Разговор был долгим и без всякой определённой темы. Мария Александровна пыталась понять, что за человек новый преподаватель и можно ли ему передать на воспитание своих детей. Она хотела найти второго Жуковского. Первое впечатление в итоге о Кавелине было благосклонным. Императрица заметила, что он несколько неловок, но одновременно горяч и искренен в намерениях. Профессор, с её точки зрения, должен иметь хорошее знание предмета, а не светскость и в этом плане данный педагог её удовлетворял. Сама Мария Александровна сильно изменилась с годами. Она повзрослела и стала более уверенной в себе, правда, её большие голубые глаза смотрели все также кротко и проникновенно. Двор окружал императрицу лестью и поклонением, но она ничуть не обманывалась этим. Муж её любил, дети были рядом, — для неё семья всегда была главным, что есть в жизни. В последние годы Мария чаще посещала церковь, становясь по-настоящему православной. Недавно она родила ребёнка, которого назвали Сергеем. Мария была нежна к младенцу и с большим терпением и внимательностью следила за тем, чтобы он был вовремя накормлен и переодет. Сам ребёнок пока гугукал и смотрел голубыми, как у его матери глазами, на свет. Но всё же главное внимание Марии занимал вопрос о наследнике Николае…
Глава 15
Вторая встреча супруги императора и Кавелина была посвящена плану воспитания детей.
— Профессор, ситуация такая. Николай, которого мы зовём Никса, Саша и Володя учатся предметам: Закону Божиему, математике, истории, географии, чистописанию, русскому языку, литературе, рисованию, а также иностранным языкам — французскому, английскому и немецкому. По утрам у ребят столярное дело, а кроме того раз в неделю у них музыка, танцы и фехтование, два раза — гимнастика и верховая езда. Мальчиков по настоянию государя регулярно возят на экскурсии в музеи и на заводы.
Кавелин заметил, что Мария Александровна внимательная и любящая мать.
— Детей не стоит учить в изоляции. Необходимо давать представление о действительной жизни. Им нужно ездить по России и знакомиться со страной.
— Согласен! — неожиданно прозвучало сзади.
Кавелин обернулся и увидел государя.
Улыбающийся император смотрел на профессора и жену ласково и добродушно. Александру было уже 39 лет, и он был в расцвете своих сил.
— Рад вас, наконец, встретить, Константин Дмитриевич. Поездки по России наследнику необходимы, хотя, конечно, понятно, что настоящее положение дел ему никто не покажет.
— Дорогой, профессор полагает, что Николаю необходимо также учиться в петербургском вузе.
Александр мягко улыбаясь, отрицательно покачал головой.
— В настоящее время это небезопасно. Кроме того, университеты и журналы сейчас имеют выраженную оппозиционную направленность. Пока с этим вопросом у меня не получается разобраться. Дело было слишком запущено, и теперь прямым административным воздействием данную проблему не решишь. Я должен вас оставить, назначена встреча. Приятно было с вами встретиться, профессор.
После ухода Александра разговор продолжился. Кавелин, воодушевлённый поддержкой государя, вдруг горячо высказался.
— Эпоха революций прошла. Убеждён, что все эти учения о свободе и равенстве наполняют историю лишь кровью. Правительство же в итоге сможет путём постепенных реформ дать народу справедливость.
Профессор покидал дворец вдохновлённым. Он полагал, что, став преподавателем детей императора, повернёт Россию к её светлому будущему. Уже дома Кавелин написал письму своему коллеге и другу историку Сергею Михайловичу Соловьёву: «Дожив до сорока лет, я сознаю, что царь видит и понимает, куда должна идти страна. Скоро вы увидите, что новая система сменит старую. Она будет не так радикальна, как многие бы желали, в том числе и я, но было бы безумием не ценить того, что делается».
Интерлюдия
В декабре, в здании Купеческого клуба собрались на обед влиятельные деловые люди. Их встреча могла удивить многих людей того времени, так как пришедшие на обед господа были самых разных взглядов на общественную жизнь. Были и консерваторы во главе с Погодиным, и либералы вместе со своим виднейшим представителем Катковым, и бывшие чиновники со всем известным Дубельтом, были и просто деловые люди, например, такие как купец и бывший крупнейший откупщик Кокорев.
