В Мианэе также частенько встречались лестницы, ведущие куда-то вниз, которые я по ошибке приняла за метро. Но Кристина сказала, что это жилые дома, а чаще целые подземные дворцы. Другое дело, что снаружи входы в них выглядели не очень презентабельно, отдаленно напоминая землянки, которые рыли партизаны. Одним словом, это надо видеть! Я и смотрела, забыв на время обо всех своих страхах. Необычная красота столицы заворожила меня. Я чувствовала себя, как в музее.
Народу на улицах по мере нашего продвижения к административному кварталу становилось все больше. Я, наконец, очнулась от транса, вызванного созерцанием местных достопримечательностей, и, спрятав лицо за капюшоном, уделила внимание местным жителям. Так непривычно было видеть на улицах только мужчин. За всю нашу экскурсию нам не встретилась ни одна манлийка. Я уж молчу про детей. Одно из двух — либо их действительно катастрофически мало, либо в это время они сидят по домам.
Время от времени мы останавливалась у того или иного здания, и Кристина поясняла нам, что в нем располагается. Мы уже прошли мимо здания суда (я нервно вздрогнула), медицинского центра для магов и пары магазинов, в которых были отделы, адаптированные под нужды переселенок. Перед самым выходом нас разделили на две группы по пять человек. Так сопровождающим было проще за нами уследить. Мне сначала показалось это глупым, ведь мы же не дети малые, но когда Хельга чуть не потерялась, зависнув у витрины с холодным оружием, я сполна поняла разумность этого шага. Встречные манли, как на подбор, были высоченными красавцами со скульптурными телами, что тоже отвлекало нас от цели прогулки. Некоторые из них были настолько хороши, что Алекс уже не казался мне верхом совершенства. Хотя нет, он все равно вне конкуренции.
К сожалению, была в этой бочке меда и ложка дегтя. Нам постоянно свистели вслед, причмокивали, некоторых даже щипали за нижние девяносто. Мы сбились в плотную кучу, за место в серединке шла нешуточная борьба. Часто раздавались возгласы вроде: «Эй, красотка! В каком доме будешь работать? Я загляну тебя навестить!». Конечно, подобным образом вели себя не все, но мне все равно было мерзко. Я понимала, что проституция здесь была легальным и всячески поощряемым государством бизнесом. При такой-то диспропорции между полами в этом не было ничего удивительного. Но, несмотря на доводы разума, я была возмущена до крайности. Да кто они такие, чтобы решать, кем мне быть, а кем нет? По какому праву нас прилюдно оскорбляют? Может для них это и в порядке вещей, но мы-то росли в другом обществе! В общем, когда мы добрались до конечной цели нашего маршрута, я уже достигла нужной кондиции злобности. В состоянии «не подходи — загрызу!» я и переступила порог регистрационной палаты. Остальные девочки выглядели не лучше. Пара грязных предложений не испортила бы им настроения, но когда чуть ли не каждый второй интересовался расценками на их интимуслуги, они почти озверели.
Встречала нас манлийка. Она доброжелательно улыбнулась и представилась. Потом, не тратя времени даром, быстро распределила нас по кабинетам. Даже повода поскандалить не дала, вредина! Хотя, прислушавшись к себе, я поняла, что кипящая еще минуту назад злость резко поутихла, будто кто-то убавил громкость на пульте управления. Хм. Что ж, девушка прекрасно выполнила свою работу! Видимо, эмпатией она владела в совершенстве.
Заполнив пару анкет, мы снова собрались все вместе в небольшом зале. Потом по очереди подходили к непонятного вида агрегату, замирали на мгновение и по команде отходили. Чем меньше оставалось людей между мной и магической машиной, тем сильнее тряслись мои коленки. Мне было стыдно за свою трусость, но я ничего не могла с собой поделать. Девчонки подбадривали меня, говорили, что это не больно и тут нечего бояться, но я-то переживала по совсем другому поводу. Наконец, и я застыла напротив сканера. Секунды растянулись на годы. Но вот сопровождающая нас манлийка, подарив мне неожиданно теплый взгляд, дала отмашку, и я присоединилась к уже прошедшим процедуру девушкам. Когда же мне, как и остальным, беспрепятственно выдали заветную бумажку, я испытала ни с чем несравнимое облегчение. Пронесло!
Назад я возвращалась, не обращая внимания на назойливых манли. Их хамские выходки не могли испортить мое прекрасное настроение! Я даже начала строить планы на будущее. На завтра в приюте было назначено что-то вроде ярмарки вакансий. А значит, следовало поговорить с Маленой насчет моего будущего места работы. Я надеялась, что ей не составит труда подыскать относительно нормальный дом увеселений, крайне нуждающийся в услугах уборщицы, и замолвить за меня перед его хозяйкой словечко.
