухватился за то, что еще осталось от моего сознания — меня зовут Иван Серов, прозвище — Молчун, сейчас я выполняю особое задание командования, мне надо забрать вон того оскаленного типа и пулей свинтить отсюда.
Все стало как обычно, а вот Франсуа с горловым возгласом завалился набок.
— Вася? — я обернулся.
— А? Что? Кто? — он изо всех сил тер лицо. — Да, готов. Тут…
Мир вокруг колыхался и плыл, воздух обжигал легкие, но мы могли действовать и двигаться.
Руки Франсуа связали его же собственным ремнем, а вокруг головы обмотали штаны — даже если очнется, то сразу укусить не сможет. В таком виде загрузили Васе на могучие плечи и побежали обратно по дорожке — два направо, пересечение, и дальше по прямой.
Ингвара и Сыча я не видел, не видел вообще ничего за пределами «стадиона», поле зрения ограничивало нечто вроде стены дыма.
— …юда! Давай сюда! — крик норвежца хлестнул по ушам, когда мы выскочили за границы чаши.
Грудь моя ходила ходуном, в берцах хлюпало от пота, но мы выбрались!
— Что там было? — спросил Сыч. — Вы то пропадали, то увеличивались раза в два.
— Не спрашивай, — ответил Вася, а я просто махнул.
До первого яруса мы пронеслись с максимальной скоростью, не обращая внимания на чудеса в «клетках». Вот только в нижнем коридоре, ведущем к выходу, оказалось неожиданно темно, словно оба местных солнца уже зашли… хотя если верить часам, мы уложились в девяносто минут.