Главной темой их разговора стала непонятная ситуация с крепостным правом.
— Думаю, выскажу общую мысль присутствующих. Странные вещи творятся в последнее время господа, — начал Погодин.
— Ещё бы они не были странными. Император прекратил откупную систему, налоговая просто лютует, ещё эти фабричные законы, — поддержал Кокорев.
— Мы все понимаем ваше недовольство, Василий Александрович. Но тут собрались не для обсуждения отмены откупной системы. Сейчас на повестке иная проблема, — поправил течение разговора Дубельт.
— В последнее время было конфисковано огромное количество поместий. Дворяне возмущены. Я, как либерал, вроде бы должен радоваться решению крепостной проблемы, но в данном случае это не так. Давайте не будем обманываться, — среди нас нет глупых людей. Александр взял курс на уничтожение крепостного права, хотя говорит на людях совершенно обратное. Вот, к примеру, его шаг на прошлой неделе, — он вручил на торжественном собрании грамоты лучшим помещикам России. Но это же просто издевательство! Практически каждый день по всей стране у дворян описывают их имущество и отбирают крепостных. На мой взгляд либерала, правительству следовало бы произвести выкуп крепостных вместе с землёй и справедливо компенсировать потери помещикам. То, что творится, иначе как жадностью назвать нельзя. Лучшее сословие, опору государства и самодержавия, — просто банкротят, не желая тратить ни копейки на его поддержку. В ответ на жалобы предлагают просто устраиваться на службу или идти на работу. Да, государь резко поднял зарплаты чиновникам, но для дворян это всё равно несущественные суммы. На эти довольствия могут жить только разночинцы, но никак не первое сословие, — возмущено выкатил длинную речь Катков.
— Справедливости ради надо сказать Михаил Никифорович, что знакомые чиновники утверждают, что в бюджете денег крайне мало. Прошедшая война буквально истощила казну, — уточнил Дубельт.
— Пусть так. Значит, либо вообще не надо было всё это начинать с крепостным правом, либо делать постепенно. Почему именно дворяне, которые веками были оплотом самодержавия, должны так страдать. Вы не поверите господа, даже у меня конфисковали больше половины имений за неуплату кредитов. Никогда такого не было. Всегда можно было договориться и списать часть платежей. Я же забочусь о крепостных. Они сами словно тупые животные. Без опеки помещика ни к чему не способны, — ответил Катков.
— Полагаю что данный вопрос, прежде, всего финансового плана. У меня ничего не конфисковали, так как вся задолженность перед казной была мною погашена. Проблема в другом, — поместья с крепостными резко упали в цене. Я не могу теперь их продать не только по прошлой стоимости, но и даже вполовину дешевле от прежнего. По моим прогнозам, цена на поместья при таком раскладе может обвалиться до 90 процентов. Никогда не питал иллюзий в отношении крепостных. Их труд на самом деле неэффективен. Поместья покупались как инвестиция. Обычно вкладывая капитал в землю и крепостных, бываешь твёрдо уверен, что их цена за 10 лет как минимум удвоится. Сейчас же все стали понимать, что поместье не приносит ровным счётом никакого дохода. Это, по сути, даже не дом в городе, где можно жить с удобствами. Какая радость для нормального человека жить в какой-то деревне среди тупых скотов. Ещё и повышение этих налогов. Крепостной крестьянин теперь вдруг по сборам уравнялся с государственным. Какого чёрта, я спрашиваю⁉ Тогда зачем мне вообще крепостной мужик нужен? То что правительство говорит какая разница — это всё тот же крестьянин, — это манипуляция. Мы все понимаем. Крепостной работает ужасно плохо и лениво! Меня заставляют фактически оплачивать владение имуществом, которое себя совершенно не окупает. А если я вдруг не оплачу, то поместья конфискуют, причём по кадастровой копеечной цене, — высказался раздражённо Кокорев.