Вот и подошло к концу мое пребывание в приюте. По традиции в последний день переселенкам устраивали что-то вроде выпускного, только не вечера, а обеда. Ближе к полудню мы все, включая преподавательниц и директрису, собрались в столовой за праздничным столом, хотя, судя по настрою большинства землянок, уместнее было бы назвать его поминальным. Между тем некоторые и я в том числе, находились в более радостном расположении духа. В основном, это были те счастливчики, устроившиеся вчера уборщицами, прачками и поварами. Конкурс на данные вакансии был, я вам скажу, как в МГУ на бюджетное отделение. Что же касалось основной работы домов увеселений, то с ней все было с точностью до наоборот: на одну девушку претендовали по 5–6 заведений. Видимо, всем хотелось, так сказать, разнообразить ассортимент. Каких только бонусов они не обещали! И спа-процедуры за их счет раз в неделю, и бесплатное питание в ресторане при заведении, и дополнительные премии за привлечение постоянных клиентов, и много-много других пряников, перечислять которые не имеет смысла. Будущие ночные бабочки придирчиво выбирали нанимателей, боясь продешевить. Я же в очередной раз поблагодарила судьбу за то, что мне не пришлось участвовать в этом безобразии. Меня моя обожаемая Малена пристроила горничной еще до начала мероприятия. В который раз убеждаюсь, как выгодно иметь высокопоставленных подруг. Хотя… Ладно, не будем о грустном. Уже завтра мне предстояло приступить к работе, став тем самым на одну ступеньку ближе к дому.
А пока я позволила себе немного расслабиться, распивая с подругами по несчастью бутылку местного слабоалкогольного напитка, похожего по вкусу на бабушкин компот из вишни, разбавленный спиртом. Я на него особо не налегала, пригубив для приличия после прочувствованной прощальной речи директрисы. Мне всегда нравилась сама атмосфера застолья, когда люди собираются вместе, кушают, поют песни, обмениваются новостями. Это, на мой взгляд, объединяет, делает семейные и дружеские узы крепче. Но в этот раз отдохнуть душой не получилось. Часть девчонок быстро набрались до невменяемости, заливая горе, и начала буянить, обвиняя более удачливых товарок и все провидение в целом в несправедливости. Их, конечно, развели по комнатам, но настроение было безвозвратно испорчено. Посидев с оставшимися полчаса, я ушла собирать вещи. Вечером за мной придет кто-нибудь из «Сладкой жизни» — места моей будущей работы — чтобы проводить. В ожидании я улеглась на кровать и уставилась в окно. Мысли мои вновь вернулись к нашему последнему разговору с Маленой.
* * *
Вчера, расположившись в уютном кабинете управляющей приютом с чашкой обжигающе горячего чая, я делилась с ней впечатлениями от нашего победоносного «похода на вражескую территорию». Рассказать ей правду о своем появлении на Парсифее я до сих пор не решилась. Поэтому когда случайно ляпнула про то, как чуть не умерла от страха перед процедурой регистрации, поспешила сочинить достойную, как мне казалось, отговорку о том, что крайне недолюбливаю теперь все магическое. Она скептически на меня посмотрела, но промолчала. Вот как, скажите мне, можно научиться обманывать людей, если всегда при этом краснеешь?! Это же катастрофа какая-то! Не зная, как избежать возникшей неловкости в разговоре, я забывшись отхлебнула из чашки и только титаническим усилием не выплюнула все обратно. Обожженный язык и небо горели огнем. Моим спасением стал стакан холодной воды, протянутый заботливой рукой подруги. Отдышавшись, я решила перейти к теме моего трудоустройства, пока не случилось других неприятных сюрпризов. Мир все еще время от времени напоминал мне о недовольстве моим существованием. После того, как я озвучила свою просьбу, Малена сначала напугала меня продолжительным молчанием, а потом, осторожно подбирая слова, задала ошарашивший меня вопрос:
— Маш! Не прими за бестактность, пожалуйста, но я просто хочу понять. Ты так стремишься домой и вдруг… Почему ты, самая симпатичная девушка из этого набора, решила пойти на столь низкооплачиваемую должность? Ведь могла бы меньше чем за год заработать на возвращение. Да ты ведь и сама понимаешь. Жизнь есть жизнь, и надо уметь приспосабливаться к ней.
