— Да ладно? — Вася выпучил глазищи.
— Я заметил, — подал голос Сыч, а я просто кивнул.
— Это странно, — норвежец пожал плечами. — Вроде бы мы все на нулевом контракте. Однако это так. Но что за игру они ведут, ради чего? Этого я сказать не могу.
Я мог бы вспомнить о «священной плоти», о том, что слышал тогда в душе, но знал слишком мало, и поэтому решил смолчать.
— Так и что, язык теперь в задницу? — Вася сжал кулачищи, каждый размером с голову ребенка.
— Можно офицерам рассказать, — предложил Ингвар. — Поль вроде нормальный мужик. Или Нгуен.
— Не стоит, — Сыч выразительно причмокнул, поднял указательный палец. — Порождениями слов невозможно бороться с порождениями зла, с теми, кто властвует в этом мире, и лишь чистый душой способен противостоять им, а не облеченный властью. Да и все.
Прозвучало это высокопарно и мутно, очень по-индейски, но определенный смысл в речах нашего круглолицего друга был.
Ну придем мы скажем к комвзвода, и расскажем ему, как все было, и что дальше? Пусть даже он пообещает разобраться, сейчас ему точно не до того, а когда время найдется, он что сделает? Правильно, опросит бойцов отделения, начиная с того же Цзяня, Джавала и прочих… и те на чем угодно поклянутся, что ничего такого не было, что они выполняли задание командира в другом месте, и что мы просто свихнулись.
Ну и кто после этого огребет неприятности — угадайте с трех раз?
— Пока молчим, — подвел я итог. — А там посмотрим.
* * *
Мы пересекли полигон с севера на юг, и затормозили неподалеку от руин башни, которые видели во время объезда. Тут обнаружились палатки, и даже отрытая под сортир яма, а еще кусок поврежденного забора, который патрулировали часовые, ну и парочка БРЭМов неподалеку.
Нам выдали по сухому пайку и отправили в одну из палаток, где мы нашли не только составленные в углу коврики-пенки, но и дрыхнущих Фейсала с Хамидом.
— О, братья, это вы, — пробормотал первый, открыв глаза. — Что же произошло с вами? Видок у вас такой, словно джинны носили вас по всей пустыне, помилуй нас Аллах от такого!
Хамид даже не проснулся, так и продолжил сопеть в уголке.
— Так и было, — отозвался Вася. — Подробностей тебе лучше не знать.
Я думал, что Фейсал не утерпит и продолжит расспросы, но он только поморгал и отвернулся к стенке.
Сухой паек был странным, такого я раньше не видел, хотя имел дело с рационами, изготовленными минимум в пяти странах. Воды нет, в единственной бутылочке сладковатое, пахнущее черной смородиной желе, а вся снедь — полоски несоленого вяленого мяса вперемешку с галетами.
Выглядело все это не очень аппетитно, да и по объему не впечатляло, но выдавив в себя последнюю каплю желе, я понял, что не хочу ни есть, ни пить.
— Спать пора, — пробормотал Вася, зевая так, что в его пасти легко поместилась бы наша палатка.
Если бы Сыч добавил «уснул бычок, лег в кроватку на бочок», я бы не удивился.
Глаза закрылись сами, едва я раскатал одну из пенок, но покой этой ночью я так и не обрел. Я обнаружил себя между тех же «клеток» под белоснежным потолком, и в них сидели разные существа… вот Цзянь, глаза обычные, спокойные, но рот весь в крови, и руки тоже, бормочет «священная плоть», вот нечто вроде скорпиона, но размером с собаку и волосатое, оно бросается на меня, но бьется о светящуюся сеть и отскакивает с недовольным свистом.
Я бегу по проходу, надеясь добраться до лестницы, вот только ряды «клеток» никак не заканчиваются.
Пробуждение не принесло облегчения, поскольку я сообразил, что слышу стрельбу.
— Подъем! В ружье! — это Поль, и значит, что звук мне не пригрезился.
Я резко сел, головой ударился о полотнище палатки, кто-то откинул полог, и внутрь ворвался раскаленный ветер, швырнул в лицо горсть песчинок.
— Твою же бабушку! — пробормотал Вася.
Автомат едва не вывалился из руки, когда я подхватил его, и берцы не пожелали налезать на ноги. Но я кое-как совладал с непокорными предметами, и вскоре оказался снаружи, где грохотали очереди, и сонные бойцы вылезали из палаток, таращили опухшие глаза.
Шквал нес тонны песка с юга, со стороны длинных дюн, и в серо-желтом мареве там двигалось что-то, слишком большое даже для танка, там и сям мелькали знакомые раскоряченные тени.
— За мной, бегом! — Поль возник прямо перед нами, уже полностью готовый в бою.
Задача понятна, даже объяснять не надо — занять рубеж, заградительным огнем не дать противнику зайти на охраняемую территорию. Но вот почему он атакует там, где находимся мы, а не втихую пробирается там, где никого — на этот вопрос я ответить не мог.
Мы побежали за комвзвода, на ходу затягивая ремешки касок и поправляя разгрузки.
Крайняя справа палатка лопнула, словно воздушный шарик, в стороны полетели огрызки ткани. Что-то твердое ударило меня в бок, в пластину броника, один из бойцов впереди схватился за лицо и присел на корточки, по пальцам заструилась кровь.
— Бадави, раненые на тебе! — Поль обернулся. — Остальные — ходу, ходу!
Громадная тень в облаках песка колыхнулась, ее очертания стали четче — напоминала конструкция сидящего на заднице слона, который задрал к небу не один, а сразу несколько хоботов, и была чем-то вроде самоходного миномета или гаубицы, сколоченного или сплетенного из досок и огрызков дерева, по крайней мере так казалось с расстояния метров двести. Колыхнулась еще, «хоботы» содрогнулись, и полетели вверх черные ядра с огненными хвостами.
— Залегли! Огонь! — комвзвода опять ухитрился перекричать ветер.
Мы с облегчением попадали на песок, и дальше руки мои принялись делать то, что делали много сотен раз — поймать цель, взять упреждение, спустить курок, поменять магазин. Эх, как бы нам сейчас пригодился гранатомет, с которым мы развлекались на стрельбище!
Но и пули, начавшие лупить по туловищу «слона», ему не понравились, там и сям возникли струйки дыма. Замелькали вокруг стреляющей конструкции темные фигуры, вздымаясь из песка, рушась обратно, и она поползла назад, смешно и неуклюже переваливаясь, словно у нее и правда были ноги.
Но тут выпущенные ядра, летевшие с обманчивой неспешностью, добрались до земли. Громыхнуло сзади, взрывная волна прокатилась по нам, столкнулась с ветровой, в результате закрутились сотни маленьких вихрей, помимо песка в воздух поднялась мелкая пыль, лицо запорошило, и я ослеп.
Судя по ругательствам, с остальными произошло то же самое.
Я прижался к земле, и начал протирать глаза, молясь разом всем святым, богам и прочим благожелательным существам, чтобы сейчас дрищи не полезли врукопашную, вообще не пошли в атаку… И так их не разглядеть, а уж теперь вообще без шансов — под веками режет, слезы текут, как у девочки-школьницы, на свидание к которой не явился кавалер.
— Обалдеть, что ж это за ядовитая муйня такая? — бурчащая фигура рядом со мной, судя по лексикону, была Эриком.
Песок с пылью и в самом деле жгли как кислота, и кто знает, может они тоже служили дрищам оружием?
— Лифань, правый фланг, внимательнее! — донеслась команда Поля, и в этот момент я наконец продрал глаза.
Шквал затих, деревянный «слон» со скрежетом и гулом уполз за ближайшую дюну, остались торчать лишь хоботы. Дрищи еще мельтешили в проломе ограды, как раз напротив того места, где залегли мы, но они отходили, короткими перебежками разрывали дистанцию.
По команде Цзяня мы дали по ним несколько очередей, вряд ли кого зацепили, но ускорения врагу точно придали.
— Все, достаточно, — судя по голосу, комвзвода находился прямом за нами. — Отбой. Ричардсон, отводи своих. Надо бы разведать сюрпризы за оградой, но потом… Эй, Паора? Отзовись, что с тобой!
Приказа встать не было, поэтому я только оглянулся.
Комвзвода стоял метрах в пяти за нами, и дальше топтались несколько мало знакомых мне бойцов, похоже из первого отделения. Один из них, по морде — типичный маори, смотрел прямо перед собой, рот его был раскрыт, глаза вытаращены, по грязной физиономии текли ручейки пота.
